Харрихаузен, Рэй

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Рэй Харрихаузен»)
Перейти к: навигация, поиск
Рэй Харрихаузен
Ray Harryhausen
Имя при рождении:

Рэймонд Тимоти Харрихаузен

Дата рождения:

29 июня 1920(1920-06-29)

Место рождения:

Лос-Анджелес, Калифорния, США

Дата смерти:

7 мая 2013(2013-05-07) (92 года)

Место смерти:

Лондон, Великобритания

Гражданство:

США США

Профессия:

постановщик спецэффектов, продюсер, режиссёр

Карьера:

1940—2007

Награды:

премия Оскар (1992 год)
премия Сатурн (1993 год)

Рэй Харрихаузен (англ. Ray Harryhausen; 29 июня 1920 — 7 мая 2013) — американский кинопродюсер, сценарист, постановщик спецэффектов, известный в первую очередь по кинотрилогии про путешествия Синдбада: «Седьмое путешествие Синдбада» (1958), «Золотое путешествие Синдбада» (1974) и «Синдбад и Глаз тигра» (1977).





Биография

Рэй Харрихаузен родился 29 июня 1920 года в Лос-Анджелесе. Огромное влияние на подростка оказал фильм «Кинг-Конг» (1933 год). Уже в 13-ти летнем возрасте он начал посещать клуб любителей фантастики. Там он познакомился с Рэем Брэдбери, который стал его товарищем на всю жизнь.

Во время Второй мировой войны Харихаузен работает в компании, производящей образовательные фильмы для армии. Его командиром и руководителем в этот период был полковник Фрэнк Капра. Молодой кинематографист создал несколько анимационных работ о боевом развёртывании военной техники в условиях, когда съёмка реального вооружения была невозможна. У него сохранились несколько рулонов плёнки с этими работами, из которых он позже смонтировал короткометражные фильмы. Демонстрация этих роликов позволила Харихаузену после завершения войны получить работу в коммерческом кинематографе. Одной из первых его работ (под руководством аниматора «Кинг-Конга» Виллиса О’Брайена) стала картина «Могучий Джо Янг» (1949 год). За эту работу коллектив получил премию «Оскар» за лучшие спецэффекты[1].
В начале 1950-х годов руководители студии Warner Brothers Pictures выкупили у Рэя Брэдбери недавно изданный рассказ «Туманный мыс» и, как товарищу писателя, доверили Харихаузену самостоятельную работу надо всеми анимационными эффектами. Фильм вышел в 1953 году под названием «Чудовище с глубины 20 000 морских саженей» (В СССР был известен как «Чудовище из глубины океана») и при бюджете в 210 тысяч долларов собрал в прокате более 5 миллионов[2]. Именно с этой картины получил широкое применение метод монтажа натурных съёмок и анимации, при котором сначала снимался задний план в естественных условиях (город, пустыня, побережье и так далее). Полученные кадры проецировались на небольшой экран, служивший фоном для действия анимационных моделей. В свою очередь, на эту запись накладывались кадры с действиями актёров. Таким образом, фантастические персонажи функционировали, зажатые в своеобразный бутерброд из «живых» киносъёмок.

Приблизительно в это же время Харихаузен познакомился и начал плодотворное сотрудничество с продюсером Чарлзом Шниером и студией Columbia Pictures. Их первой совместной работой стала картина «Это прибыло со дна моря» (1955 год, англ. It Came from Beneath the Sea) о нападении гигантского осьминога на Сан-Франциско. На волне кассового успеха этой работы в следующем году был выпущен фильм «Земля против летающих тарелок», а спустя ещё год — «Двадцать миллионов миль до Земли» (англ. 20 Million Miles to Earth) на модную в этот период тему освоения космоса. В конце 1950-х годов студия активно внедряет в производство цветные фильмы. Это ставит перед Харихаузеном новые технические задачи, с которыми он успешно справляется. Доказательством этого стал фильм «Седьмое путешествие Синдбада». Кинематографист, ставший к тому же одним из продюсеров ленты, сумел найти решение проблем достижения цветового баланса между анимационным и «живым» изображением. Хотя работа над картиной заняла почти два года, она достигла чрезвычайного коммерческого успеха (в том числе несколько позже в СССР)[3][4]. Columbia Pictures подписала с Харихаузеном контракт на несколько фильмов.

