Рябушинская, Татьяна Михайловна

Татьяна Рябушинская
Татьяна Михайловна Рябушинская
Дата рождения:	23 мая 1917(1917-05-23)
Место рождения:	Москва, Российская империя
Дата смерти:	24 августа 2000(2000-08-24) (83 года)
Место смерти:	Лос-Анджелес, США
Профессия:	артистка балета, балетный педагог
Гражданство:	Франция Франция → США США
Театр:	Русский балет Монте-Карло, Оригинальный Русский балет
IMDb:	ID 0722656

Татья́на Миха́йловна Рябуши́нская (фр. Tatiana Riabouchinska; 23 мая 1917 — 24 августа 2000) — артистка балета и педагог, одна из «бэби-балерин» «Русского балета Монте-Карло». Представительница купеческой династии Рябушинских.

Биография

Дочь московского банкира, предпринимателя и коллекционера Михаила Рябушинского и артистки балета Большого театра Татьяны Фоминичны Примаковой. Была младшей из четырёх детей (её мать, в первом браке Комарова, имела двух детей — сына Сергея и дочь Елену, во втором браке с Рябушинским — сына Павла и дочь Татьяну). Семья жила на Спиридоновке, в доме № 17. После революции, когда имущество семьи было реквизировано, мать была заключена под домашний арест, но при помощи слуг сумела вместе с детьми бежать из России сначала по Военно-Грузинской дороге в Новороссийск, затем через Константинополь во Францию, где поселилась недалеко от Монте-Карло. В 1928 году они перебрались в Париж, где мать нашла место прислуги. Отец, Михаил Рябушинский жил в Лондоне и с семьёй не общался.

В возрасте 11 лет Татьяна начала заниматься балетом у Александра Волинина, который вскоре посоветовал матери отдать девочку в студию Матильды Кшесинской, дабы избежать силовой манеры танца. Татьяна занималась параллельно у обоих педагогов, приобретя у Волинина уверенную технику и апломб, у Кшесинской — мягкие руки и проработку мелких движений балетного аллегро.

Когда девочке было 12 лет, хореограф театра-кабаре «Летучая мышь» Катрин Девиллье пригласила её танцевать в своих одноактных балетах «Охота Дианы на оленя» и «Романтические приключения итальянской балерины и маркиза». Рябушинская выступала в костюмах Скиапарелли и имела успех. Её пригласили в поездку в Лондон (где она впервые увидела отца) и затем в Америку, — для этого возраст Рябушинской был завышен на два года. В 1932 году после того, как её увидел на сцене Джордж Баланчин, была приглашена в «Русский балет Монте-Карло» (Рябушинская присоединилась к труппе после возвращения из американского турне и окончания своего контракта с кабаре «Летучая мышь»).

Как балерина обладала виртуозной техникой. За отточенную быстроту движений была названа «воплощённым скерцо», Юрий Зорич сравнивал её с колибри.

В свой первый сезон в «Русском балете Монте-Карло» станцевала партию Ребёнка / Девочки в балете Мясина «Детские игры» — эта роль первоначально ставилась на Валентину Блинову, но в итоге премьеру балетмейстер отдал Рябушинской. Также участвовала в балетах Лишина и Баланчина, который вскоре из-за интриг был вынужден покинуть труппу. Затем участвовала во всех основных «симфонических» постановках Мясина.

После раздела труппы осталась в компании полковника де Базиля, которая сначала носила название «Русский балет де Базиля», а после 1939 года — «Оригинальный Русский балет» (оставалась в её составе до 1941 года). Благодаря тому, что балетмейстером труппы стал Фокин, репертуар Рябушинской пополнился партиями в спектаклях этого хореографа. Балерина особенно выделялась своим исполнением Прелюда в балете «Сильфиды», которое стало легендарным. Другой известной ролью Рябушинской стала Девочка с косичками в балете Лишина «Выпускной бал».

