Рэсколизм

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Рэсколизм (от ток-писин raskol — «бандит», восходит к англ. rascal — «плут», «шельмец», «негодник») — криминальный феномен, распространённый в крупных городах Папуа — Новой Гвинеи (ПНГ), прежде всего, столице страны — Порт-Морсби, а также городе Лаэ.

Представляет собой особую субкультуру и, одновременно, систему молодёжных банд, занимающихся убийствами, насилием, похищениями людей, грабежами, вымогательством и кражами в городах и селениях ПНГ.[1][2]





Предпосылки явления

ПНГ — страна с одним из самых низких уровней жизни в регионе, до 85 % населения которой заняты в традиционном (натуральном) сельском хозяйстве (см.: Экономика Папуа — Новой Гвинеи).

Экономика носит преимущественно сырьевой характер, при этом уровень безработицы, особенно среди молодёжи до тридцатилетнего возраста, очень высок (ежегодно из 80 тыс. молодых людей работу находит только около 5 тыс.).[1]

В государстве также высок и уровень коррупции (ПНГ входит в число наиболее коррумпированных стран мира).[3] Полицейское насилие, включая пытки полицейскими арестованных и заключённых, по оценкам экспертов ООН, стало в ПНГ «регулярной практикой».[4]

На этом фоне в ПНГ идёт процесс урбанизации: коэффициент урбанизации составляет 2,9 % в год — один из самых высоких в Океании (после Соломоновых Островов и Вануату).[5] Как отмечает российский исследователь явления рэсколизма, профессор В. Н. Тимошенко, основной движущей силой урбанизации является распад традиционной сельской общины и распространение капиталистических отношений в ПНГ.[6]

Урбанизация влечёт отток населения (преимущественного молодого) из деревень в города. При этом, не имея возможности найти работу и обеспечить себе достойный уровень жизни, а также адаптироваться к непривычной для себя среде, такие молодые люди объединяются с себе подобными и выбирают наиболее простой, в их понимании, путь к «лёгкой жизни» — путь совершения преступлений. Многие члены рэскол-банд признают, что втянулись в криминал после того, как родители отправили их в город на заработки.[7]

Необходимо учитывать и особенности менталитета коренных жителей ПНГ, в сознании большого числа из которых сохраняются пережитки общинного «примитивного коммунизма». Поэтому присвоение чужой собственности, с точки зрения участников рэскол-банд, иногда даже не выглядит преступлением как таковым, а представляет собой способ «справедливого» (с традиционно-общинных позиций) перераспределения материальных благ.[6] Как говорят сами участники группировок, «мы никогда не думаем убивать людей, мы лишь хотим напугать их, чтобы взять то, что мы хотим взять».[7]

Характеристика явления

Считается, что первые рэскол-банды появились в Порт-Морсби в конце 1960-х гг. В 19681975 гг. банды организовывались и сосредотачивали свои ресурсы, в период с 1975 года по начало 1980-х гг. они становились более институциализированными и расширяли свои операции, в частности, в сфере воровства и распространения наркотиков, а к 1985 году превратились в мощные, сплочённые преступные сообщества.[8]

В настоящее время крупнейшие рэскол-банды настолько мощны, что некоторые исследователи говорят о «гражданской войне» между бандитами и силами правопорядка, причём по ряду параметров рэскол-банды нередко превосходят последних.[2]

У банд имеется на вооружении как холодное, так и огнестрельное оружие, большинство из которого приобретено нелегально; арсенал бандитов обширен: от новейших заводских марок до самодельных ножей и пистолетов.[9]

Рэскол-банды проявляют себя практически во всех видах преступной деятельности: от краж из автомобилей до грабежей, убийств и изнасилований. Особый вид деятельности банд составляет сотрудничество с международной организованной преступностью в связи с контрабандой наркотиков в США, Канаду, Австралию и Новую Зеландию; наблюдается тенденция и к сближению рэскол-банд с китайскими этническими преступными группировками, действующими в ПНГ.[6]

Доходит до того, что рэскол-банды облагают данью небольшие города (как, например, город Каинанту) или вводят там свои правила и порядки.[6] Сообщается также, что бандиты устроили террор и взимание дани на такой важнейшей транспортной магистрали ПНГ как Горное шоссе (англ.); при этом лидеры бандитов хвастаются, что застрелят любого полицейского, который отважится открыть охоту на них.[10]

