Рябиновая улица (Москва)
Поделись знанием:
Координаты: 55°41′45″ с. ш. 37°25′19″ в. д. / 55.69583° с. ш. 37.42194° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.69583&mlon=37.42194&zoom=17 (O)] (Я)Рябиновая улица (Москва)Рябиновая улица (Москва)
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.
Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
| Рябиновая улица Москва | |
 Церковь Спаса на Сетуни | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Округ | |
| Район |
Можайский (№ 2/29, 4, 6, 8 — жилые), (№ 1, 31, 35 и 8 кор.2, 12, 16, 18 — нежилые), |
| Протяжённость |
6,1 км |
| Ближайшие станции метро | |
| Прежние названия |
улица Островского в посёлке Очаково (часть улицы) |
| Почтовый индекс |
121471 [1] |
| Номера телефонов |
+7(495)ХХХ-хх-хх |
| [www.openstreetmap.org/?lat=55.69556&lon=37.42167&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap] | |
| [maps.yandex.ru/map.xml?mapID=2000&mapX=4166225&mapY=7462118&descx=4166225&descy=7462118&scale=7&text=%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8F%2C%20%D0%9C%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%B2%D0%B0%2C%20%D1%83%D0%BB%D0%B8%D1%86%D0%B0%20%D0%A0%D1%8F%D0%B1%D0%B8%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%8F&from=search на Яндекс.Картах] | |
| [maps.google.com/maps?ll=55.69556,37.42167&q=55.69556,37.42167&spn=0.03,0.03&t=k&hl=ru на Картах Google] | |
Ряби́новая у́лица — крупная улица в Москве на территории Можайского района и района Очаково-Матвеевское Западного административного округа. Является главной в крупнейшей московской промзоне «Очаково», поэтому жилых домов на ней почти нет.
Содержание
Расположение
Улица начинается от Можайского шоссе у его пересечения с Гвардейской улицей. Проходит в направлении с севера на юг через промзону «Очаково». Справа располагаются Кунцевское и Троекуровское кладбища, а также Троекуровский лес. На улице расположены многочисленные складские помещения и промышленные предприятия.
Справа примыкают Дорогобужская улица, 2-й Дорогобужский переулок, Троекуровский проезд; слева — Верейская улица, Проектируемый проезд № 1438; пересекает улица Генерала Дорохова.
Возле Пищекомбината (у дома № 44) улица поворачивает и идёт параллельно железнодорожным путям Киевского направления МЖД в направлении с востока на запад. Улица заканчивается развязкой на пересечении с МКАД. Нумерация домов начинается от Можайского шоссе.
На участке от Можайского шоссе до дома № 42 улица имеет по три полосы движения в каждую сторону. От дома № 42 до МКАД — по одной полосе.
Происхождение названия
Улица названа 17 июля 1963 года[2] в связи с тем, что на ней высадили рябиновые деревья[3].
История
История этой местности связана с сёлами Троекурово и Очаково, известными с 1572 и 1623 года, соответственно.
Также здесь располагалась усадьба Спасское-Манухино, при которой в 1674—1676 гг был построен Храм Спаса Нерукотворного Образа на Сетуни.
В конце XIX века, а особенно после постройки железной дороги, территория начинает застраиваться дачами. В 1917 году в Троекурове построили кожевенный завод. Строительство завода стало началом промышленной застройки и превращения этих земель в промышленную зону. В 1932 году был построен Очаковский кирпичный завод. А после вступления территории в состав Москвы в 1960 году здесь начали строить обширную промзону, главной улицей которой и стала Рябиновая.
