Р-21

Запрос «Р-21» перенаправляется сюда; об автодороге Р-21 см. Кола (автодорога).

Р-21
индекс ГРАУ: 4К55 обозначение НАТО: SS-N-5 «Serb»
Р-21 (на переднем плане) в Центральном музее Вооружённых Сил
Тип	БРПЛ
Статус	снята с вооружения
Разработчик	СКБ-385
Главный конструктор	В. П. Макеев
Годы разработки	1958 — 1963
Начало испытаний	май 1960 года
Принятие на вооружение	15 мая 1963 года
Годы эксплуатации	1963 — 1982
Основные эксплуатанты	ВМФ СССР
Основные технические характеристики Максимальная дальность: 1420 км Точность (круговое вероятное отклонение): 2,8 км Забрасываемая масса: 1200 кг Головная часть: ядерная, моноблочная, 0,8—1 Мт
↓Все технические характеристики

Р-21 (индекс ГРАУ — 4К55, по классификации МО США и НАТО — SS-N-5 «Serb») — советская жидкостная одноступенчатая баллистическая ракета подводных лодок (БРПЛ). В составе ракетного комплекса Д-4 входила в состав вооружения подводных лодок проектов 629А и 658М.

Разработка ракеты была задана ОКБ-586 М. К. Янгеля постановлением от 20 марта 1958 года. 17 марта 1959 года разработка была передана в СКБ-385 (главный конструктор В. П. Макеев). Ракетный комплекс Д-4 с ракетой Р-21 был принят на вооружение постановлением Совета Министров СССР от 15 мая 1963 года. Комплексом с тремя пусковыми установками были вооружены 14 подводных лодок проекта 629А и 7 ракетоносцев проекта 658М. Последние пуски ракет Р-21 были произведены в 1982 году, а в 1989 году комплекс Д-4 был снят с вооружения. За время эксплуатации было выполнено 228 запусков ракет Р-21, из них 193 успешных.

История разработки

Решение о начале работ по ракете Р-21 с подводным стартом было принято 20 марта 1958 года. Разработка велась ОКБ-586 (главный конструктор М. К. Янгель), в котором на тот момент также велись работы по созданию ракеты для подводных лодок Р-15 с надводным стартом, баллистической ракеты средней дальности Р-14 и межконтинентальной баллистической ракеты Р-16. По результатам рассмотрения проекта Р-15 в НИИ-88, институтах ВМФ, с учётом результатов работ в СКБ-385 по проекту баллистической ракеты подводных лодок Р-13М с подводным стартом было принято решение о нецелесообразности продолжения работ. 3 декабря 1958 года вышло постановление Совета министров СССР о прекращении в ОКБ-586 работ по ракете Р-15, а взамен ему поручалась разработка ракеты с подводным стартом Р-21.

Эскизный проект Р-21 создавался совместно с ленинградскими конструкторскими бюро (КБ) разрабатывавшими подводные лодки (ЦКБ-16, главный конструктор Исанин Н. Н.) и шахтные ПУ (КБ-1 в ЦКБ-34, главный конструктор Е. Г. Рудяк). В начале 1959 года обострилась международная обстановка в результате так называемого «Берлинского кризиса». Руководство страны потребовало резкого ускорения темпов создания ракет Р-14 и Р-16. По словам М. К. Янгеля, после его доклада Н. С. Хрущёву тот сказал: «Это то, что нам нужно. Если ракета Р-16 будет создана, оборона страны будет поставлена на прочную основу». Согласно постановлениям Совмина от 13 мая 1959 года ускорялись работы по созданию ракет Р-14 и Р-16 в ОКБ-586, и принято решение о передаче всех работ по морской тематике в СКБ-385 В. П. Макеева.

Работы по проработке вопросов, связанных с тематикой подводного старта ракеты, были начаты ещё в 1955 году. 3 февраля 1955 года вышло постановление правительства о начале исследований по подводному старту ракеты Р-11ФМ. Работы по ракете были поручены ОКБ-10 НИИ-88 под руководством главного инженера Е. В. Чарнко. Разработка бортовой, стендовой и корабельной систем управления была поручена СКБ-626, главный конструктор Н. А. Семихатов. Работы по исследованию физики явлений, имеющих место при подводном старте, были разбиты на три этапа. На первом этапе производились бросковые пуски макетов, имитирующих ракету Р-11ФМ, из неподвижной погруженной шахты. На втором этапе производились пуски макетов с движущейся переоборудованной подводной лодки. На третьем, заключительном этапе, производились прицельные стрельбы на полную дальность с борта подводной лодки. Для бросковых испытаний были созданы два типа макетов — с твердотопливным (РДТТ) и жидкостным (ЖРД) двигателями.

