Рюрик (крейсер, 1906)
Рюрик (Рюрик II) — броненосный крейсер российского Императорского флота. Построен в Англии на верфях компании Vickers в городе Барроу-ин-Фёрнесс. Заложен в 1905 году, спущен на воду 4 ноября 1906 года, полностью готов к июлю 1909 года. Рюрик был последним и самым большим из кораблей такого класса в России.
Рюрик являлся флагманом Балтийского флота и с самого начала Первой мировой войны принимал активное участие в боевых действиях на Балтийском море. Вёл артиллерийскую перестрелку с немецкими кораблями, выставлял минные заграждения. 20 ноября 1916 года у острова Готланд подорвался на мине, своим ходом дошёл до Кронштадта где ремонтировался 2 месяца. Участвовал в знаменитом Ледовом походе Балтийского флота. После Октябрьской революции орудия с Рюрика были сняты, а сам крейсер был продан на металл.
Командиры крейсера Рюрик
- 1906 — капитан 1-го ранга Николай Оттович фон Эссен
- 1906—1908 — капитан 1-го ранга Константин Васильевич Стеценко
- 1908—1910 — капитан 1-го ранга Алексей Петрович Угрюмов
- 1910—1911 — капитан 1-го ранга Иван Алексеевич Шторре
- 1911—1914 — капитан 1-го ранга Михаил Коронатович Бахирев
- 1914—1917 — капитан 1-го ранга Александр Михайлович Пышнов
- 1917—1918 — капитан 1-го ранга Владимир Иванович Руднев
См. также
Напишите отзыв о статье "Рюрик (крейсер, 1906)"
Литература
- Виноградов С. Е., Федечкин А. Д. [www.wunderwaffe.narod.ru/WeaponBook/Rurik2/index.htm Броненосный крейсер «Рюрик». Флагман Балтийского флота]. — М.: Коллекция; Яуза; ЭКСМО, 2010. — ISBN 978-5-699-44352-9.
- Шеленков А. Последний «Рюрик» // Техника и вооружение вчера, сегодня, завтра : журнал. — 2003. — Март (№ 03). — С. 23-27.
- [www.britishpathe.com/video/russian-cruiser/query/Russia Документальные съёмки, видна корма крейсера]
| ||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Рюрик (крейсер, 1906)
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
