Олдридж, Рэй
| Рэй Олдридж | |
| англ. Raymon Huebert Aldridge | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
писатель, скульптор |
| Жанр: | |
Рэй О́лдридж (англ. Raymon Huebert Aldridge, род. 6 июля 1948 года) — американский писатель-фантаст. Основная профессия — художник, специализирующийся на керамической и фарфоровой скульптуре.
Литературная деятельность
Написал космическую трилогию «Освободитель» (Emancipator) о приключениях наёмного убийцы Руиза Ава в пангалактической цивилизации с высоким уровнем техногенного развития. В трилогию входят романы: «Контракт на Фараоне» (The Pharaoh Contract), «Император мира» (The Emperor of Everything) и «Механический Орфей» (The Orpheus Machine). Также его перу принадлежит более двух десятков рассказов. Рассказы включены в антологии Full Spectrum 4 (составитель Лу Ароника?!, 1993) и The Best from Fantasy & Science Fiction: A 40th Anniversary Anthology (1989).
Рассказ Gate of Faces (F&SF, 1991) номинировался на премию «Небьюла» за лучшую короткую повесть в 1992 году[1]. Повесть The Beauty Addict (Full Spectrum 4, 1993) номинировалась на премию «Небьюла» за лучшую повесть в 1994 году[2].
Напишите отзыв о статье "Олдридж, Рэй"
Примечания
- ↑ Mark R. Kelly. [www.locusmag.com/SFAwards/Db/Nebula1992.html 1992 Nebula Awards] (англ.). The Locus Index to SF Awards. Проверено 26 января 2015.
- ↑ Mark R. Kelly. [www.locusmag.com/SFAwards/Db/Nebula1994.html 1994 Nebula Awards] (англ.). The Locus Index to SF Awards. Проверено 28 января 2015.
Ссылки
- [fantlab.ru/autor1001 Рэй Олдридж] — биография, библиография, перечень изданий
|
Это заготовка статьи о писателе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Олдридж, Рэй
– Вот так, так! Это так!Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