Первым был создан макет с твердотопливными двигателями, получивший обозначение С4.1. Корпус макета был взят от ракеты Р-11. Для сохранения месторасположения центра тяжести баки горючего и окислителя заполнялись водой. Жидкостный двигатель отсутствовал, а на его место были установлены три твердотопливных двигателя с устройством отсечения тяги. После вылета из-под воды лопасти устройства разворачивались и перекрывали сопла двигателей, отсекая газовую струю. Макет, не набрав высоту, падал в воду и поднимался водолазами для съёма данных с регистрирующей аппаратуры.

Испытания макета производились с погружаемого стенда в Балаклаве на Чёрном море. Конструктивно стенд представлял собой шахту высотой 12 метров и диаметром 2, установленную на понтоне, который мог погружаться на глубину до 20 метров. Для выполнения предстартовых операций понтон притапливался. К понтону был прикреплён трос, пропущенный через блок, установленный в бетонном массиве на грунте бухты. После ухода людей трос вытравливался с помощью лебёдки, и понтон затягивался на необходимую глубину. Управление стендом осуществлялось с берегового поста управления с помощью проложенного к стенду кабеля. По кабелю осуществлялась передача команд по предстартовой подготовке и пуску ракет.

Первый пуск ракеты-макета С4.1 из-под воды был осуществлён 26 декабря 1956 года с глубины 30 метров. Ракета после старта поднялась на 150 метров над водой. Всего с декабря 1956 года по июль 1957 года было произведено четыре пуска макетов с РДТТ, все они были успешными.

Наряду с работами по созданию погружного стенда проводились также работы по переоборудованию на Чёрном море дизельной подводной лодки «С-229» проекта 613. Для испытания бросковых макетов С4.1 и С4.5 она была переоборудована по проекту В613, разработанному ЦКБ-16 (главный конструктор Н. Н. Исанин). Работы производились на заводе № 444 в Николаеве. В районе миделя к бортам лодки были приварены две ракетные шахты в вертикальном положении. В результате лодка приняла вид какого-то трёхбашенного замка. С подводной лодки было осуществлено три (все успешные) пуска макетов С4.1. Первый пуск макета С4.1 с движущейся подводной лодки был осуществлён 9 июля 1957 года с глубины 29 метров при скорости подводной лодки 2,5 узла в штилевую погоду. 18 июля был произведён второй пуск с глубины 28,5 метров при скорости подводной лодки 3,5 узла и волнении моря 2—3 балла. 27 июля состоялся третий пуск с глубины 28 метров при скорости подводной лодки 4,5 узла. Из-за отсутствия готовых макетов работы были прекращены до следующего года.

В 1958 году начались пуски макетов С4.5 с жидкостным двигателем с заправкой топлива на 4,5 с работы. С февраля по апрель 1958 года было произведено три пуска с погружаемого стенда и по разным данным три или четыре пуска с подводной лодки проекта «С-229». 29 марта 1958 год был осуществлён первый пуск макета С4.5 с подводной лодки с глубины 30 метров при скорости 3,5 узла и волнении моря 2 балла. Макет взлетел на 60 метров, а после приводнения разбился. Было найдена только всплывшая хвостовая часть ракеты. В шахте были обнаружены незначительные повреждения. 4 апреля состоялся второй пуск с глубины 30 метров, скорости 3,5 узла и в штилевую погоду. Макет поднялся на 50 метров и был поднят в целостном состоянии. 11 апреля состоялся третий пуск с глубины 30 метров, скорости 4,5 узла и волнении моря 1—2 балла. Макет поднялся на 60 метров и после падения в воду разбился и затонул.

23 января 1958 года вышло постановление правительства о переоборудовании лодки «Б-67» по проекту ПВ-611 для запуска опытных баллистических ракет с подводным стартом. К июлю 1958 года ракета Р-11ФМ была доработана для подводного старта и получила индекс С4.7. Первый пуск ракеты С4.7 с борта «Б-67» состоялся в августе 1959 года на Белом море. Пуск закончился неудачей. За пусками велось наблюдение с помощью судна «Аэронавт». С лодки на поверхность шёл кабель-трос к плотику с антенной. С помощью неё и осуществлялась связь в диапазоне УКВ с наблюдательным судном. Был дал сигнал на старт. Аппаратура лодки просигнализировала, что ракета ушла. Однако с борта «Аэронавта» старта не наблюдали. Лодка всплыла, открыли шахту, и стоявшая в ней ракета самопроизвольно стартовала. Следующая попытка была осуществлена 14 августа 1960 года, однако в процессе заполнения шахты водой из-за заводского дефекта в системе заполнения шахты водой, ракету сбросило со стартового стола, и была смыта головная часть. Первый в СССР успешный подводный старт баллистической ракеты С4.7 состоялся 10 сентября 1960 года, через 40 дней после первого подводного пуска американской ракеты «Поларис» 20 июля 1960 года.