В 1963 году Рэй Харрихаузен создаёт один из самых знаменитых, вероятно, фильмов в своей карьере — «Ясон и аргонавты». Вручая кинематографисту в 1992 году специальную премию Оскар (Награда имени Гордона Сойера), Том Хэнкс так высказался о картине[5]:
Некоторые говорят «Касабланка» или «Гражданин Кейн»… А я говорю — «Ясон и аргонавты» — вот величайший из созданных фильмов!

В 1964 году кинематографист работает над очередным проектом «Первые люди на Луне». Однако, руководители студий начинают замечать охлаждение зрительского интереса к фильмам подобного рода, и, соответственно, снижение эффективности вложений в эти проекты. Набирают силу контркультура и независимый кинематограф США. Columbia Pictures отказывается продлить контракт с Харрихаузеном. Достаточно скоро он был приглашён студией 20th Century Fox для создания сцен с доисторическими чудовищами в ставшем культовым фильме «Миллион лет до нашей эры», а чуть позже Warner Bros в фильм «Долина Гванги». После этого кинематографиста ожидало несколько лет творческого простоя. Только в 1973 году Columbia Pictures решила вернуться к путешествиям Синдбада и выпустила с широким творческим участием Харрихаузена «Золотое путешествие Синдбада» и «Синдбад и Глаз тигра». Последним крупным полнометражным художественным проектом Рэя Харрихаузена стал фильм «Битва титанов» (1981 год).

Умер 7 мая 2013 года в Лондоне.

Признание и награды

Рэй Харрихаузен, кроме упомянутой специальной премии Оскар (Награда имени Гордона Сойера), является обладателем ряда наград от Академии фантастических фильмов, фэнтази и фильмов ужасов: «Золотого свитка» в 1975 году за анимацию в картине «Золотое путешествие Синдбада», «Награды за достижения в карьере» (1982), «Специальной награды» (1992 год), «Награды имени Джорджа Пэла» (2006 год) и номинацию на премию «Сатурн» в 1982 году за лучшие спецэффекты к картине «Битва титанов». В 1995 году был удостоен почётной награды на международном кинофестивале в Ситжесе. У Рэя Харрихаузена есть звезда на Голливудской Аллее славы.

Фильмография

Напишите отзыв о статье "Харрихаузен, Рэй"

Примечания

  1. ↑ [www.imdb.com/title/tt0041650/awards Awards for Mighty Joe Young at IMDb]
  2. ↑ Hayes D., Bing J. [www.variety.com/article/VR1117910747?printerfriendly=true Debunking the 'Jaws' myth] (англ.). Variety (21.09.2004). Проверено 8 мая 2012. [www.webcitation.org/6AoeCFSqs Архивировано из первоисточника 20 сентября 2012].
  3. ↑ [www.variety.com/review/VE1117794779?refcatid=31&printerfriendly=true The 7th Voyage of Sinbad] (англ.). Variety (2010). Проверено 8 мая 2012. [www.webcitation.org/684JaSEyQ Архивировано из первоисточника 31 мая 2012].
  4. ↑ Соколов В. Д. [samlib.ru/s/sokolow_w_d/y74.shtml Синдбад-мореход] (рус.). Журнал «Самиздат» (14.02.2011). Проверено 8 мая 2012. [www.webcitation.org/684JeGBUs Архивировано из первоисточника 31 мая 2012].
  5. ↑ [www.tcm.com/this-month/article/28075%7C0/Jason-and-the-Argonauts.html Jason and the Argonauts] на сайте tcm.com

Ссылки

Отрывок, характеризующий Харрихаузен, Рэй

– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Харрихаузен,_Рэй&oldid=76327550»