Жофре Рюдель

Джауфре Рюде́ль II (Jaufré Rudel) (ок. 1113, Блай — ок. 1170, годы творчества 1125-1148) — провансальский трубадур.

Биография и творчество

Сын Жерара I де Блая (около 1075 — после 1125).

Как свидетельствуют «биографии» поэта, составленные в XIII веке, сеньор («принц») де Блаи участвовал во втором крестовом походе. С именем этого поэта связана одна из самых популярных легенд о возвышенной любви. В жизнеописании трубадура рассказывается, что Рюдель, сеньор Блаи, полюбил графиню Годьерну Триполитанскую за красоту, добродетель и благородство, о которых слышал от паломников, и сложил в её честь много прекрасных стихов. Единственная тема его песен — разлука. Все песни таинственны и грустны. Чтобы увидеть эту «далёкую любовь» (amor de lonh), Рюдель отправился на Ближний Восток в 1146 году, став участником Второго крестового похода, но во время морского путешествия заболел и скончался в Триполи на руках графини. Она приказала похоронить его с почестями в соборе триполитанского ордена тамплиеров, а сама в тот же день постриглась в монахини. Возможно, эта легенда придумана «биографами» трубадура на основании его кансон, в которых повествуется о безнадёжной любви поэта к далёкой прекрасной женщине — о «любви издалека».

У Джауфре Трубадура был сын Джауфре III Рюдель де Блай (около 1130 — около 1199), сир де Блай и де Бержерак.

Всего сохранилось шесть стихотворений Рюделя, причем только четыре из них нотированы.

Образ поэта в литературе и музыке

Легенда о любви трубадура к графине Триполитанской была очень популярна в европейской литературе XIX—XX вв. Она вдохновила Эдмона Ростана на создание поэтической драмы «Далёкая принцесса» (1895; в переводе Т. Щепкиной-Куперник — «Принцесса-грёза»). На этот сюжет создано мозаичное панно М. Врубеля, находящееся на фасаде московской гостиницы "Метрополь" (картон к нему - в Третьяковской галерее).

Кайя Саариахо на либретто Амина Маалуфа написала оперу Любовь издалека (другое название — Далёкая любовь, 2000); также ей принадлежит произведение «Lonh» («Издалека»; написано в 1996) для сопрано и электроники на стихи Д. Рюделя.

Джауфре Рюдель стал прообразом Абдула, персонажа романа Умберто Эко "Баудолино".

Библиография

• Зарубежная литература средних веков / Сост. Б. И. Пуришев. М., 1974
• Песни трубадуров. М., 1979
• Черневич М. Н., Штейн А. Л., Яхонтова М. А. История французской литературы. М., 1965
• Жизнеописания трубадуров. М.: Наука, 1993 (Литературные памятники)
• George Wolf & Roy Rosenstein, eds., "The Poetry of Cercamon and Jaufre Rudel". New York, 1983

Ссылки

• our-royal-titled-noble-and-commoner-ancestors.com/p3613.htm#i108517
• [www.youtube.com/watch?v=gnD7fUTS9AI Фильм "Жоффруа Рюдель (Jaufre Rudel). Музыка композитора XII века." (собрание всех дошедших до нашего времени музыкальных сочинений Рюделя в исполнении ансамблей аутентичных инструментов)]

Отрывок, характеризующий Жофре Рюдель

– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.