Дэвидсон, Рэндалл

Рэндалл Томас Дэвидсон Randall Thomas Davidson
Архиепископ Кентерберийский
Портрет архиепископа Дэвидсона кисти Джона Сарджента, 1910 год.
Посвящение	1875
Епископское посвящение	1891
Интронизация	1903
Конец правления	1928
Предшественник	Фредерик Темпл
Преемник	Космо Гордон Лэнг
Родился	7 апреля 1848(1848-04-07) Эдинбург
Умер	25 мая 1930(1930-05-25) (82 года) Лондон
Похоронен	Кентерберийский собор
Рэндалл Томас Дэвидсон на Викискладе

Рэндалл Томас Дэвидсон (англ. Randall Thomas Davidson; 7 апреля 1848, Эдинбург — 25 мая 1930, Лондон), 96-й архиепископ Кентерберийский (1903—1928), барон Дэвидсон Ламбетский, член Тайного совета Великобритании, рыцарь Великого креста Королевского викторианского ордена.

Биография

Сын эдинбургского торговца зерном Генри Дэвидсона и Генриетты Суинтон, дочери Джона Кэмпбелла Суинтона из Киммерпэйма; родители были шотландскими пресвитерианами. В детстве обучался в маленьких частных школах, которые не обеспечивали высокого уровня образования, и всю жизнь сетовал на свои недостаточные познания в латинском и греческом языках. Позднее учился в школе Хэрроу (Harrow) и в Тринити колледже Оксфордского университета. В последний год обучения вследствие несчастного случая получил огнестрельное ранение и до конца жизни страдал выпадением грыжи.

Рукоположённый в священника в 1875 году, Дэвидсон становится настоятелем домовой часовни архиепископа Кентерберийского Арчибальда Тэйта (Archibald C. Tait) и вскоре завоёвывает доверие королевы Виктории, что способствует его назначению деканом Виндзора (Dean of Windsor) в 1883 году, епископом Рочестерским (bishop of Rochester) в 1891 году и епископом Уинчестерским (bishop of Winchester) — в 1895 году, в 1903 году он получает кафедру архиепископа Кентерберийского.

В 1902 и 1906 годах Дэвидсон активно участвует в развернувшихся диспутах, стремясь примирить экстремистские позиции противников в вопросах преподавания религии в школе и надлежащего количества ритуалов во время богослужений. Его речь в палате лордов оказала решающее воздействие на англиканских епископов, склонив их к поддержке усилий премьер-министра Генри Асквита, направленных на сокращение полномочий этой палаты, которые в конечном итоге были оформлены биллем в 1911 году.

Дэвидсон активно участвует в экуменическом движении, председательствует на Ламбетской конференции (Lambeth Conference) 1920 года и способствует укреплению связей с восточными православными церквями, что позволило повысить авторитет Церкви Англии за рубежом. Хотя его предложения по пересмотру англиканского молитвослова (The Book of Common Prayer) не находят поддержки в Палате общин, Дэвидсон становится председателем учреждённой в 1919 году Церковной ассамблеи — предтечи нынешнего Генерального синода Церкви Англии (General Synod of the Church of England) — и проводит её через трудности первых лет существования.

После ухода на покой в 1928 году получает титул 1-го барона Дэвидсона Ламбетского, но, в силу бездетности его брака, титул ни к кому не переходит по наследству. Дэвидсон умирает в 1930 году, его вдова Эдит Тэйт, дочь архиепископа Кентерберийского Арчибальда Тэйта, на которой он женился в 1878 году, — в июне 1936 года.

Предшественник	Начало периода	Назначения Рэндалла Дэвидсона	Конец периода	Преемник
Джордж Коннор (George Henry Connor)	1883	Декан Виндзора	1891	Филипп Элиот (Philip Eliot)
Энтони Торольд (Anthony Thorold)	1891	Епископ Рочестерский	1895	Эдвард Тэлбот (Edward Talbot)
Энтони Торольд (Anthony Thorold)	1895	Епископ Уинчестерский	1903	Герберт Райл (Herbert Ryle)

Основные труды

• Life of Archbishop Tait, 2 vol. (1891)
• The Christian opportunity; being sermons and speeches delivered in America (1904)
• Captains and comrades in the faith sermons historical and biographical (1911)
• The Character and Call of the Church of England (1912)
• Kikuyu (1915)
• The six Lambeth conferences, 1867—1920 (1920)

Литература

• Twenty-five years as Archbishop of Canterbury by Charles Herbert
• The ancestry of Randall Thomas Davidson, D.D. (Archbishop of Canterbury) a chapter in Scottish biography by Adam Philip
• Offener Brief an den Erzbischof von Canterbury, Herrn Randall Cantuar by Otto Baudissin
• Memorandum in reply to the letter of His Grace the Lord Archbishop of Canterbury: and of His grace the Lord Archbishop of York by Church of England in Natal Defence Association

Ссылки

• [www.britannica.com/EBchecked/topic/152683/Randall-Thomas-Davidson-Baron-Davidson#tocBiblio Britannica Online]
• [www.worldcat.org/identities/lccn-n86-144425 WorldCat Identities]

Отрывок, характеризующий Дэвидсон, Рэндалл

В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.