Рюмин, Валерий Викторович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Валерий Викторович Рюмин
Страна:

СССР СССР
Россия Россия

Специальность:

бортинженер

Экспедиции:

Союз-25
Союз-32
Союз-35
Дискавери STS-91

Время в космосе:

371 сут 16 ч 24 мин 29 с

Дата рождения:

16 августа 1939(1939-08-16) (84 года)

Место рождения:

Комсомольск-на-Амуре, Хабаровский край, РСФСР, СССР

Награды:

Вале́рий Ви́кторович Рю́мин (род. 16 августа 1939) — советский и российский космонавт, бортинженер космических кораблей «Союз-25», «Союз-32» («Союз-34») «Союз-35» («Союз-37») и орбитальной станции «Салют-6», специалист полёта шаттла «Дискавери» (STS-91), лётчик-космонавт СССР № 41, дважды Герой Советского Союза.





Биография

Родился 16 августа 1939 года в городе Комсомольск-на-Амуре в семье служащего. Русский.

После окончания Загорянской средней школы № 1, он поступил в Калининградский механический техникум в Московской области, на специальность холодная обработка металла. После окончания в 1958 году техникума он продолжил своё образование, поступив на факультет электроники и счётно-решающей техники Московского лесотехнического института, диплом которого он получил в 1966 году. Затем он поступил на работу в ОКБ-1 («Конструкторское бюро С. П. Королёва»). Он участвовал в разработке документации для электрических испытаний пилотируемого корабля «7К-Л1» для облёта Луны. Неоднократно назначался руководителем испытаний и техническим руководителем на технической позиции. В 1972 году стал членом КПСС.

В Отряде советских космонавтов с 1973 года, где прошёл полный курс общекосмической подготовки, подготовки к полётам на космических кораблях типа «Союз» и орбитальных станциях типа «Салют».

Совершил три полёта в космос в качестве бортинженера.

Первый — 9—11 октября 1977 года совместно с командиром корабля Владимиром Ковалёнком на корабле «Союз-25», в программе которого предусматривалась стыковка с ОС «Салют-6» и работу на её борту, но из-за неисправности космического корабля стыковка была отменена, полёт прекращён досрочно.

25 февраля — 19 августа 1979 года В. В. Рюмин совместно с командиром корабля Владимиром Ляховым совершил второй космический полёт на корабле «Союз-32» и орбитальном научно-исследовательском комплексе «Салют-6» — «Союз». На тот период, это был самый длительный 175-дневный орбитальный полёт, в ходе которого, 15 августа 1979 года космонавты Рюмин и Ляхов совершили внеплановый выход в открытый космос, где провели отделение зацепившейся за элементы конструкции станции антенны космического радиотелескопа КРТ-10, пробыв вне корабля 1 час 23 минуты. Возвращение на Землю осуществлено на борту космического корабля «Союз-34».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 августа 1979 года за мужество и героизм, проявленные в полёте, лётчику-космонавту Рюмину Валерию Викторовичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 11429).

9 апреля — 11 октября 1980 года Валерий Рюмин осуществил третий полёт на КК «Союз-35» (командир — Леонид Попов) и орбитальном научно-исследовательском комплексе «Салют-6» — «Союз». Это был очередной рекорд длительности полёта — 185 суток, во время которого основной экипаж ОС принял четыре экспедиции посещения, в том числе три — международных; провёл большой объём различных исследований, экспериментов, а также ремонтно-восстановительных работ. По завершении программы полёта космонавты Попов и Рюмин возвратились на Землю на корабле «Союз-37».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 октября 1980 года за успешное осуществление этого полёта Рюмин Валерий Викторович награждён второй медалью «Золотая Звезда».

Покинув 28 октября 1987 году Отряд космонавтов, в связи с выходом на пенсию, работал в Центре управления полётами.

В июле 1997 года решением Государственной межведомственной комиссии (ГМВК) по согласованию с NASA, находящийся на заслуженном отдыхе советский космонавт Валерий Рюмин, был отобран для полёта на шаттле по программе STS-91. С 5 сентября 1997 по июнь 1998 года он проходил подготовку в Космическом центре имени Джонсона в США в составе экипажа шаттла Discovery в качестве специалиста полёта.

Четвёртый полёт в космос, продолжительностью 9 суток 19 часов 55 минут 1 секунда, В. В. Рюмин совершил в период со 2 по 12 июня 1998 года в качестве специалиста полёта шаттла Discovery STS-91. Программа полёта включала 9-ю (и последнюю) стыковку с орбитальным комплексом «Мир».

В день завершения четвёртого полёта подполковник запаса В. В. Рюмин — вновь космонавт-пенсионер. Совершив этот полёт в возрасте 58 лет, он стал также самым пожилым космонавтом в России, побывавшим на орбите (до этого отечественный рекорд на протяжении 13 лет принадлежал Георгию Гречко, а в 2013 году это достижение превзошёл Павел Виноградов).

Жена В. В. Рюмина — лётчик-космонавт РФ, Герой РФ Елена Владимировна Кондакова.

Награждён тремя орденами Ленина, орденом РФ «За заслуги перед Отечеством» 4-й степени, медалями. Герой Венгерской Народной Республики, Герой Труда Социалистической Республики Вьетнам, Герой Республики Куба. Удостоен золотой медали имени К. Э. Циолковского АН СССР. Почётный член Международной академии астронавтики.

Бронзовый бюст дважды Героя Советского Союза В. В. Рюмина установлен на его родине.

Награды

Напишите отзыв о статье "Рюмин, Валерий Викторович"

Примечания

  1. Указ Президента РФ от 1 июля 1999 г. № 862.
  2. [news.kremlin.ru/media/events/files/41d36902b3a8cbf794c5.pdf Указ Президента Российской Федерации от 12 апреля 2011 года № 436 «О награждении медалью „За заслуги в освоении космоса“»].
  3. [kazakhstan.news-city.info/docs/sistemsv/dok_oegprz/page3.htm Указ Президента РК от 10.12.2001 № 737].

Ссылки

  • [www.youtube.com/watch?v=ruy3Q2n8YjU Космонавт Валерий Рюмин]. Видеоэнциклопедия «Космонавты». Телестудия Роскосмоса.
  • [www.baikonuradm.ru/index.php?mod=180 Официальный сайт администрации г. Байконур. Почётные граждане города].

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1317 Рюмин, Валерий Викторович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Рюмин, Валерий Викторович

– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.