Рённе
Город
|
Рённе (дат. Rønne) — город, крупнейший населённый пункт острова Борнхольм в Балтийском море, принадлежащего Дании. В 1970—2002 годах Рённе входил в состав одноимённой коммуны площадью 29, 11 км² в составе амта Борнхольм[de]. В настоящее время носит статус административного центра амта. ⅓ ныне несуществующей коммуны занимает приход Рённе[de] (по состоянию на 2014 год, в пределах прихода проживало 11—12 тысяч человек), простирающийся на небольшое расстояние на север и юг города. На ⅔ приходится приход Кнускер[de].
Обладая естественным портом и занимая стратегическое положение на Балтийском море, Рённе достиг расцвета в период вхождения в состав Германии и Швеции, что обуславливалось выловом огромного количества сельди в своё время. В настоящее время мощёными улицами, деревянно-кирпичными строениями и великолепными музеями привлекает, помимо датчан, туристов из Германии, Швеции и Польши.
Содержание
История
Приблизительно в 1000 году в районе естественного порта будущего Рённе возникло небольшое рыбацкое поселение. В 1275 году была возведена небольшая капелла Святого Николая[2], на месте которой в настоящее время располагается одноимённая[da] кирха, возведённая в 1918 году. Вскоре поселение получило статус торгового города, находившегося под управлением бургомастера, с собственным судом. В начале XIV века король Дании, архиепископ Лунда и ряд северогерманских князей вели борьбу за Рённе. Стремление немцев овладеть им объяснялось наличием у города стратегического положения в связи с нахождением Борнхольма между балтийским побережьем Германии с одной стороны и островом Готландом у южного побережья Швеции, также крайне заинтересованной в овладении городом, с другой стороны. В 1360 году в результате проникновения христианства был образован приход Рённе.
К началу XV века неоднократно подвергался грабежам и пожарам, организованным торговцами из Любека — своеобразной столицы Ганзейского союза[3].
В 1525 году город перешёл под контроль Ганзы из-за неимения возможности у Дании погасить собственные долги. В Рённе проникли ганзейские купцы, внёсшие значительный вклад в развития рыболовного промысла. Однако с населения стали взиматься налоги, достигавшие по тем временам огромных размеров и не вводившиеся ранее. В городе вспыхнули недовольства, в результате которых любекцы были вынуждены покинуть Рённе. Однако купцам из северной Германии всё же позволили вести торговлю в городе. В результате роста недовольства политикой Ганзы Рённе в 1576 году перешёл под контроль датчан, несмотря на рост стратегической важности города в XVI веке. В это время рыболовство перестало играть существенную роль в экономике. В XVII веке город дважды (в 1619 и 1655 годах) сразила чума, в результате чего потребовались десятки лет для восстановления полноценной жизни горожан[4].
В апреле 1658 года Рённе, по условиям Роскилльского мира, вошёл в состав Швеции. В декабре того же года население изгнало шведов, таким образом положив конец оккупации[5].
В 1834 году на главной площади города было возведено здание ратуши, в котором в течение длительного периода времени располагались, помимо органов власти, суд и тюрьма[6].
7—8 мая 1945 года после отказа немецкого коменданта города капитулировать Рённе подвергся бомбардировкам советской авиации[7][2], в результате чего были уничтожены 212 домов[8]; несмотря на то, что о бомбардировках города было объявлено заранее, погибло 10 человек[9]. Бо́льшую часть территории Дании освободили уже 4 мая, однако остров Борнхольм перешёл в руки большевиков только 9 мая, военнопленные из немецкого гарнизона были отправлены в Германию. Советский Союз окончательно вывел войска с острова лишь 5 апреля 1946 года в результате подписания соответствующего соглашения с правительством Датского королевства[10].
На восстановление города, а именно зданий в должном архитектурном стиле, причудливых улиц и деревянно-кирпичных строений, после бомбардировок ушло несколько лет. На средства, пожертвованные Швецией, в Рённе возвели 300 деревянных домов. В общем на восстановление города Данией, в том числе Фарерскими островами и Гренландией, было потрачено 8 миллионов датских крон.
