Ремон, Жан-Бернар
Поделись знанием:
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.
5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
(перенаправлено с «Рэмон, Жан-Бернар»)
Жан-Бернар Ремон Jean-Bernard Raimond<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Ремон в 2005 году</td></tr> | ||||||
| ||||||
---|---|---|---|---|---|---|
20 марта 1986 — 12 мая 1988 | ||||||
Глава правительства: | Жак Ширак | |||||
Президент: | Франсуа Миттеран | |||||
Предшественник: | Ролан Дюма | |||||
Преемник: | Ролан Дюма | |||||
| ||||||
1985 — 1986 год | ||||||
Глава правительства: | Лоран Фабиус | |||||
Президент: | Франсуа Миттеран | |||||
Предшественник: | Клод Арно | |||||
Преемник: | Ив Панье | |||||
Смерть: | Нёйи-сюр-Сен, Франция | |||||
Супруга: | Моника Шабанель | |||||
Партия: | 1986 в поддержку республики | |||||
Образование: | Высшая нормальная школа (Париж) (1947) Национальная школа администрации (Франция), выпуск имени Ги Дебоса (1956) | |||||
Учёная степень: | агреже по литературе (1951) | |||||
Профессия: | преподаватель средней школы по литературе | |||||
Деятельность: | дипломат, государственный и политический деятель | |||||
Награды: |
|
Жан-Берна́р Ремо́н (фр. Jean-Bernard Raimond; 6 февраля 1926, Париж, Франция — 7 марта 2016, Нёйи-сюр-Сен[1]) — французский дипломат, консервативный государственный и политический деятель. Был министром иностранных дел во втором кабинете Жака Ширака с 20 марта 1986 года по 12 мая 1988 года, французским послом во многих государствах в 1970-х — 1990-х, в том числе Чрезвычайным и Полномочным Послом Франции в CCCP с 1985 по 1986 год, депутатом Национального собрания Франции с 1993 года по 2002 год.
Содержание
Биография
Учёба и начало профессиональной деятельности
- До 1947 года — обучался в Высшей нормальной школе в Париже.
- В 1951 году защитил диссертацию на высшую преподавательскую степень в средней школе — агреже по литературе.
- С 1951 года по 1953 год — работал в Национальном центре научных исследований.
- С 1954 по 1956 год — обучался в Национальной школе администрации при премьер-министре Франции, выпуск имени Ги Дебоса (1956)
Дипломатическая карьера
- С 1956 года по 1966 год — после окончания ЭНА работал в центральном аппарате Министерства иностранных дел Франции: в Департаменте по политическим вопросам.
- С 1958 года по 1967 год — одновременно преподавал в Институте политических исследований в Париже.
- В 1967 году — заместитель Директора по делам Европы МИДа Франции, а затем заместитель директора кабинета (рабочего аппарата) министра иностранных дел Мориса Кув де Мюрвиля.
- С 1968 года по 1969 год — после назначения Мориса Кув де Мюрвиля на должность премьер-министра Франции переходит в его распоряжение на должность технического советника в кабинете (рабочем аппарате).
- В 1969 году — чиновник по особым поручениям в аппарате Президента Французской Республики, а с 1970 года по 1973 год — технический советник в Генеральном секретариате Жоржа Помпиду.
- В 1972 году присвоен дипломатический ранг Полномочного министра.
- С 1973 года по 1977 год — Чрезвычайный и полномочный Посол Франции в Марокко.
- С 1977 года по 1978 год — работа в центральном аппарате МИДа Франции: директор по делам Северной Африки и Ближнего Востока
- В 1978 году — директор кабинета министра иностранных дел Луи де Гиренго.
- С 1979 года по 1981 год — генеральный директор МИД Франции по культурным, научным и техническим отношениям.
- С 1982 года по 1984 год — Чрезвычайный и полномочный Посол Франции в ПНР.
- С 1985 года по 1986 год — Чрезвычайный и Полномочный Посол Франции в CCCP и в Монголии по совместительству.
- С 1986 года по 1988 год — Министр иностранных дел Франции.
- С 1988 года по 1991 год — Чрезвычайный и полномочный Посол Франции при Святом Престоле.