Проект реконструкции 2007 года
В 2007 году появился проект нового оформления этой промышленной улицы:[4]
|
На всем протяжении улица обретет единое оформление — автопарковки, остановки и даже заборы будут гармонично дополнять друг друга. Границы между паркингами и тротуарами обозначают столбиками. Автобусные павильоны облагородят и совместят с киосками и рекламоносителями. Вся уличная реклама тоже будет выполнена в едином стиле. Фасады зданий украсятся газосветными вывесками, а цветникам и клумбам придадут четкую геометрию и цветовую гамму. | 
|
Здания и сооружения
По нечётной стороне:
- № 1 -
- № 13 — Московская западная таможня (Сетуньский таможенный пост)
- № 21 -
- № 31 — АСК-Кимовец-М
- № 35 — районная тепловая станция (РТС) «Кунцево»
- № 39, 39к1 — 2-й оперативный полк полиции ГУВД по г. Москва
- № 39, 39к2 — Автохозяйство ГУВД города Москвы
- № 41 — Итальянские двери «Union»
- № 43, 43а, 43к1, 43к2, 43к4 — завод нетканых материалов «Термопол» (продукция «Холлофайбер», ОТЗ № 101)
- № 45, 45а, 45б, 45к2, 45к3, 45к4, 45с2 -
- № 47 — хладокомбинат № 14
- № 51 — Очаковский молочный завод
- № 55 — Овощная база
- № 53 — Московский межреспубликанский винодельческий завод
- № 55 — Нижегородский масло-жировой комбинат (московский филиал); представительства различных компаний
- № 59 — магазин «Метро»
- № 63 — реалбаза № 1 «Очаково»
- № 65 — ОАО «Моссахар»
- № 69 — ветеринарный центр Беладонна
- № 69стр1 — 1-й термометровый завод
- № 71 — штрафстоянка, куда привозят машины эвакуаторы
По чётной стороне:
- № 2/29 — панельная многоэтажка на пересечении с Можайским шоссе
- № 4, 6 , 8 — панельные многоэтажки
- № 8 кор. 2 — школа № 61
- № 12 — АЗС «Татнефть»
- Строительство пожарного депо № 4 на 8 машиномест.
- № 16 -
- № 18 — храм Спаса Нерукотворного Образа на Сетуни при Кунцевском кладбище
- влад. 20 — Кунцевское кладбище
- № 22 (со стр.) — Компания «Пик-Девелопмент»
- № 24 — траурный зал Троекуровского кладбища, бюро судебно-медицинской экспертизы № 12 (расположены в Троекуровском проезде)
- № 24ас — Церковь Николая Чудотворца в Троекурове. Построена в 1704 году. Редкий памятник церковной архитектуры Петровской эпохи в Москве. (расположена в Троекуровском проезде)
- № 28 — автокомбинат № 37
- № 30 стр. 1 — мелкооптовый склад
- № 32 — мясоперерабатывающий комбинат «Кампомос»; СУ-117 ЗАО
- № 36 (со стр.) — общежития квартирного типа для семей пограничников
- № 38 — в/ч 2009
- № 38 стр. 5 — Кондитерская фабрика «Виваль»
- № 40 — ОАО «Воздухотехника»
- № 42 — военная часть; представительства различных компаний
- № 44 — Московский пиво-безалкогольный комбинат «Очаково», Московский комбинат шампанских вин (МКШВ)
- № 46А — склад, уничтожен в результате пожара в январе 2014 года[5].