Экономика
В период средневековья Рённе не имел особого экономического значения и специализировался лишь на ловле сельди[11]. К концу XVI века рыбодобывающая промышленность пришла в упадок и лишь спустя 300 лет обрела прежнюю роль в жизни города. Производство же керамики, наиболее успешно развивавшееся в те времена, и по сей день пользуется огромным спросом в Рённе; так, в нём расположены 50 магазинов, занимающихся продажей керамических изделий[2]. Однако бо́льшая часть средств в казну вносят туристы, ежегодно отдыхающие на песчаных пляжах города[11].
Старинные часы
Во второй половине XVIII века — начале XX века в городе выпускались часовые шкафы, со временем прославившие Рённе. Начало их производству было положено после посадки на мель в районе Рённе в 1744 году голландского судна, шедшего из Англии. На его борту обнаружили 5 старинных часов, которым непредвиденная посадка на мель нанесла определённый ущерб. Заметив неисправность во времени, показанном часами, моряки послали за местным токарем — Поулем Оттесеном Арбоэ, умевшим налаживать часовые механизмы. После удачной починки он принял решение устроить в городе производство часов.
Вскоре в городе открылся ряд мастерских, начавших выпуск часов, расходившихся по рукам с огромным успехом в силу своей дешевизны. В начале XIX века в Рённе насчитывалось около 30 часовых дел мастеров. К первой половине 40-х годов XIX века количество ежегодно производимых часов достигло 2 тысяч. Был налажен выпуск часов в деревянном и металлическом корпусах в различного рода вариациях. Огромную популярность приобрели небольшие маятниковые часы. К концу XIX века производство часов вручную пришло в упадок в силу налаживания выпуска более дешёвых часов в промышленных масштабах[12][13].
Достопримечательности
Особый интерес у туристов вызывают мощёные улицы и невысокие деревянные домики. На улицах Лаксегадэ и Сторегадэ расположено большое количество исторических сооружений, в том числе особняки знати и торговые дома купцов[14][15]. В число наиболее известных достопримечательностей Рённе входят музеи острова Борнхольм[da][16], обороны Рённе, кирха Святого Николая, школа верховой езды Смедегорс, находящаяся в южной части города, и здание маяка, возведённого в 1880 году[2].
Музей Борнхольма
Музей Борнхольма посвящён Рённе и самому острову и содержит экспозиции по их истории со времён палеолита до наших дней, в том числе по положению в период немецкой оккупации. В залах музея выставлены памятники материальной культуры скандинавского бронзового и железного[en] веков. В течение определённого периода времени располагал идолом бога Мьёльнира, впоследствии приобретённого национальным музеем Дании и использующимся в качестве его логотипа. Также в распоряжении музея находится ряд римских монет, керамических изделий и картин[14].
Кирха Святого Николая
Кирха Святого Николая, к которой в своё время пристроили характерную колокольню, находится в непосредственном подчинении епархии Копенгагена[de]. В 1918 году площадь данной кирхи, построенной ещё в 1275 году, подверглась расширению и была произведена полная реконструкция здания[17].
Музей обороны Рённе
Музей обороны Рённе расположился в круглой башне, толщина стен которой составляет 3,5 м, именуемой также цитаделью. Возведённая в 1744 года для защиты города в случае нападения, она практически не использовалась по назначению. Фонды музея располагают пушками, клинками, бомбами и образцами униформы[14].
Главная площадь
На Главной площади в своё время проводились парады. Также там находится ряд достопримечательностей: публичная библиотека, Нордеабанк, купеческие склады и особняки знати[14], среди которых Эриксензгод[da] («Дом Эриксенза», 1806 год; ныне входит в состав музея Борнхольма), Коммандантгоен («Дом коменданта», 1846 год; ныне на его территории находится музей керамики) и Амтмансгоен («Дом губернатора» на улице Storegade, 36)[15]. Купеческий склад Толдбоден (1624 год) входил в число старейших деревянно-кирпичных строений города[15].
