Ряннель, Тойво Васильевич
Поделись знанием:
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…
В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
| Тойво Васильевич Ряннель | ||
 Тойво Ряннель в 1960 году | ||
| Имя при рождении: |
Toivo Rännäli | |
|---|---|---|
| Дата рождения: | ||
| Место рождения: |
деревня Тозерово, | |
| Дата смерти: | ||
| Место смерти: | ||
| Гражданство: | ||
| Жанр: | ||
| Стиль: | ||
| Звания: |
| |
То́йво Васи́льевич Ря́ннель (фин. Toivo Rännäli; 25 октября 1921 года, деревня Тозерово, Шлиссельбургского уезда Петроградской губернии, РСФСР — 15 марта 2012 года, Вантаа, Финляндия[1]) — советский художник и поэт финского происхождения, народный художник РСФСР, почётный член Российской академии художеств.
Содержание
Биография
Родился 25 октября 1921 года в деревне Тозерово Петроградской губернии в ингерманландской крестьянской семье.
В апреле 1931 года вместе с семьёй был выслан в Удерейский (ныне Мотыгинский) район Красноярского края. Учился в Южно-Енисейской политехнической школе. В 1939 году по особому разрешению спецкомендатуры поступил в Омское художественное училище, в котором проучился до третьего курса (1941), когда был мобилизован на фронт, но вскоре отозван. Работал преподавателем черчения и рисования в Южно-Енисейской средней школе. Летом 1942 года был вновь мобилизован на фронт, но снова отозван. Работал техником-геодезистом в Енисейской топографической Топогеодезической экспедиции треста «Золоторазведка» Министерства цветной металлургии СССР, а вскоре возглавил строительный отряд в звании младшего техника.
Художественное творчество
В 1946 году переехал в Красноярск.[2] С 1947 года член Союза художников СССР и секретарь региональной организации Союза. По приглашению руководителя республиканской организации был приглашён в Москву в организованный академиком И. Э. Грабарём институт повышения квалификации художников-фронтовиков. В 1974 году художнику присвоено звание заслуженный художник РСФСР, а в 1991 году — народный художник РСФСР.
Литературное творчество
С 1948 года начал публиковаться в поэтических сборниках: «Слово земляков», в выпусках альманаха «Енисей», в журнале «Сибирские огни» и «Вокруг света». В 1949 году издано эссе о художнике Д. И. Каратанове. В 1969 году вышел его альбом-очерк «Улугхем-Енисей-Ионесси». В издательстве «Платина» опубликовано несколько книг прозы: «Мой чёрный ангел» и «Незванный гость». Издано шесть поэтических сборников: «Капля в море», «Сверкнула пламенем Жар-птица», «Горные кедры», «В кругу друзей», «Тропа через век» и «По перламутру белых рос». Член Союза российских писателей.
В 1993 году указом президента России произошла гражданская реабилитация художника.
Переезд в Финляндию
В 1995 году вместе с семьёй как репатриант переехал в Финляндию, где жил в Вантаа[1].
В 1999 году избран академиком Петровской академии наук и искусств. В 2010 году избран почётным академиком Российской академии художеств.
- Известные работы:[3] «Рождение Енисея» (1958); «Горные кедры» (1959) (Красноярский государственный художественный музей имени В. И. Сурикова); «Тропа великана»; «Портрет матери» (1959); «Сердце Саян»; «Портрет гидролога В.Винокурова» (1963); «Перекрытие Енисея в Саянах» (1976).
Произведения Т. В. Ряннеля находятся в собраниях художественных музеев России, частных коллекциях Японии, Китая, США, Франции, Германии, ЮАР, Швеции, Финляндии, России. Более ста картин хранится в Красноярском государственном художественном музее им. В. И. Сурикова.
Скончался на 90-м году жизни 15 марта 2012 года в Вантаа[1][4].
Выставки
В 1946 году впервые участвовал в профессиональной художественной выставке, посвящённой 30-летию памяти Василия Сурикова. В 1959 году — первая персональная выставка.
В шестидесятые годы — участник выставок в Омске, Барнауле, Красноярске, Новосибирске, Москве, Краснодаре, Ставрополе, Нальчике, Грозном; многих республиканских, всесоюзных и международных выставок.
