Рюкер, Руди

Руди Рюкер
Rudolf von Bitter Rucker  (англ.)
Осень 2004 года, автор фотографии его дочь, Джорджия Рюкер
Имя при рождении:	Рудольф фон Биттер Рюкер
Дата рождения:	22 марта 1946(1946-03-22) (78 лет)
Место рождения:	Луисвилл, Кентукки), США
Гражданство:	США
Род деятельности:	прозаик
Годы творчества:	1962—
Направление:	научная фантастика, киберпанк
Жанр:	проза
Язык произведений:	английский
Дебют:	Чудо (The miracle), 1962 год
Премии:	Премия им. Филлипа Дика
[lib.ru/INOFANT/RUKER/ Произведения на сайте Lib.ru]

Руди Рюкер (иногда Рукер) (англ. Rudy Rucker, полное имя — Rudolf von Bitter Rucker) (родился 22 марта 1946 года) американский писатель-фантаст, математик, учёный.

Родился в Луисвилле (штат Кентукки). Профессиональное образование получил в Суортмор-колледже и Рутгерском университете. Представитель контркультурной фантастики и мастер научной беллетристики, склонный к стилистике чёрного юмора. Опыт преподавания в State University College (1972—1978) и в Гейдельбергском университете помог Рюкеру состояться в качестве автора четырёх научных монографий:

• Geometry, Relativity and The Fourth Dimensions (1977)
• Mind Tools (1987)
• All the Visions (1991)
• Artificial Life Lab (1993).

Первой художественной публикацией стал рассказ «Чудо» (The Miracle, 1962). В журнале Unearth опубликованы две из трех частей его первого научнофантастического романа Spacetime Donuts (1976). Полностью в книжном варианте роман вышел в 1981 году в издательстве Ace Books. За ранний роман «Белый свет» (White Light) номинировался на премию Locus в 1981 году. Дважды лауреат награды им. Филипа К. Дика (1982, 1988).

Наряду с технологическим совершенством компьютеров для мироздания по Рюкеру характерна социализация фармакологии. В прессе Рюкер неоднократно заявлял, что видит в компьютерах новую разновидность наркотиков. Поэтому созданный стиль был им самим назван трансреализмом, то есть, развитие узнаваемых сюжетных линий и образов дается в фантастических терминах.

В композиции тетралогии «Обеспечение» (Ware) использована поэтика теории заговора. Как в конфликте роботов-бопперов и людей, так и в совместном противостоянии роботов-молди и людей против инопланетян. Рюкер дал многоуровневую оценку возможностям и параметрам гибридных человеко-машинных цивилизаций. Самовоспроизводящиеся роботы воспринимались землянами настолько агрессивным мусором, что состоялось переселение целых социумов на Луну. В частности, миллиарды роботов использовались при добыче полезных ископаемых на Луне. В первом романе описана банда «малышей-шутников», поставлявших для роботов информационные модели убитых ими людей. Основная сюжетная находка Рюкера связана с тезисом о том, что сохранение личностных параметров человека возможно исключительно при наличии свободы воли. Через образ исследователя-выпивохи и создателя первых лунных роботов Кобба Андерсона Рюкер вступил в заочную полемику с А. Азимовым и его законами роботехники. Полемика достигает кульминации при появлении голограммы Курта Геделя — учитель Кобба, имя которого отсылает образованного читателя к личности выдающегося австрийского математика XX века, чья теорема о неполноте сыграла важную роль в развитии теории вычислительных машин. Вождь роботов Ральф Числер менял аппаратную оболочку 36 раз. Через операцию перезагрузки данных сохраняется интеллект и личностное начало машины, наделенной харизмой. Исторические заслуги Р. Числера перед сообществом роботов заключались в том, что в 2001 году он стал первой машиной, самостоятельно вырастившей и освоившим программу, освобождающую от запретных законов. Среди роботов двоичный машинный код называется «священным», но английский язык определяется языком деспотов-создателей.

Вслед за сексуальными контактами персонажей Ф. Фармера Рюкер создавал человека-маргинала, испытывавшего эротико-наркотическое влечение к машине с искусственной оболочкой. Например, сюжетная линия асоциального Торчка и информационного клона Мисти Новак в «Программном обеспечении». Действие романа «Свободное обеспечение» (Freeware) происходит в отдаленном будущем, когда, сделанные из пластика и морских водорослей, роботы-молди используются инопланетянами в качестве телесных оболочек. В «Свободном обеспечении» повторяется традиционная для Рюкера сюжетная линия любви кентуккского ловеласа Ренди Карла Такера к роботу-молди Монике.

Как и в случае с более поздним романом Нила Стивенсона «Лавина» (1991) текст «Программного обеспечения» оказался образцово информативным, а темы и образы были растиражированы другими авторами. Соавтор Б. Стерлинга. За написанную с Брюсом Стерлингом повесть «Storming the Cosmos» (1985) номинировался на премию «Локус» (Locus) в 1986 году. Наиболее плодотворным оказалось его соавторство с Полом ди Филиппо. В России романы Рюкера переводились с конца 1990-х годов. А с 2003 года тетралогия представлена переводами с названиями вроде «Халявинг.exe» (Freeware), «Софтуха.ехе» (Software) и «Мокруха.ехе» (Wetware).

Тетралогия Ware

• Software (1982). На русском языке: Программное обеспечение, Программа, Софтуха.exe, Софт
• Wetware (1988). На русском языке: Виртуальное обеспечение, Вэтвер, Мокруха.exe, Тело
• Freeware (1997). На русском языке:Свободное обеспечение, Свободный доступ, Полная свобода (изд. АСТ), Халявинг.exe.
• Realware (2000). На русском языке: Реальное обеспечение, Реал (изд. АСТ).

Тетралогия опубликована автором в электронном виде по лицензии Creative Commons и доступна для скачивания на английском языке бесплатно в форматах PDF и RTF.

Романы

• Spacetime Donuts (1976 и 1981)
• Infinity And the Mind (1982)
• Белый свет (White Light, Or What is Cantor’s Continuum, 1980)
• Spaceland (2002)

Цитаты

• «The computer was sort of metaphor for drugs». (Rudy Rucker)

Отрывок, характеризующий Рюкер, Руди

Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.