- В 1991 году на заседании совета министров Франции декретом президента республики по представлению министра иностранных дел возведён в особое личное достоинство Посла Франции (пожизненно).
- Входил в состав французских делегаций на Генеральной ассамблее ООН.
- 13 ноября 1992 года назначался в состав государственной Комиссии по публикации французских дипломатических документов[2]
Политическая и общественная деятельность
- С 1993 года по 1997 год и с 1997 года по 2002 год — депутат Национального собрания Франции (представитель от Буш-дю-Рона в Экс-ан-Провансе).
- С 1993 года по 2002 год — член делегации Национального собрания в Европейском союзе
- С 1997 года по 2002 год — заместитель председателя Комиссии по иностранным делам Национального собрания Франции.
- Жан-Бернар Ремон был очень активен во франко-марроканских отношениях, член множества двусторонних комитетов дружбы, участвовал в неправительственных международных коллоквиумах, написал несколько книг.
- Являлся президентом ассоциации «Франция-Италия», Ассоциации друзей Жана Жироду, основателем и президентом Французской ассоциации друзей России (SOFARUS).
Почётные звания и награды
- Офицер ордена Почётного легиона,
- Командор ордена «За заслуги»,
- Кавалер ордена Академических пальм
- Кавалер Большого креста ордена Алауитского трона (Марокко)
- Кавалер Большого креста ордена святого Пия IX (Ватикан).
Библиография
- Le Quai d’Orsay à l'épreuve de la cohabitation (Flammarion, 1989) — ISBN 2-08-066426-3
- Le Choix de Gorbatchev (Odile-Jacob, 1992) — ISBN 2-7381-0189-5
- Jean Paul II, un pape au cœur de l’histoire (Le Cherche-Midi, 1999) — ISBN 2-86274-999-0
Семья
Родители
Супруга
- Моника Шабанель (фр. Monique Chabanel)
Напишите отзыв о статье "Ремон, Жан-Бернар"
Примечания
- ↑ [www.lefigaro.fr/flash-actu/2016/03/07/97001-20160307FILWWW00324-deces-de-l-ancien-ministre-des-affaires-etrangeres-jean-bernard-raimond.php Décès de l’ancien ministre des Affaires étrangères Jean-Bernard Raimond]
- ↑ [www.legifrance.gouv.fr/affichTexte.do?cidTexte=JORFTEXT000000528058&dateTexte= JORF n°269 du 19 novembre 1992 page 15904, Décret du 13 novembre 1992 portant nomination à la Commission pour la publication des documents diplomatiques français, NOR: MAEC9200020D] M. Yves Pagniez, ministre plénipotentiaire; M. Jean-Bernard Raimond, ambassadeur de France
- ↑ [www.editions-harmattan.fr/index.asp?navig=catalogue&obj=article&no=8220 HISTORIQUE DES RELATIONS DIPLOMATIQUES ENTRE LA FRANCE ET LA MONGOLIE (1965—2007)]
Ссылки
- [www.assemblee-nationale.fr/11/tribun/fiches_id/2504.asp Биографические данные на сайте Национального собрания Франции] (фр.)
- [www.diplomatie.gouv.fr/fr/IMG/pdf/Liste_chronologique_des_ambassadeurs_depuis_1945.pdf LISTE CHRONOLOGIQUE DES AMBASSADEURS, ENVOYES EXTRAORDINAIRES, MINISTRES PLENIPOTENTIAIRES ET CHARGES D’AFFAIRES DE FRANCE ہ L’ETRANGER DEPUIS 1945] Полный список послов Франции, полномочных посланников и поверенных в делах с 1945 года.
Отрывок, характеризующий Ремон, Жан-Бернар
В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.
5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Умершие в Нёйи-сюр-Сен
- Дипломаты по алфавиту
- Дипломаты Франции
- Дипломаты XX века
- Офицеры ордена Почётного легиона
- Командоры французского Ордена «За заслуги»
- Кавалеры ордена Академических пальм
- Кавалеры Большой ленты ордена Алауитского трона
- Кавалеры ордена Пия IX
- Послы Франции в Польше
- Послы Франции в Монголии
- Послы Франции в Ватикане
- Министры иностранных дел Франции
- Послы Франции в СССР
- Выпускники Национальной школы администрации (Франция)