Параллельно шли работы по ракете Р-21. Её испытания также шли в три этапа — бросковые испытания макетов со стенда и подводной лодки и лётные испытания самих ракет. Для бросковых испытаний был создан макет получивший обозначение К1.1. Конструктивно это был прототип ракеты Р-21, на котором для уменьшения времени работы были уменьшены объёмы баков окислителя и горючего. Испытания проводились с неподвижного плавстенда ПСД-4 с глубин 40—50 метров. Для испытания с подводной лодки была ещё раз переоборудована «С-229» по проекту 613-Д4. На лодке за рубкой была установлена одна ракетная шахта, выступавшая сверху на высоту 6,8 метра над палубой и снизу на 2 метра за корпус лодки. Для высвобождения места под ракетную шахту пришлось демонтировать часть жилых помещений и одну группу аккумуляторных батарей.

С погружного стенда ПСД-4 с 15 мая по 22 июля 1961 года было выполнено пять пусков макетов К1.1. С 29 августа по 11 сентября было осуществлено три пуска с борта С-229 с глубины 40—50 метров и скорости лодки 2,6—3,5 узла.

Лётно-конструкторские испытания были продолжены пусками ракет Р-21 с борта подводной лодки. Испытания проводились на Северном флоте с февраля 1962 года с борта подводной лодки «К-142» переоборудованной по проекту 629Б и сданной флоту 29 декабря 1962 года. На лодке из трёх шахт две носовых были переделаны под Р-21, а третья осталась закрыта заглушками. В ней впоследствии предполагалась установка твердотопливной ракеты комплекса Д-6. В шахтах под Р-21 смонтировали пусковые установки СМ-87 с неподвижными столами конструкции ЦКБ-34. Подводный старт ракет мог осуществляться с глубины 30—50 метров от днища ракеты, при скорости лодки 2—4 узла и волнении моря до 5 баллов.

Первый пуск был осуществлён 24 февраля 1962 года. Всего в ходе лётно-конструкторских испытаний было осуществлено 15 пусков, из которых 12 были признаны успешными. Затем приступили к совместным испытаниям — ракеты в составе комплекса Д-4 и подводной лодки. Было осуществлено 12 пусков, все были удачными. Комплекс Д-4 с ракетой Р-21 был принят на вооружение согласно постановлению Совета Министров СССР № 539-191 от 15 мая 1963 года.

Конструкция

Ракета Р-21

Конструктивно ракета Р-21 представляла собой одноступенчатую баллистическую ракету с жидкостным двигателем и отделяющейся головной ядерной частью. Необходимость обеспечения подводного старта потребовала обеспечения герметичности отсеков ракеты, электроразъёмов, кабелей и пневмогидравлической аппаратуры. Корпус ракеты выполнялся цельносварным из листовой нержавеющей стали, и состоял из четырёх отсеков: приборного, бака окислителя, бака горючего и хвостового отсека со стабилизаторами. Связь между системой управления, расположенной в приборном отсеке, и исполнительными механизмами осуществлялась с помощью герметичных кабелей, выходящих на внешнюю поверхность корпуса. Связь с бортовой системой управления ракетоносца осуществлялась с помощью двух специальных бортовых разъёмов.

Баки окислителя и горючего одновременно служили силовым корпусом ракеты. Межбаковое пространство сообщается с хвостовым отсеком через кольцевой зазор между расходной трубой окислителя и тоннельной трубой, расположенными в баке горючего. За счёт этого в момент старта происходит наддув этой полости и уменьшение нагрузки на корпус в этом районе. С целью уменьшения нагрузки также осуществляется наддув баков ракеты с помощью систем предварительного и предстартового наддува.

Двигатель ракеты — ЖРД разработки КБХМ, четырёхкамерный, с центральным турбонасосным агрегатом, так называемой «открытой схемы». По данным некоторых источников двигатель имел индекс С5.3, работал на паре топлив ТГ-02/АК-27И и имел тягу у земли 40 тс. Двигатель с автоматическим регулированием тяги и соотношения компонентов топлива. При разработке двигателя большое внимание уделялось компоновочным работам с целью уменьшения длины по сравнению с двигателем ракеты Р-13. В итоге при том же миделе, двигатель имел в полтора раза большую тягу и более чем в полтора раза меньшую длину. Это был первый двигатель, в котором управляющие моменты создавались основными поворотными камерами, а не специальными рулевыми. Узлы подвески камер позволяют им отклоняться на угол ±9°. Для обеспечения рационального соотношения между управляющими моментами по тангажу, рысканию и крену оси качания камер смещены относительно плоскостей стабилизации на угол 60°. В отличие от ракет Р-13, заправка которых производилась на борту лодки, ракеты Р-21 погружались на ракетоносец в заправленном состоянии. В начале эксплуатации срок хранения заправленной ракеты составлял шесть месяцев, затем этот срок был продлён до двух лет.