В восьмидесятые годы — выставки в Англии, Швеции, Норвегии, Франции, Словении.
В 2001 году в Красноярске прошла выставка, посвящённая 80-летию художника.
В 2011 году в Красноярске прошла выставка, посвящённая 90-летию художника.[3]
Литературные произведения
- Ряннель Т. В. [museumsrussian.blogspot.ru/2010/10/blog-post_14.html Улуг-Хем. Енисей. Ионесси: Рассказ художника о великой сибирской реке]. — Красноярск: Красноярское книжное издательство, 1970. — 92 с.
- Ряннель Т. В. Мой черный ангел: Воспоминания или рассказы о себе, о треклятых тридцатых, роковых сороковых. — Красноярск: Платина, 1996. — 191 с.
- Ряннель Т. В. Незваный гость: Художник о себе и своем времени: Роман в рассказах. — Красноярск: Платина, 1998. — 751 с.
- Ряннель Т. В. Копия Всевышнему: стихотворения. — Красноярск: Платина, 2006. — 93 с. — (Поэты свинцового века; вып.12).
- Ряннель Т. В. [synnegoria.com/suomi/toivo1.html “Рождение Енисея”]
Живопись
- Ряннель Т. В. Мой белый свет. Живопись. Акварель. — Красноярск: Растр, 2001. — 120 с.
Интервью
- Чигишев Ю. [gornovosti.ru/glavnoe/5396-dom-dlya-xudozhnika.htm Дом для художника] // Городские новости. — 11.07.2008. — № 1807.
- Суси В. [synnegoria.com/suomi/toivo3.html Момент Истины] // Проект Веры Широковой
В культуре
- Документальный фильм «Тойво» (режиссёр, оператор, автор сценария Святослав Чаплинский; Красноярск кино-видеостудия "АРХИПЕЛАГ", 2012)[5]
Напишите отзыв о статье "Ряннель, Тойво Васильевич"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Toivo Flink, Inkerin suuri taiteilija, Kuolleet, Helsingin Sanomat 23.4.2012 sivu C 6 [muistot.hs.fi/muistokirjoitus/4838/toivo-r%C3%A4nn%C3%A4li Artikkelin verkkoversio] (фин.)
- ↑ [www.kp.ru/online/news/1106772 Известный сибирский живописец Тойво Ряннель умер вчера в городе Хельсинки] // Комсомольская правда, 16.03.2012
- ↑ 1 2 Семёнова, 21.09.2011.
- ↑ Тимофеева, 06.03.2012.
- ↑ [www.trk.zelenogorsk.ru/index.php?page=showcomments&id=29847 Зеленогорские зрители увидели документальный фильм «Тойво»] // Телерадиокомпания «Зеленогорск», 22.03.2012
Литература
- Акбулатов Э. Ш., Чащин В. Ф. [gornovosti.ru/glavnoe/na-91-godu-zhizni-skonchalsya-izvestnyy-sibirskiy-zhivopisets-toyvo-ryannel21197.htm На 91 году жизни скончался известный сибирский живописец Тойво Ряннель] // Городские новости. — 17.03.2012. — № 2537.
- [gornovosti.ru/tema/kultur-prospekt/veselyy-grazhdanin-vselennoy.htm Весёлый гражданин Вселенной] // Городские новости. — 09.09.2011. — № 2436.
- [krsk.sibnovosti.ru/society/156664-v-krasnoyarske-gastarbaytery-zakrasili-freski-izvestnogo-hudozhnika-toyvo-ryannelya В Красноярске гастарбайтеры закрасили фрески известного художника Тойво Ряннеля] // Сибирское агентство новостей. — 22.07.2011.
- [newslab.ru/news/394342 В Красноярске по заказу «Жилфонда» уничтожаются уникальные настенные фрески Тойво Ряннеля (фото/видео)] // Newslab.ru. — 22.07.2011.
- Градова Н. [gornovosti.ru/tema/other/7749-sibirskij-levitan.htm Сибирский Левитан] // Городские новости. — 09.10.2009. — № 2054.