Транспорт
Ближайшая станция метро
К началу улицы (у Можайского шоссе)
- «Кунцевская» ~ 2,4 км
- «Славянский бульвар» ~ 3,2 км
- «Молодёжная» ~ 3,9 км
К концу улицы (у МКАД)
- «Юго-Западная» ~ 3,5 км
- «Тропарёво» ~ 3,7 км
- «Тёплый Стан» ~ 7,4 км
Железнодорожный транспорт
- Платформа «Сколково» Киевского направления Московской железной дороги (в конце улицы)
Наземный транспорт
Почти по всей улице (до Пищекомбината) ходят автобусы:
- № 610 (Улица Герасима Курина — Метро «Юго-Западная»)
- № 610к (Пищекомбинат — Метро «Кунцевская»)
- № 622 (Пищекомбинат — Станция «Очаково») (только от Верейской улицы)
- № 779 (Улица Федосьино — Платформа «Рабочий Посёлок») (по всей улице)
- № 781 (Проезд Карамзина — Улица Генерала Дорохова) (только от Верейской улицы)
- № 807 (Пищекомбинат — Станция «Очаково») (только от улицы Генерала Дорохова)
На участке между Можайским шоссе и Верейской улицей также ходят автобусы:
- № 103 (23-й квартал Новых Черёмушек — Улица Генерала Дорохова)
- № 104 (Метро «Филёвский парк» — Платформа «Рабочий Посёлок»)
- № 198 (66-й квартал Кунцева — Матвеевское)
- № 612 (Улица Герасима Курина — Троекуровское кладбище) (только к Троекуровскому кладбищу)
- № 732 (Крылатское — Метро «Славянский бульвар»)
- № 733 (Крылатское — Аминьево) (только к Крылатскому)
Напишите отзыв о статье "Рябиновая улица (Москва)"
Примечания
- ↑ [www.moscowindex.ru/?s=%D0%FF%E1%E8%ED%EE%E2%E0%FF Почтовые индексы Москвы. Улица Маршала Неделина]
- ↑ [www.webcitation.org/query?id=1332887385427059&url=www.mosclassific.ru%2FmClass%2Fomkum_viewd.php%3Fid=1255023 Общемосковский классификатор улиц Москвы. Рябиновая улица]
- ↑ Рябиновая улица // Имена московских улиц. Топонимический словарь / Агеева Р. А. и др. — М.: ОГИ, 2007.
- ↑ [www.mk.ru/blogs/idmk/2007/06/14/mk-daily/98401/ Рябиновая улица изменится в лице] (рус.). Московский комсомолец (14 июля 2007). Проверено 15 марта 2009.
- ↑ [www.newsru.com/russia/06jan2014/fire.html На западе Москвы загорелся и обрушился склад с деревянными поддонами // newsru.com]
Ссылки
- [www.mosclassific.ru/mClass/omkum_viewd.php?id=1255023 Общемосковский классификатор улиц Москвы (ОМК УМ). Рябиновая улица]. Проверено 15 марта 2009. [www.webcitation.org/66UEFejYJ Архивировано из первоисточника 28 марта 2012].
- Рябиновая улица // Имена московских улиц. Топонимический словарь / Агеева Р. А. и др. — М.: ОГИ, 2007.
- [www.map.ru/help/R/RYABINOVAYA_ULITSA.htm Схема улицы]. — на map.ru. Проверено 15 марта 2009. [www.webcitation.org/66UEG8l41 Архивировано из первоисточника 28 марта 2012].
- [www.apartment.ru/Article/4874964.html История улицы]. — на apartment.ru. Проверено 15 марта 2009. [www.webcitation.org/66UEGxML0 Архивировано из первоисточника 28 марта 2012].
- [maps.yandex.ru/map.xml?mapID=2000&mapX=4166225&mapY=7462118&descx=4166225&descy=7462118&scale=7&text=%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8F%2C%20%D0%9C%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%B2%D0%B0%2C%20%D1%83%D0%BB%D0%B8%D1%86%D0%B0%20%D0%A0%D1%8F%D0%B1%D0%B8%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%8F&from=search Рябиновая улица]. — на [maps.yandex.ru Яндекс: Картах]. Проверено 15 марта 2009.
- [wikimapia.org/#lat=55.6960671&lon=37.4230385&z=13&l=1&m=m&v=2 Рябиновая улица]. — на сайте Wikimapia. Проверено 15 марта 2009. [www.webcitation.org/61CZ2O6Sc Архивировано из первоисточника 25 августа 2011].
| |||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Рябиновая улица (Москва)
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.
Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