Масса отделяемой головной части 1179 кг. Постановление по разработке новой термоядерной боеголовки вышло 28 января 1960 года. Боеголовка разрабатывалась в НИИ-1011 под руководством главных конструкторов А. Д. Захаренкова, а затем Л. Ф. Клопова. Созданием ядерного заряда занималось КБ-11, разработкой корпуса головной части — СКБ-385, радиодатчика — СКБ-885 и системой ударных датчиков занималось НИИ-137. Мощность по сравнению с зарядом для Р-13 была несколько снижена, однако её вес был снижен на 400 кг. Для уменьшения перегрева носовой части её носок имел не остроконечную, а закруглённую форму. Испытания боеголовки велись с марта 1962 по март 1963 года. После их окончания разработчики заряда предложили увеличить его мощность за счёт использования трития. После проведения необходимых испытаний эта модификация боеголовки и была принята на вооружение в 1963 году.

Комплекс Д-4

Кроме ракет Р-21 в ракетный комплекс Д-4 входили пусковые установки СМ-87, система корабельных счётно-решающих приборов управления стрельбой, аппаратура и системы подводной лодки, обеспечивающие подготовку и проведение пуска, в разработке которых кроме СКБ-385 участвовали ОКБ-2, ЦКБ-34, НИИ-137, ПО «Арсенал».

Использование ракет с подводным стартом привело к необходимости создания специальной «системы одержания», удерживающую лодку в заданном диапазоне глубин при пуске ракет. Без данной системы после пуска ракеты лодка подвсплывала на 16 метров, что приводило к необходимости возврата лодки на заданную глубину для пуска следующей ракеты. Перед стартом ракеты кольцевой зазор между ракетой и шахтой заполнялся забортной водой. Чтобы не создавать дисбаланса плавучести подводной лодки заполнение кольцевого зазора водой осуществлялось из предварительно заполненных специальных цистерн кольцевого зазора с помощью системы перекачки. После старта ракеты создавался разбаланс плавучести, который ликвидировался принятием около 15 кубических метров воды в специальную уравнительную цистерну. Пуск ракет Р-21 осуществлялся с глубины 40—60 метров (считая от донного среза ракеты) при скорости лодки 2—4 узла и волнении моря до 5 баллов. Время предстартовой подготовки первой ракеты к пуску около 30 минут. Время стрельбы тремя ракетами не более 10 минут.

Ракетные шахты имели диаметр 2150 мм (у Р-13 — 2450 мм) и устанавливались на комингсы прочного корпуса лодки. Ракета Р-21 подвешивалась в шахте на специальных растяжках-амортизаторах, а хвостовой частью устанавливалась на специальном амортизированном стартовом столе. Корабельный навигационный комплекс «Сигма-658» отслеживал курс, углы бортовой и килевой качки, производил расчёт скорости лодки и обеспечивал непрерывный расчёт текущих координат. Во время предстартовой подготовки ракет эти данные передавались на счётно-решающие приборы «Ставрополь-1» и «Изумруд-1». На них, с учётом данных системы «Сигма-658», поправок на вращение Земли и её несферичности, производился расчёт углов наведения бортовых гироприборов ракеты относительно плоскости стрельбы и плоскости горизонта, расчёт текущей дистанции до цели, выработка временной установки интегратора продольных ускорений и выдача этих данных на борт ракеты.

Процедура запуска и траектория полёта ракеты

При предстартовой подготовке ракеты Р-21 осуществлялся предварительный наддув баков до давления 2,4 атмосферы. Затем шахта заполнялась водой из цистерн кольцевого зазора, а наддув баков продолжался до давления 8,5 атмосфер. При этом образовывался так называемый «воздушный колокол» — герметизированный воздушный объём, образованный хвостовым отсеком ракеты и пусковым столом. В этот объём осуществлялся запуск жидкостного двигателя ракеты, что позволяло снизить пик возникающего при старте давления и использовать конструкцию шахты без специальных газоотводов. После заполнения шахты водой производилось выравнивание давления в шахте с забортным. Открывалась крышка шахты. При выдаче команды на запуск, запускался двигатель ракеты. Запуск производился с пониженной тягой, а выход на маршевый режим осуществлялся по специальной циклограмме. Продукты сгорания поступали в «воздушный» колокол, что позволяло снизить гидравлический удар. Давление на донном срезе возрастало и выталкивало ракету из шахты. Бугели, установленные на ракете, скользили по специальным направляющим, и ракета выходила из шахты. Крышка ракетной шахты закрывалась. Системой одержания заполнялась уравнительная цистерна для удержания лодки на заданной глубине. Шахта лодки осушалась, и осуществлялся запуск следующей ракеты. Подводный старт с помощью маршевого двигателя ракеты не потребовал создания специальных устройств старта и сделал возможным управляемое движение ракеты на подводном участке траектории.

