Рэнфорд, Билл

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Билл Рэнфорд
Позиция

Вратарь

Рост

180 см

Вес

84 кг

Хват

левый

Гражданство

Канада

Родился

14 декабря 1966(1966-12-14) (57 лет)
Брандон, Брандон, Канада

Драфт НХЛ

В 1985 году выбран в 3-м раунде под общим 52-м номером клубом «Бостон Брюинз»

Игровая карьера
Международные медали

Билл Эдвард Рэнфорд (англ. Bill Edward Ranford ; 14 декабря 1966, Брандон, Манитоба, Канада) — канадский хоккеист (вратарь), обладатель Кубка Стэнли. В Национальной хоккейной лиге отыграл 15 сезонов ("Бостон Брюинз", "Эдмонтон Ойлерз", "Вашингтон Кэпиталз", "Тампа Бэй Лайтнинг", "Детройт Ред Уингз"). Участник Матча всех звёзд НХЛ 1991. В составе сборной Канады был участником чемпионатов мира 1993 и 1994 г.г.. Участник Кубка Канады 1991 г. и Кубка мира 1996 г. (запасной вратарь). С сезона 2006/2007 стал тренером вратарей Лос-Анджелес Кингз.



Награды

Напишите отзыв о статье "Рэнфорд, Билл"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 Glew, Kevin (May 9, 2010). [www.thehockeynews.com/articles/33460-.html "Backchecking: Ranford caps off a dynasty"]. The Hockey News. Retrieved September 6, 2014.

Ссылки

  • [www.legendsofhockey.net:8080/LegendsOfHockey/jsp/SearchPlayer.jsp?player=18360 Legends of Hockey]  (англ.)
  • [www.hockeydb.com/ihdb/stats/pdisplay.php3?pid=4452 Статистика Р. на сайте Internet hockey database]  (англ.)


Это заготовка статьи о хоккеисте. Вы можете помочь проекту, дополнив её.
</tr>

Отрывок, характеризующий Рэнфорд, Билл

Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.