Рёмер (дворянский род)

Рёмер
Описание герба: см. текст
Часть родословной книги:	Виленская, Санкт-Петербургская
Части родословной книги:	VI и II
Подданство:
Дворцы и особняки:	усадьба Ромеров

Рёмер — дворянский род.

Происходит из Саксонии и переселился в Курляндию в 1560 г., а оттуда в начале XVII в. перешёл в Польшу, где члены его стали писаться Ромер. Матвей Ромер (умер в 1690 г.) был литовским генерал-фельдцейхмейстером.

Другая отрасль рода переселилась в конце XVIII в. из Саксонии в Россию; из неё Николай Фёдорович Ремер (1804—1889) — действительный тайный советник, сенатор и член Попечительного Совета заведений Общественного Призрения.

Род Рёмер внесен в дворянский матрикул Курляндской губернии, в VI часть родословной книги Виленской губернии и во II часть родословной книги СПб. губернии.

Описание герба

В красном поле два скрещенных серебряных посоха пилигрима, каждый с двумя кнопками на ручке. В нашлемнике такие же посохи, оканчивающиеся тремя страусовыми перьями. Намет красный подложенный серебром.

Литература

• Ремер, дворянский род // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Gajl T. [gajl.wielcy.pl/herby_nazwiska.php?lang=en&herb=romer Polish Armorial Middle Ages to 20th Century]. — Gdańsk: L&L, 2007. — ISBN 978-83-60597-10-1. (польск.)
• [ru.rodovid.org/wk/Род:Рёмеры Род:Рёмеры] на Родоводе

Отрывок, характеризующий Рёмер (дворянский род)

Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.