В 1939 году вместе с Давидом Лишиным обосновалась в Америке. В сезонах 1944—45 и 1952—53 годов танцевала в нью-йоркском Театре балета. В 1945 году дебютировала на Бродвее, в оперетте «Полонез» на музыку Шопена (хореография Лишина), которая успеха не имела. После окончания войны на некоторое время вернулась во Францию, в Париж и работала в Балете Елисейских полей, где участвовала в балетах мужа «Творения» и «Встреча, или Эдип и Сфинкс» (партнёр — Жан Бабиле). 8 ноября 1946 года стала натурализованной гражданкой США.

Семья

В 1943 году вышла замуж за танцовщика и хореографа Давида Лишина. Дочь супругов Татьяна родилась во время гастрольной поездки в Мексику.

Педагогическая деятельность

Из Парижа супруги вновь вернулись в США, на этот раз в Лос-Анжелес, где Лишин сотрудничал с несколькими студиями Голливуда. Открыли собственную танцевальную студию в Беверли-Хиллз, которая в 1952 году переросла в балетную школу. Некоторое время руководили собственной труппой Los Angeles Ballet Theatre, с которой выезжали на гастроли в Париж и в Испанию. Среди учеников Рябушинской — Жак д’Амбуаз, Марджори Толчиф а также различные актёры и актрисы Голливуда. Помогала Энн Бэнкрофт готовиться к роли звезды балета в фильме «Поворотный момент». После эмиграции в США в её студии занимался Александр Годунов.

К конце 1990-х дала интервью, фрагменты которого позднее вошли в документальный фильм «Русские балеты». Преподавала до самого последнего дня своей жизни. Умерла от сердечного приступа.

Репертуар

Балеты Баланчина:

• «Котильон», «Конкуренция» (1932), «Мещанин во дворянстве»

Балеты Мясина:

• Ребёнок / Девочка* — «Детские игры» на муз. Бизе (1932, Путешественник — Давид Лишин)
• Розина — «Школа танца» на муз. Боккерини
• Легкомыслие* — «Предзнаменования» на муз. 5-й симфонии Чайковского (1933)
• Солистка III и IV частей — «Хореартиум» (1933)
• Мечтательность — «Фантастическая симфония» на муз. Берлиоза (1936)
• Молодая девушка — «Прекрасный Дунай» на муз. И. Штрауса

Балеты Фокина:

• Золотой петушок — «Золотой петушок» на муз. Римского-Корсакова (1937, возобновление балета 1914 г.)
• Золушка* — «Золушка» на муз. Эрланже (1938)
• Флорентийская красавица* — «Паганини» на муз. Рахманинова (1939)
• Сильфида — «Сильфиды»
• Девушка — «Видение розы»
• Бабочка, Коломбина — «Карнавал»

Балеты Лишина:

• «Ноктюрн» (1933)
• «Видения» (1934)
• Дух — «Павильон» (1936)
• «Блудный сын»
• Явление Ангела — «Франческа да Римини» (1937)
• Цветочница — «Влюблённый лев» (1937)
• Романтическая девушка* — «Выпускной бал» на муз. И. Штрауса (1940)
• «Полонез» (оперетта на музыку Шопена, 1945)
• «Творение»*
• «Встреча, или Эдип и Сфинкс»*

Танцевала и классические балетные партии (Жизель, Одетта в «Лебедином озере», принцесса Флорина в «Спящей красавице»).

Фильмография

• Make Mine Music — эпизод «Два силуэта», хореография Давида Лишина на песню Дины Шор, 1946.
• Ballets Russes — документальный фильм, 2005.
• Балерина также была прототипом бегемота Гиацинта (Hyacinth the Hippo) в мультипликационном фильме Уолта Диснея «Фантазия» — при работе над мультфильмом художники студии наблюдали за спектаклями и репетициями «Русского балета Монте-Карло» (прототипами других персонажей-животных были Тамара Туманова, Давид Лишин, Павел Петров и другие артисты).

Примечания

Источники

Комментарии

Ссылки

• [www.liveinternet.ru/users/bo4kameda/post266243331/ Бэби-балеринас]

Отрывок, характеризующий Рябушинская, Татьяна Михайловна

– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!