Параметры движения ракеты Р-21 при старте
Максимальное давление при старте	9 атм
Максимальная перегрузка при старте	3,7 g
Время движения в шахте	1,37 с
Скорость выхода из шахты	16,5 м/с
Время выхода из воды	3 с
Скорость выхода из воды	30 м/с
Параметры траектории при стрельбе на максимальную дальность
Скорость в момент выключения двигателя	3439 м/с
Высота конца активного участка	68,9 км
Время полёта на активном участке	93 с
Полное время полёта до цели	384,6 с
Скорость встречи головной части с целью	342 м/с

Развёртывание и эксплуатация

Кроме двух опытных лодок — «С-229» проекта 613-Д4 и «К-142» построенной по проекту 629Б, под ракетный комплекс Д-4 переоборудовались лодки проектов 629 и 658 по проектам соответственно 629А и 658М.

Постановление Совета Министров о переделке подводных лодок проекта 629 в проект 629А вышло 2 июля 1962 года. По проекту предусматривался демонтаж трёх пусковых установок СМ-60 с ракетами Р-13 и монтаж пусковых установок СМ-87. В связи с тем, что ВМФ выделил первые две лодки только в 1964 году, работы по модернизации затянулись. Головная подводная лодка К-88 проходила переделку с 30 августа 1964 года по 28 декабря 1966 года. Всего было переоборудовано 14 лодок (в том числе «К-142» проекта 629Б), из них 8 на Северном флоте на СРЗ «Звёздочка» и 6 на Тихоокеанском — на ССЗ им. Ленкома. В 1967 году закончена модернизация «К-36», «К-91» и «К-99», в 1968 — «К-79», «К-142», «К-126» и «К-129», в 1969 — «К-96», в 1971 — «К-93», «К-139», «К-75», и последние две в 1972 году — «К-72» и «К-163».

Первоначально комплексом Д-4 были вооружены лодки Северного и Тихоокеанского флотов. На Северном флоте лодки проекта 629А вместе с лодками проектами 629 входили в 16-ю дивизию 12-й эскадры подводных лодок, с базированием в бухте Оленья. Лодки с Северного флота постепенно переводились на другие флоты. В сентябре 1968 на Тихий океан ушли две лодки, с 1971 по 1974 ещё 4. В конце 1970-х 6 оставшихся ракетоносцев были переведены на Балтийский флот.

На Тихом океане лодки проекта 629А входили в 29-ю дивизию с базированием на Камчатке, а затем в бухте Павловского. В середине 1970-х на Тихом океане находилось 7 лодок проекта 629А. С конца 1980-х годов согласно договору о сокращении стратегических наступательных вооружений ОСВ-1 ракетное оружие на ракетоносцах этого проекта демонтировалось, а лодки выводились из строя или переоборудовались в торпедные и опытовые корабли. К концу 1989 года в составе ВМФ оставалось 6 лодок этого проекта — 4 на Балтийском флоте и 2 на Тихоокеанском. В 1990 все они были выведены из боевого состава.

Кроме дизель-электрических ракетоносцев проекта 629А комплекс Д-4 получили атомные подводные лодки проекта 658М. Из восьми ракетоносцев проекта 658 с ракетным комплексом Д-2 (ракета Р-13) в 1963—1967 под новый комплекс были переоборудованы 7 лодок — «К-19», «К-16», «К-33», «К-40», «К-55», «К-149» и «К-178». «К-145» модернизацию под Д-4 не проходила и впоследствии была переоборудована по проекту 701 под ракеты Р-29.

Первые две подводных лодки проекта 658 на Северном флоте вошли в состав 31-й дивизии 1-й флотилии подводных лодок с базированием в Западной Лице. В 1964 году 31-я дивизия вошла в состав 12-й эскадры (впоследствии преобразованной в 3-ю флотилию) подводных лодок Северного флота с базированием в Гаджиево, губа Сайда, база Ягельная. После поступления на вооружение дивизии лодок проекта 667А ракетоносцы проекта 658М были переведены в 18-ю дивизию. В конце 1970-х годов эта дивизия была переведена в Гремиху. Две подводные лодки проекта 658 — «К-55» в сентябре 1968 и «К-178» в сентябре 1963 — были переведены на Тихий океан и проходили боевую службу на Камчатке в составе 45-й дивизии атомных подводных лодок.