Отмечаются процессы взаимодействия рэскол-банд с миром политики, большого бизнеса и правоохранительными органами ПНГ.[11]

Рэсколизм как своеобразная идеология и образ жизни привлекает молодёжь из поселений в окрестностях Порт-Морсби тем, что предлагает им идентичность, основанную не на прежнем племенном статусе, а на новом статусе членов неплеменной общности, а также чувством защищённости, компаньонством, возможностью обладания оружием и деньгами.[11] Такие выходцы из «традиционных местностей» и рекрутируются в банды.[9]

Отношение населения к рэскол-бандам неоднозначное. С одной стороны, по свидетельству австралийских полицейских, участвующих в борьбе с бандитами, многие из жителей ПНГ испытывают своего рода ностальгию по колониальным временам, когда «киапы» (англ.), то есть австралийские полицейские офицеры, патрулировали их деревни, подавляя племенную вражду и пресекая насилие, которое превалирует сейчас.[10]

С другой же стороны, часть населения в членах рэскол-банд склонна видеть «благородных Робин Гудов», «борцов за справедливость», противников коррумпированной власти и богатых.[2]

Сами члены банд, по вполне понятным причинам, стараются поддерживать в глазах определённой части общества свой имидж «борцов за справедливость» и «против полицейского произвола». Так, один из членов банды утверждает: «Полиция, которую мы знаем, очень опасна. Они прибывают в селение и отбирают еду, вещи и пиво у людей».[7] Необходимо тут отметить, что полиция ПНГ во многом сама способствует формированию у населения негативного к ней отношения, поскольку многие из полисменов участвуют в незаконных арестах, пытках, насилии над детьми и подростками, иных противозаконных действиях.[6]

Структура и организация деятельности группировок

На сегодняшний день известно 4 крупных преступных конгломерата — «Bomai», «Koboni», «Mafia» и «Brigade 585» — каждый из которых включает в себя более мелкие рэскол-банды. Во главе каждого из конгломератов стоит лидер, называемый «отцом» (father) или «большим человеком», бигменом (big man), чей авторитет подкрепляется опытом и умением обеспечивать «хорошую жизнь» для членов бригад.[6]

В настоящее время различные рэскол-группировки не враждуют между собой, поскольку объединились перед лицом общего врага — полиции.[11] Тем не менее, в Порт-Морсби территория между бандами тщательно поделена, границы влияния той или иной банды обозначаются посредством соответствующих граффити.[9]

Сами банды строятся по принципу соседства, этническая составляющая роли не играет.[11]

Возраст членов рэскол-банд — от 15 до 25 лет. Вхождение в банду и выход из неё носят добровольный характер, внутренними «законами» группировок не регламентируются, в силу чего лидеры банд никогда точно не знают, сколько именно у них на данный момент «подчинённых».[6]

Женщины, как правило, не принимают участия в деятельности рэскол-банд, однако в отдельных случаях они выполняют для нужд группировок такие функции как наблюдение, доставка еды и алкоголя, планирование преступлений, сбыт краденого.[11]

Рэсколизм в искусстве

Фотоискусство

Австралийский фотограф Стивен Дюпон прожил в 2004 году несколько недель среди членов одной из старейших рэскол-банд, именуемой «Kips Kaboni». В результате появилась галерея художественных фотопортретов участников группировки.[12]

Документальное кино

Феномену рэсколизма посвящён австралийский документальный фильм «Raskol» (реж. Сэлли Браунинг), 1995 год.[13]

Напишите отзыв о статье "Рэсколизм"

