Болджер, Рэй

Рэй Болджер
Ray Bolger
Студийная фотография 1942 года
Дата рождения:	10 января 1904(1904-01-10)
Место рождения:	Бостон, США
Дата смерти:	15 января 1987(1987-01-15) (83 года)
Место смерти:	Лос-Анджелес, США
Гражданство:	США
Профессия:	актёр, танцор
Карьера:	1922—1985

Рэймонд Уоллес «Рэй» Болджер (англ. Raymond Wallace «Ray» Bolger, 10 января 1904 — 15 января 1987) — американский актёр и танцор.

Биография

Родился в Бостоне в семье ирландских католиков Анны Уоллес и Джеймса Эдварда Болджера. С юных лет увлекался танцами, и свою карьеру начал с выступлений в водевилях в начале 1920-х годов. В 1926 году состоялся его дебют на Бродвее, где в последующие несколько лет он добился успеха и признания публики благодаря своим виртуозным танцевальным номерам в ряде известных мюзиклов. В 1949 году Болджер стал лауреатом престижной театральной премии «Тони» за главную роль в мюзикле «Где Чарли?».

На киноэкранах он дебютировал в 1926 году, но полноценную карьеру начал только в 1936 году после подписания контракт с «MGM». Первые свои роли он исполнил в фильмах «Великий Зигфелд» (1936) и «Возлюбленные» (1938), а слава к нему пришла в 1939 году после роли Пугала в знаменитой картине Виктора Флеминга «Волшебник страны Оз». В годы Второй мировой войны Болджер много гастролировал по военным базам в Тихом океане с Объединёнными организациями обслуживания. После войны он вернулся на киноэкран, где продолжил появления в мюзиклах, среди которых «Девушки Харви» (1946), «Ища серебряную подкладку» (1949), «Апрель в Париже» (1952) и «Малыши в стране игрушек» (1961).

С началом 1950-х годов Болджер стал много работать на телевидении, где с 1953 по 1955 год у него было собственное комедийное шоу «Где Рэймонд?». Помимо этого он появился в качестве гостя во многих телесериалах, среди которых «Семья Партридж», «Маленький домик в прериях», «Остров фантазий» и «Лодка любви». Вместе со своими коллегами по фильму «Волшебник страны Оз» Маргарет Хэмилтон и Джеком Хейли он часто давал интервью для телепередач и документальных фильмов.

На протяжении многих лет актёр был членом католического прихода Доброго Пастыря в Лос-Анджелесе, а также состоял в католической гильдии кинематографистов. Рэй Болджер умер от рака мочевого пузыря в январе 1987 года в возрасте 83 лет. Актёр был похоронен на католическом кладбище Святого Креста в Калвер-Сити. Рэй Болджер удостоен двух звёзд на Голливудской аллее славы за вклад в кино и телевидение. Его супруга Гвендолин Рикард, с которой он был вместе с 1929 года, пережила мужа на десять лет и скончалась в 1997 году.

На момент смерти Болджер был последним из живых актёров основного актёрского состава «Волшебника страны Оз». Спустя два дня после его смерти в газете «Chicago Tribune» была опубликована карикатура, изображающая Дороти и её друзей удаляющихся в танце по дороге в направлении Изумрудного города, и Пугало, весело приплясывающего вдогонку за ними.

Награды

• Тони 1949 — «Лучший актёр в мюзикле» («Где Чарли?»)

Ссылки

• [ibdb.com/person.php?id=32422 Рэй Болгер] (англ.) на сайте Internet Broadway Database

Отрывок, характеризующий Болджер, Рэй

Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.