В здании Торхуса, расположенном недалеко от площади и возведённом в 1834 году, в своё время заседали представители власти, находились суд и тюрьма[6]. Помещение городского театра[en] (1823 год) представляет собой старейшее использующееся по назначению заштатное сооружение подобного типа в Дании[15]. При строительстве же в 1744 года Говедвагтена (Søndergade 12) — датской гауптвахты пошло в ход большое количество кирпичей, некогда составлявших крепость Хаммерсхус, находившейся в северной части острова Борнхольма. В настоящее время он является старейшим кирпичным сооружением Рённе[18]. Также в городе находится методистская церковь с характерной колокольней, возведённая в 1917—1918 годах и освящённая 6 января 1918 года[19]. К числу достопримечательности можно отнести и баптистский храм в центре Рённе, построенный в 1888 году.
Недалеко от храма, на берегу Балтийского моря, находится небольшой белый восьмигранный маяк[en], сооружённый в 1880 году, но прекративший использоваться по назначению в 1989 году[20].
Транспорт
Транспортное сообщение Рённе с материковой частью Дании осуществляется посредством паромной переправы. Так, транспортная компания BornholmerFærgen[da] осуществляет паромные переправы в Кёге, Истад (Швеция), Засниц (Германия), Polferries же — в Свиноуйсьце.
Также в Истад, связанный железной дорогой с Копенгагеном, из Рённе ходит скоростной катамаран.
Из расположенного за пределами города аэропорта Борнхольм во все времена года осуществляются рейсы в столицу Дании, однако летом спектр возможных рейсов увеличивается.
Климат
Рённе находится в зоне умеренного морского климата с полным отсутствием перепада температур, что благоприятствует выращиванию на значительном расстоянии от основной среды обитания местного сорта инжира, именуемого «Борнхольмским бриллиантом» (дат. Bornholms Diamant).
| Климат Рённе | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Показатель | Янв. | Фев. | Март | Апр. | Май | Июнь | Июль | Авг. | Сен. | Окт. | Нояб. | Дек. | Год |
| Средний максимум, °C | 2 | 1,9 | 4 | 8 | 13,5 | 17,8 | 19,5 | 19,8 | 16,2 | 12 | 7,4 | 3,9 | 10,49 |
| Средняя температура, °C | 0,3 | 0 | 1,8 | 5 | 9,9 | 14,3 | 16,3 | 16,6 | 13,5 | 9,7 | 5,4 | 2,0 | 7,9 |
| Средний минимум, °C | −1,3 | −1,8 | −0,3 | 2,1 | 6,4 | 10,9 | 13,2 | 13,4 | 10,8 | 7,4 | 3,5 | 0,2 | 5,38 |
| Норма осадков, мм | 43 | 28 | 31 | 32 | 39 | 46 | 56 | 49 | 61 | 49 | 53 | 46 | 533 |
| Источник: [www.dmi.dk/vejr/arkiver/normaler-og-ekstremer/klimanormaler-dk/ Klimanormaler_dk: DMI] [en.climate-data.org/location/25426/ Climate: Rønne — Climate graph, Temperature graph — Climate table — Climate-Data.org] | |||||||||||||
Города-побратимы
-
Курессааре[21] (Эстония; 3 октября 1991) -
Хёйангер[22] (Норвегия) -
Нойштадт[23] (Германия; 1 августа 1992)
Напишите отзыв о статье "Рённе"
Примечания
- ↑ [www.statistikbanken.dk/statbank5a/SelectVarVal/Define.asp?Maintable=BEF44&PLanguage=1 Population 1. January by urban areas (DISCONTINUED) — StatBank Denmark — data and statistics]
- ↑ 1 2 3 4 [www.bornholminpictures.com/roenne-bornholm-denmark.html Rønne, The Capital of Bornholm] (англ.)(недоступная ссылка — история). bornholminpictures.com. Проверено 3 ноября 2015.
- ↑ [roenne.ws/historie/ Rønne i Middelalderen] (датск.). roenne.ws. Проверено 3 ноября 2015. [archive.is/ZIB3 Архивировано из первоисточника 17 июля 2012].