Примечания

  1. 1 2 Пряников П. [www.inright.ru/articles/nation/20110228/id_539/ Папуа-Новая Гвинея: бандитское демократическое государство]. inright.ru (28 февраля 2011 г.). Проверено 7 января 2013. [www.webcitation.org/6DrDzqcsb Архивировано из первоисточника 22 января 2013].
  2. 1 2 3 Timoshenko, Valery. [www.journal-neo.com/?q=ru/node/5176 Raskol-Gangs оr New «sandpit generals». Part 1] (англ.). New Eastern Outlook (18.03.2011). Проверено 7 января 2013. [www.webcitation.org/6DrE38nha Архивировано из первоисточника 22 января 2013].
  3. [www.transparency.org/news_room/latest_news/press_releases_nc/2009/2009_11_19_png_corruption Papua New Guinea: Corruption threatens meaningful and sustainable development] (англ.)(недоступная ссылка — история). transparency.org. Проверено 7 января 2013. [web.archive.org/20091207091817/www.transparency.org/news_room/latest_news/press_releases_nc/2009/2009_11_19_png_corruption Архивировано из первоисточника 7 декабря 2009].
  4. [www.unhcr.org/refworld/type,COUNTRYNEWS,,PNG,4c0367e41a,0.html Level of police violence in Papua New Guinea alarms UN expert on torture] (англ.). UN News Service (26 May 2010). Проверено 7 января 2013.
  5. [en.worldstat.info/Oceania/List_of_countries_by_Rate_of_urbanization List of countries in Oceania — Rate of urbanization] (англ.). worldstat.info. Проверено 7 января 2013. [www.webcitation.org/6DrE4dS8y Архивировано из первоисточника 22 января 2013].
  6. 1 2 3 4 5 6 7 Timoshenko, Valery. [www.journal-neo.com/node/5177 Raskol-Gangs оr New «sandpit generals». Part 2] (англ.). New Eastern Outlook (20.03.2011). Проверено 7 января 2013. [www.webcitation.org/6DrE6bpdE Архивировано из первоисточника 22 января 2013].
  7. 1 2 3 Fickling, David. [www.guardian.co.uk/world/2004/sep/22/population.davidfickling Raskol gangs rule world’s worst city] (англ.). The Guardian (22 September 2004). Проверено 7 января 2013. [www.webcitation.org/6DrE7flwm Архивировано из первоисточника 22 января 2013].
  8. Roscoe, Paul. [findarticles.com/p/articles/mi_qa3654/is_3_69/ai_n28731200/pg_8/?tag=content;col1 The return of the ambush: 'Raskolism' in rural Yangoru, East Sepik Province] (англ.). Oceania; Mar99, Vol. 69. Issue 3, p. 171(недоступная ссылка — история) (1999). Проверено 7 января 2013. [archive.is/PEP3 Архивировано из первоисточника 8 июля 2012].
  9. 1 2 3 [www.prosec.com.pg/protect/security_update.html The Criminal Environment] (англ.). prosec.com. Проверено 7 января 2013. [www.webcitation.org/6DrEATKLB Архивировано из первоисточника 22 января 2013].
  10. 1 2 Forbes, Mark. [www.theage.com.au/articles/2004/04/08/1081326863176.html PNG’s raskols winners in police standoff] (англ.). The Age (April 9, 2004). Проверено 7 января 2013. [www.webcitation.org/6DrEBIVUs Архивировано из первоисточника 22 января 2013].
  11. 1 2 3 4 5 [www.forumsec.org/resources/uploads/attachments/documents/Urban%20Youth%20in%20the%20Pacific%20Booklet%20Part5.pdf Urban Youth in the Pacific. Chapter 5] (англ.) (PDF). forumsec.org. Проверено 7 января 2013. [www.webcitation.org/6DrECgXwM Архивировано из первоисточника 22 января 2013].
  12. Australian Centre for Photography (ACP). [www.contactpressimages.com/exhibitions/raskols/Raskols.pdf Raskols: The gangs of Port Moresby. An exhibition by Stephen Dupont] (англ.). contactpressimages.com (2005). Проверено 7 января 2013. [www.webcitation.org/6DrEDA2Ae Архивировано из первоисточника 22 января 2013].
  13. [www.imdb.com/title/tt0369865/ Raskols (1995)] (англ.). IMBD. Проверено 7 января 2013. [www.webcitation.org/6DrEDkhVT Архивировано из первоисточника 22 января 2013].

Источники

Valery Timoshenko. Raskol-Gangs оr New «sandpit generals»:

  • [www.journal-neo.com/?q=ru/node/5176#_edn17 Part 1]
  • [www.journal-neo.com/node/5177 Part 2]

Литература

  • [www.amazon.com/Raskol-Gangs-Lambert-M-Surhone/dp/6134484911 Raskol Gangs] / Lambert M. Surhone (Editor), Mariam T. Tennoe (Editor), Susan F. Henssonow (Editor). — Betascript Publishing, 2011. — 32 с. — ISBN 978-6134484916.

Отрывок, характеризующий Рэсколизм

Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.