В соответствии с договором ОСВ-1 с 1977 года началось снятие ракетного оружия с подводных лодок проекта 658М. В 1979 году эта процедура была закончена на головной лодке — «К-19». С 1983 по 1987 снятие ракетных шахт было проведено и на остальных лодках этого проекта. Окончательно эти лодки были списаны в 1986—1991 годах. Последней, в 1991 году, была списана «К-19» («БС-19»).

Из-за небольшой дальности ракет подводные лодки проектов 629А и 658М должны были нести боевую службу у берегов США, в непосредственной зоне действия сил противолодочной обороны их ВМС. Благодаря близости целей эти ракетоносцы обеспечивали размещённым на них ракетам малое подлётное время, что затрудняло противнику организацию мер противодействия ракетному удару. Хотя специалистами и отмечалось, что после выполнения боевой задачи лодка вряд ли смогла бы вернуться домой.

Одна из лодок проекта 629А — «К-129» — была потеряна в ходе эксплуатации в марте 1968 года. Лодка вышла на боевое дежурство 24 февраля 1968 года, но на связь в установленное время 8 марта 1968 года не вышла. Она была потеряна в районе с координатами 38°05′ с. ш. 178°57′ в. д.38.083° с. ш. 178.950° в. д. / 38.083; 178.950   , примерно в 1400 км северо-западнее Оаху, Гавайи. В ходе проведённой поисково-спасательной операции ракетоносец найден не был. Впоследствии в июле 1974 года США в ходе проведения операции «Азориан» (иногда именуемая «Дженнифер») с помощью специально оборудованного судна «Glomar Explorer» с глубины 5 км была поднята носовая часть лодки. Окончательная версия гибели лодки установлена не была, но в списке причин неполадки с ракетой Р-21 отсутствуют. Правительственная комиссия пришла к выводу, что следуя под РДП (устройство работы дизеля под водой) лодка «провалилась» на запредельную глубину погружения из-за неисправности поплавкового клапана в системе РДП.

Ракета Р-21 находилась на вооружении почти 20 лет — всего с 1963 по 1982 год было проведено 228 пусков ракет Р-21, из них 193 (84,6 %) — успешные. Причиной 19 неудачных пусков послужили отказы бортового оборудования ракет, в 11 случаях — отказы обеспечивающего оборудования и ошибки персонала, причины неудач 5 пусков установить не удалось. Условно специалистами эксплуатация ракет разбивается на три этапа. На первом этапе, с 1963 по 1967 год, шло освоение комплекса, и успешность пусков составила 76 %. На втором этапе, с 1968 по 1975 год, шла интенсивная эксплуатация комплекса, и эффективность составила 86 %. На заключительном этапе с 1976 по 1982 год эффективность несколько возросла до 89 % за счёт повышения безотказности ракет и уменьшения количества пусков.

Развёртывание носителей, пусковых установок ракет Р-21 и зарядов на них по годам
Год	Проект 629Б		Проект 629А		Проект 658М		Итого	Итого МСЯС	%
	ПЛ	Ракет/ЯЗ	ПЛ	Ракет/ЯЗ	ПЛ	Ракет/ЯЗ	ЯЗ	ЯЗ
1962	1	2					2	104	1,92
1963	1	2			1	3	5	104	4,81
1964	1	2			1	3	5	104	4,81
1965	1	2			2	6	8	104	7,69
1966	1	2	1	3	4	12	17	104	16,35
1967			5	15	4	12	27	143	18,88
1968			6	18	6	18	36	196	18,37
1969			8	24	6	18	42	266	15,79
1970			9	27	6	18	45	400	11,25
1971			10	30	7	21	51	591	8,63
1972			13	39	7	21	60	633	9,48
1973			13	39	7	21	60	658	9,12
1974			13	39	7	21	60	734	8,17
1975			13	39	7	21	60	856	7,01
1976			13	39	7	21	60	937	6,40
1977			13	39	6	18	57	1051	5,42
1978			13	39	6	18	57	1192	4,78
1979			13	39	6	18	57	1262	4,52
1980			13	39	6	18	57	1373	4,15
1981			13	39	6	18	57	1617	3,53
1982			13	39	6	18	57	1617	3,53
1983			13	39	6	18	57	1801	3,16
1984			13	39	6	18	57	1965	2,90
1985			13	39	6	18	57	2217	2,57
1986			13	39	5	15	54	2262	2,39
1987			12	36	4	12	48	2434	1,97
1988			12	36	2	6	42	2470	1,70
1989			6	18	2	6	24	2732	0,88
1990					1	3	3	2795	0,11