- ↑ [roenne.ws/historie/luebeckertiden.htm Lübeckertiden 1525–1576] (датск.). roenne.ws. Проверено 3 ноября 2015. [archive.is/PAFs Архивировано из первоисточника 17 июля 2012].
- ↑ [roenne.ws/historie/bornholms_besaettelse.htm Bornholms besættelse 1658] (датск.). roenne.ws. Проверено 3 ноября 2015. [archive.is/xsAf Архивировано из первоисточника 12 июля 2012].
- ↑ 1 2 Bender, 2005, p. 169.
- ↑ Bender, 2005, p. 171.
- ↑ Haller, A. Bornholm: Reiseführer mit vielen praktischen Tipps. — 2013. — P. 82. — 240 p. — ISBN 3899538129.
- ↑ Outlook on Bornholm (англ.) // Russia Today Newsletter. — 1948.
- ↑ Knudsen, A. V. Bornholm i Krig 1940-1946. — 2-е изд.. — Bornholm: Bornholms Museum & Museumsrådet for Bornholms Amt, 2011. — ISBN 8788179494.
- ↑ 1 2 Berezin, H. Adventure Guide Scandinavia: Sweden, Norway, & Denmark. — Hunter Pub Inc, 2006. — P. 454. — 464 p. — ISBN 1588435792.
- ↑ [www.bornholmsmuseum.dk/ure.htm Bornholmerure — et rigtigt eventyr] (датск.)(недоступная ссылка — история). bornholmsmuseum.dk. Проверено 4 ноября 2015. [archive.is/f2fL Архивировано из первоисточника 21 июля 2012].
- ↑ Karl Blemsted. En oversigt over udviklingen af Rønnes industri (датск.) // Geografisk Tidsskrift (1952—1961). — 1952—1953. — Bd. 52. [web.archive.org/web/20110719133108/www.tidsskrift.dk/visning.jsp?markup=&print=no&id=69783 Архивировано] из первоисточника 19 июля 2011.
- ↑ 1 2 3 4 Bender, 2005, p. 168.
- ↑ 1 2 3 4 Bender, 2005, p. 170.
- ↑ [www.bornholmsmuseum.dk/sekundaer-menu/om-os.aspx Om os — Bornholms Museum] (датск.). Проверено 6 ноября 2015. [archive.is/Eg1hf Архивировано из первоисточника 5 ноября 2015].
- ↑ Norn O., Schultz C. G., Skov E. Danmarks Kirke udgivet af Nationalmuseet: Bornholm. — Copenhagen: G.E.C. Gads Forlag, 1954.
- ↑ [www.bornholmsmuseum.mobi/roenneguide_eng/hovedvagten/ 9. Hovedvagten] (англ.). bornholmmuseum.mobi. Проверено 6 ноября 2015. [archive.is/eGlBs Архивировано из первоисточника 6 ноября 2015].
- ↑ Olsen, Søren. Oplev Bornholm og Christiansø. — Hoverland, 2015. — P. 23. — 173 p.
- ↑ [fyrtaarne.dk/roennehavnbagfyr.html Rønne Havn Bagfyr] (датск.). fyrtaarne.dk. Проверено 7 ноября 2015. [archive.is/oRB2v Архивировано из первоисточника 13 февраля 2013].
- ↑ [www.kuressaare.ee/uus/10528/ Üldinfo — Kuressaare linn] (эст.). Проверено 5 ноября 2015. [archive.is/bRk7v Архивировано из первоисточника 13 февраля 2013].
- ↑ Pihl, Poger. [snl.no/R%C3%B8nne Rønne] // Store norske leksikon. — Kunnskapsforlaget, 2005—2007.
- ↑ [www.stadt-neustadt.de/Stadtportrait/Partnerschaft_mit_Bornholm/ Stadt Neustadt in Holstein — Partnerschaft mit Bornholm] (нем.). Проверено 7 ноября 2015.
Литература
- Bender A., O'Brien, S., Stone, A., Grosberg M. Denmark. — 2005. — 344 p. — (Lonely Planet Denmark). — ISBN 1740594894.
Отрывок, характеризующий Рённе
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.
Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