- Давыденко И. М. Тойво Васильевич Ряннель // Художники Красноярска. — Красноярск, 1978. — С. 55-62.
- Мужщинский А. [gornovosti.ru/tema/emergency/krasnoyartsy-sobirayut-podpisi-v-zashchitu-fresok-toyvo-ryannelya.htm Красноярцы собирают подписи в защиту фресок Тойво Ряннеля] // Городские новости. — 03.08.2011. — № 2415.
- Русаков Э. «Тойво» — значит «Надежда» // Сто знаменитых красноярцев. — Красноярск: Издательские проекты, Красноярское книжное издательство, 2003. — С. 363-367.
- [region.krasu.ru/rubric/222 Ряннель, Тойво Васильевич] // «Мой Красноярск. Народная энциклопедия». — Красноярск: Центр Интернет КрасГУ (СФУ), Администрация г.Красноярска, 2005.
- Ряннель, Тойво Васильевич // Кто есть кто в зарубежной российской диаспоре. — М.: МИД РФ, 2008. — С. 447. — ISBN 978-5-9900812-2-2.
- Ряннель Тойво Васильевич // Художники земли Красноярской. — Красноярск, 2007. — С. 136-137.
- Ряннель, Тойво Васильевич // Всё, что в сердце: художники Красноярья вчера, сегодня, завтра. — Красноярск, 2010. — С. 151-157.
- Ряннель, Тойво Васильевич // [www.kkdb.ru/metod/books/2012/08.pdf Художники родного края. Информационно-библиографическое издание. Выпуск 2] / Сост. Л. Ю. Вдовина. — Красноярск: Красноярская краевая детская библиотека, 2012. — С. 9-16. — 24 с.
- [gornovosti.ru/dossier/ryannel-toyvo-vasilyevich50701.htm Ряннель, Тойво Васильевич] // Городские новости. — 25.02.2014. — № 2928.
- Тимофеева А. [www.rg.ru/2012/03/16/reg-sibfo/rynnel-anons.html Скончался известный сибирский художник Тойво Ряннель] // Российская газета. — 06.03.2012.
- Филиппова С. [gornovosti.ru/tema/kultur-prospekt/reka-raspilila-goru.htm Река распилила гору] // Городские новости. — 16.09.2011. — № 2440.
- Чариков В. [www.krasrab.com/archive/2012/03/23/14/view_article Сердце Тойво принадлежало Сибири] // Красноярский рабочий. — 23.03.2012.
Видеосюжеты
- Куликов В. [krasnoyarsk.rfn.ru/rnews.html?id=4876871 Советские фрески на фасадах пятиэтажек исчезнут под слоем краски] // ГТРК «Красноярск». — 26.07.2011.
- Семёнова М. [krasnoyarsk.rfn.ru/rnews.html?cid=7&id=4878733 В Красноярске открылась выставка Тойво Ряннеля] // ГТРК «Красноярск». — 21.09.2011.
- [my.krskstate.ru/docs/painters/ryannel-toyvo-vasilevich/ Интервью] с художником Тойво Ряннелем из фильма «Земля художников» цикла программ «Край без окраин», 2009 г. Автор: Валентина Вараксина. Видео предоставлено КГТК «Енисей»
Ссылки
- [libart.spb.ru/paint/riannel'.html «Ликует мир и белый, и зелёный…»]
- [museumsrussian.blogspot.ru/2011/01/1921.html Ряннель Тойво Васильевич 1921 - Биография]
- [festival.1september.ru/articles/101946/ «Енисейская тема в творчестве Тойво Ряннеля»]
Отрывок, характеризующий Ряннель, Тойво Васильевич
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…
В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Категории:
- Родившиеся 25 октября
- Родившиеся в 1921 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Санкт-Петербургской губернии
- Умершие 15 марта
- Умершие в 2012 году
- Умершие в Вантаа
- Народные художники РСФСР
- Художники по алфавиту
- Художники России
- Художники России XX века
- Художники-соцреалисты СССР
- Художники-соцреалисты России
- Члены Союза художников СССР
- Персоналии:Красноярский край
- Персоналии:Ингерманландия
- Современные художники Финляндии
- Репрессированные в СССР
- Поэты СССР
- Почётные члены РАХ