Тактико-технические характеристики

	Р-21
Индекс УРАВ ВМФ	4К55
Код МО США и НАТО	SS-N-5 «Serb»
Индекс комплекса	Д-4
Носители	Проект 629А/Проект 658М
Характеристики ракеты
Количество ступеней	1
Масса ракеты, кг	16 600
Длина, м	12,9
Диаметр, м	1,4
Вес ГЧ, кг	1179
Тип ГЧ	термоядерная
Количество и тип	1, моноблочная отделяемая
Мощность, Мт	0,8—1
Система управления	инерциальная
КВО, км	2,8
Двигатель первой ступени	ЖРД С5.3
Топливо	ТГ-02+АК-27И
Тип старта	мокрый подводный
История разработки
Разработчик	СКБ-385
Конструктор	Макеев В. П.
Начало разработки	20 марта 1958
Бросковые	май 1960 — октябрь 1961
Всего	9
Успешные	?
ЛКИ. Пуски с ПЛ	24 февраля 1962 года — май 1963
Всего	27
Успешные	24
Принятие на вооружение	15 мая 1963
Снятие с вооружения	1982?
Пусков во время эксплуатации	228
Из них успешные	193
Изготовитель	Златоустовский машиностроительный завод?

Оценка проекта

Ракета Р-21 комплекса Д-4 по своему техническому уровню была значительным шагом вперёд по сравнению со своей предшественницей — Р-13. На ней впервые в СССР был отработан подводный старт, что значительно повысило боевую устойчивость ракетоносцев. Однако комплекс Д-4 по дальности уступал американским комплексам «Поларис» A-1 (дальность полёта 2200 км) принятому на вооружение на три года раньше советского, и «Поларис» A-2 (дальность полёта 2800 км) принятому на год раньше. Точность американских ракет была выше (КВО 1800 м против 2800 у Р-21). Кроме того, американские ракетоносцы могли нести 16 ракет, против трёх у советских. Также советские ракетоносцы вынуждены были осуществлять 7—8-тысячекилометровые переходы в районы боевого патрулирования и действовать в зонах господства противолодочных сил ВМС США и НАТО. Это привело к тому, что несмотря на сопоставимое у СССР и США количество ракетоносцев, морские стратегические ядерные силы США обладали гораздо большим боевым потенциалом.

В отличие от американских ракет с твердотопливными ракетными двигателями, советские ракеты оснащались жидкостными ракетными двигателями. Несмотря на более сложную конструкцию ЖРД, техническая надёжность советских ракет была сопоставима с надёжностью американских, а мощность термоядерной боевой части была больше. Ракета Р-21 стала этапной, и опробованные на ней технические решения позволили приступить к созданию ракетных комплексов с ракетами Р-27 и Р-29. Несмотря на все эти недостатки, созданный ракетный комплекс позволил ракетоносцам СССР стать полноценными боевыми единицами и успешно решать поставленные перед ними задачи. В процессе эксплуатации ракетоносцев с ракетами Р-21 был получен бесценный опыт боевых патрулирований, позволивший позже создать высокоэффективную морскую компоненту стратегических сил и, в конечном счёте, обеспечить ядерный паритет с США.

ТТХ	Поларис A1	Поларис A2	Р-11ФМ	Р-13	Р-21	M1
Страна	США США		СССР СССР			Франция Франция
Год принятия на вооружение	1960	1962	1959	1961	1963	1972
Максимальная дальность, км	2200	2800	150	650	1420	3000
Забрасываемый вес, кг	500	500	970	1600	1180	1360
Тип головной части	моноблочная
Мощность, Мт	0,6	0,8 (1,2)	0,01—0,5	1	0,8—1	0,5
КВО, м	1800	?	8000	4000	2800	?
Стартовая масса, т	12,7	13,6	5,5	13,745	19,65	20
Длина, м	8,53	9,45	10,34	11,83	14,21	10,67
Диаметр, м	1,37		0,88	1,3	1,4	1,49
Количество ступеней	2		1			2
Тип двигателя	РДТТ		ЖРД			РДТТ
Тип старта	сухой подводный		надводный		мокрый подводный	сухой подводный

Появления в кино

• Затопленная на дне тихого океана ракета P-21 была показана в научно-популярном сериале «Жизнь после людей» (8-я серия): через 25 лет без людей морская вода разъест обшивку ракеты, и в результате химических реакций с дейтеридом лития произойдёт химический взрыв и распространение делящихся материалов.

