Рюмочная

Рю́мочная — питейное заведение в России и СССР, предприятие общественного питания, специализирующееся на продаже алкогольных напитков в розлив (рюмками).

У российской рюмочной нет зарубежных аналогов, хотя в какой-то степени это заведение может напоминать бар. Само слово «Рюмочная» не имеет прямого перевода на другие языки. В словарях В. И. Даля и Д. Н. Ушакова этот термин отсутствует, что может свидетельствовать о чисто «советском» происхождении не только термина, но и самого заведения. В словаре С. И. Ожегова рюмочная определяется, как «Торговое заведение с распивочной продажей вина рюмками»..

Классические советские рюмочные ещё есть, но их всё меньше и меньше из-за повышающихся арендных ставок. Зато бурно развиваются дешёвые пивные бары и целые сети таких баров.

Рюмочные в СССР

В СССР рюмочные относились к категории предприятий общественного питания под общим названием «Закусочные специализированные». Слово «Рюмочная» употреблялось, как альтернативное название «Бутербродной». В нормативных актах СССР эти слова часто использовались, как взаимозаменяемые. Например, в «Положении о порядке отнесения ресторанов, кафе, баров и других предприятий общественного питания к предприятиям соответствующих категорий по уровню обслуживания и размерам наценок» слово «рюмочная» употребляется в скобках после слова «бутербродная». Несмотря на это, такие заведения имели, как правило, вывеску «Рюмочная».

«Закусочные специализированные» могли быть первой или второй категории. В закусочных первой категории полагалось обслуживание посетителей официантами. Закусочные второй категории были предназначены для самообслуживания. Рюмочные (бутербродные) относились ко второй категории. Такие рюмочные часто оснащались высокими столами для еды стоя. Их вместимость составляла 25 человек.

Синоним «Бутербродная» был не случаен: спиртные напитки (в основном водка) отпускались в рюмочной в комплекте с бутербродом. В разное время и в разных рюмочных предлагались бутерброды с колбасой, сыром, вареным яйцом, соленой сельдью, шпротами (килька) и т. п. Минимальная порция водки составляла 50 граммов. Часто посетители брали сразу несколько порций, объединяя их.

Посетителями рюмочной были в основном мужчины. При этом, посетители в этом заведении долго не задерживались. Даниил Гранин так описал советскую рюмочную в романе «Картина»:

Славное это заведение — запах водочки, сигарет, одни мужики и без насиженной пьяности пивных, без приставаний, липких тягучих разговоров. Опрокинул стопочку, закусил бутербродом, культурно, коротко. Осенью в Лыкове откроют две такие рюмочные, между прочим, лучшее средство борьбы с пьянством, не сравнить с безобразными фанерными павильонами, где спаивают людей "бормотухой".

…да ещё холодная водочка и этот бутерброд с килькой…

— Гранин Д. А. Картина. Роман. Глава 13 — Л. Советский писатель. 1987

Рюмочная в советском фольклоре

Неточность измерения меры жидкости в рюмочной при разлитии алкогольного напитка по рюмкам породила анекдот: «Налейте мне две порции по 150; можно в один стакан».

Рюмочная в современной России

Наименование «Рюмочная» прижилось в современной России. Однако, ничего общего с советскими рюмочными современные рюмочные не имеют. Как правило, это — кафе или даже ресторан; в качестве закуски предлагаются отнюдь не бутерброды, а напитки предлагаются не только рюмками и в большом ассортименте. Современная российская рюмочная — это не то место, куда можно забежать, выпить и закусить, но место где можно посидеть, пообщаться, достаточно вкусно поесть и насладиться изысканными напитками. Так называемые «стоячие столы» в таких рюмочных забыты, как и самообслуживание.

См. также

• Закусочная
• Пивная
• Бар (питейное заведение)

Литература

• Гранин Д.А. [lib.ru/PROZA/GRANIN/picture.txt_with-big-pictures.html#13 Глава 13] // [lib.ru/PROZA/GRANIN/picture.txt_with-big-pictures.html Картина]. — Л.: Советский писатель, 1987.

Отрывок, характеризующий Рюмочная

– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.