Рю-дю-Ша-ки-Пеш
Рю-дю-Ша-ки-Пеш
5 округ | |
---|---|
Вид с набережной Сен-Мишель
| |
Округ(а) | |
Квартал(ы) | |
Начало | 9 Набережная Сен-Мишель |
Конец | 12 Рю-де-ла-Юшет |
Протяжённость | 29 м |
Ширина | 1,80 м |
Основана в | 1540 |
Названа в | |
Рю-дю-Ша-ки-Пеш (фр. rue du Chat-qui-Pêche: улица Кота-Рыболова) — улица в 5-м округе Парижа, соединяющая набережную Сен-Мишель и улицу Юшет. Имея 1,80 м в ширину и 29 м в длину, считается самой узкой улицей Парижа[1][2] (хотя это звание у неё оспаривает Сантье-де-Меризье (фр. Sentier des Merisiers) в XII округе[1]) и одной из самых коротких.
Содержание
История
Улица известна с 1540 года. В то время набережной как таковой ещё не существовало, и улочка представляла собой лестницу, ведущую прямо к Сене[3]. Первоначально она называлась rue des Étuves («Банная улица»), затем название сменилось на rue du Renard («Лисья»)[4].
Существует несколько гипотез, объясняющих нынешнее название улицы. Широко известна легенда, согласно которой в XV веке на этой улице проживал каноник Дом Перле, имевший большого чёрного кота[3]. Этот кот обладал удивительной способностью выуживать лапой рыбу из Сены. Поскольку Дом Перле пользовался весьма сомнительной репутацией — многие считали его алхимиком — предполагалось, что и с котом дело нечисто и что тут не обошлось без содействия самого дьявола.
Трое студентов решили, что Дом Перле, кот и дьявол — одно лицо. Поэтому они поймали кота и бросили его в Сену. После этого, действительно, Дом Перле на некоторое время исчез. Затем он появился вновь, заявив, что был в отъезде. А потом объявился и кот, и по-прежнему продолжал ловить в Сене рыбу[5].
Более реалистичная гипотеза возводит название улицы к вывеске лавки, находившейся на ней[6][7]. Остроумный лавочник, изобразивший на вывеске кота с удочкой, использовал в названии игру слов: словосочетание «chat qui pêche» («кот, ловящий рыбу») звучит так же, как «chaque y pêche» («каждый здесь выудит [что-нибудь для себя]»)[7].
В искусстве
- Венгерская писательница Йолан Фёльдеш (венг. Földes Jolán), долгое время жившая в Париже, написала роман «Улица кота-рыболова», опубликованный в 1936 году и переведённый на многие языки мира[7][8].
- Аргентинский поэт Хуан Хельман упоминает улицу в своём стихотворении El botánico[9].
- Улице посвящена одноимённая песня швейцарской группы Recto Verso[10].
Напишите отзыв о статье "Рю-дю-Ша-ки-Пеш"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.paristoric.com/index.php/transports-et-voirie/rues/2369-la-rue-du-chat-qui-peche Paristoric]
- ↑ [www.pariszigzag.fr/paris-insolite-secret/paris-petits-trucs Tous «les plus petits» de Paris]
- ↑ 1 2 [www.parisrues.com/rues05/paris-05-rue-du-chat-qui-peche.html Les rues de Paris]
- ↑ Мильчина В.А. Имена парижских улиц. — Новое литературное обозрение, 2016. — С. 187. — 320 с.
- ↑ Агалакова.
- ↑ Félix Lazare, Louis Lazare. [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k200946t/f137.item.r=chat%20qui%20peche Dictionnaire administratif et historique des rues de Paris et de ses monuments]. — 1844. — P. 131.
- ↑ 1 2 3 L'illustration, 1936.
- ↑ [www.worldcat.org/title/rue-du-chat-qui-peche-a-halaszo-macska-uccaja-roman/oclc/6969919/editions?sd=asc&referer=di&se=yr&editionsView=true&fq= WorldCat]
- ↑ [www.buscapoemas.net/poema/El-bot%C3%A1nico/Juan-Gelman/2500.htm Poema El botánico de Juan Gelman]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=axWJjaeQp5M YouTube]
Литература
- [www.paris1900.fr/wp-content/uploads/2011/05/paris-rue-chat-qui-peche.pdf La rue du Chat-qui-Pêche] (фр.) // L'illustration. — 1936.
- Агалакова Ж. [books.google.fr/books?id=Ps4JHFA27kkC&pg=PT89&dq=rue+du+chat+qui+p%C3%AAche+legende&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwiFvMiY8ILPAhVGFiwKHWj-CrwQ6AEIJTAB#v=onepage&q=rue%20du%20chat%20qui%20p%C3%AAche%20legende&f=false Всё, что я знаю о Париже].
Отрывок, характеризующий Рю-дю-Ша-ки-Пеш
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.