Литература

• СКБ-385, КБ машиностроения, ГРЦ «КБ им. Академика В. П. Макеева» / Составители Канин Р. Н., Тихонов Н. Н.; под общ. ред. В. Г. Дегтяря. — М.: Государственный ракетный центр «КБ им. академика В. П. Макеева»; ООО «Военный Парад», 2007. — 408 с. — ISBN 5-902975-10-7.
• Ю. Л. Коршунов, Е. М. Кутовой. Баллистические ракеты отечественного флота. — СПб.: Гангут, 2002. — 41 с. — (Библиотека «Гангут»). — 1200 экз. — ISBN 5-85875-043-5.
• Коллектив авторов. [militera.lib.ru/tw/stratrus/index.html Стратегическое ядерное вооружение России] / под редакцией П. Л. Подвига. — М.: ИздАТ, 1998. — 492 с. — ISBN 5-86656-079-8.
• Широкорад А. Б. Энциклопедия отечественного ракетного оружия / Под общ. ред. А. Е. Тараса. — М.: АСТ, 2003. — 515 с. — ISBN 5-170-11177-0.

Ссылки

• [www.arms.ru/nuclear/R21.htm Баллистическая ракета подводных лодок Р-21]. arms.ru. Проверено 29 августа 2010. [www.webcitation.org/64yoIja45 Архивировано из первоисточника 26 января 2012].

Отрывок, характеризующий Р-21

Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.


25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.
Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию.
Осмотрев местность против Шевардинского редута, Наполеон подумал несколько времени молча и указал на места, на которых должны были быть устроены к завтрему две батареи для действия против русских укреплений, и места, где рядом с ними должна была выстроиться полевая артиллерия.
Отдав эти и другие приказания, он вернулся в свою ставку, и под его диктовку была написана диспозиция сражения.
Диспозиция эта, про которую с восторгом говорят французские историки и с глубоким уважением другие историки, была следующая:
«С рассветом две новые батареи, устроенные в ночи, на равнине, занимаемой принцем Экмюльским, откроют огонь по двум противостоящим батареям неприятельским.
В это же время начальник артиллерии 1 го корпуса, генерал Пернетти, с 30 ю орудиями дивизии Компана и всеми гаубицами дивизии Дессе и Фриана, двинется вперед, откроет огонь и засыплет гранатами неприятельскую батарею, против которой будут действовать!
24 орудия гвардейской артиллерии,
30 орудий дивизии Компана
и 8 орудий дивизии Фриана и Дессе,
Всего – 62 орудия.
Начальник артиллерии 3 го корпуса, генерал Фуше, поставит все гаубицы 3 го и 8 го корпусов, всего 16, по флангам батареи, которая назначена обстреливать левое укрепление, что составит против него вообще 40 орудий.
Генерал Сорбье должен быть готов по первому приказанию вынестись со всеми гаубицами гвардейской артиллерии против одного либо другого укрепления.
В продолжение канонады князь Понятовский направится на деревню, в лес и обойдет неприятельскую позицию.
Генерал Компан двинется чрез лес, чтобы овладеть первым укреплением.
По вступлении таким образом в бой будут даны приказания соответственно действиям неприятеля.
Канонада на левом фланге начнется, как только будет услышана канонада правого крыла. Стрелки дивизии Морана и дивизии вице короля откроют сильный огонь, увидя начало атаки правого крыла.
Вице король овладеет деревней [Бородиным] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками армии.
Все это должно быть исполнено в порядке (le tout se fera avec ordre et methode), сохраняя по возможности войска в резерве.
В императорском лагере, близ Можайска, 6 го сентября, 1812 года».
Диспозиция эта, весьма неясно и спутанно написанная, – ежели позволить себе без религиозного ужаса к гениальности Наполеона относиться к распоряжениям его, – заключала в себе четыре пункта – четыре распоряжения. Ни одно из этих распоряжений не могло быть и не было исполнено.
В диспозиции сказано, первое: чтобы устроенные на выбранном Наполеоном месте батареи с имеющими выравняться с ними орудиями Пернетти и Фуше, всего сто два орудия, открыли огонь и засыпали русские флеши и редут снарядами. Это не могло быть сделано, так как с назначенных Наполеоном мест снаряды не долетали до русских работ, и эти сто два орудия стреляли по пустому до тех пор, пока ближайший начальник, противно приказанию Наполеона, не выдвинул их вперед.
Второе распоряжение состояло в том, чтобы Понятовский, направясь на деревню в лес, обошел левое крыло русских. Это не могло быть и не было сделано потому, что Понятовский, направясь на деревню в лес, встретил там загораживающего ему дорогу Тучкова и не мог обойти и не обошел русской позиции.
Третье распоряжение: Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением. Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон.
Четвертое: Вице король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Марана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками.
Сколько можно понять – если не из бестолкового периода этого, то из тех попыток, которые деланы были вице королем исполнить данные ему приказания, – он должен был двинуться через Бородино слева на редут, дивизии же Морана и Фриана должны были двинуться одновременно с фронта.
Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено.


Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.


Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.