Р-250

Р-250 («Кит») — советский коротковолновый радиоприёмник для дальней связи, радиоразведки и пеленгации, военного и гражданского назначения, выпускавшийся в различных вариантах с 1949 до 1980 г. Один из самых совершенных в своё время образцов аппаратуры такого класса. Широко применялся также радиолюбителями-коротковолновиками.

История создания и применения

В конце 1940-х гг. в Вооружённых силах СССР, гражданских ведомствах связи и спецслужбах ощущалась острая необходимость в высококлассном радиоприёмном устройстве для магистральной связи и радиоразведки, допускающем установку на подвижных объектах, в том числе боевых кораблях. Разработка была поручена коллективу СКБ № 619 (г. Ленинград) под руководством Антона Антоновича Савельева, который уже занимался разработкой стационарного КВ приёмника «Крот». Техническое задание объединяло требования различных заказчиков, в том числе ГРУ Генерального штаба и МГБ СССР. Прототип нового приёмника под шифром «Русалка» появился не позже 1948 г. Другое рабочее обозначение разработки — АС-1 (по инициалам главного конструктора). В дальнейшем сухопутный вариант проходил под шифром «Кит», морской — «Русалка». Серийное производство началось в 1949 г., на вооружение приёмник принят в 1950 г. под индексом Р-250 в сухопутных силах и Р-670 — во флоте. Разработчики приёмника удостоились Сталинской премии второй степени за 1950 г.

За время производства Р-250 дважды модернизировался, к нему выпускались различные дополнительные приспособления. Кроме того, изготавливались специальные мелкосерийные модификации по особым заказам различных ведомств. Приёмники использовались как самостоятельно, так и в составе различных радиотехнических комплексов (например, магистральных радиоприёмных устройств «Клён» и «Краб».

Кроме армии, ВМФ, ГРУ и КГБ, приёмники Р-250 использовали МВД, МИД, министерства морского и речного флота, научные организации, в том числе космического направления.

В 1959 г. Р-250 был рассекречен, а ещё через 10 лет стал списываться и появляться на любительских радиостанциях и в радиоклубах ДОСААФ. Коротковолновики ценили приёмники этой серии за высокую чувствительность и стабильность частоты, к нему успешно изготавливали передающие приставки, превращая приёмник в трансивер.

Как пример надёжности упоминают экземпляр Р-670 выпуска 1953 г., который проработал на подводной лодке до 1970 г., а затем до 1985 г. в береговой службе без единого ремонта, проходил только плановое обслуживание. В приемном центре Московского военного округа «Киты» работали до начала 1990-х гг. В любительском обороте Р-250 иногда встречаются до нынешнего дня, несмотря на громоздкость и большой вес.

В 2013 г. в честь 100-летия со дня рождения А. А. Савельева его земляки, радиолюбители из села Богучаны Красноярского края, учредили диплом «Р-250».

Характеристики основных модификаций

Р-250 (АС-1, АС-2, Р-670 «Русалка»)

Первые серийные приемники, до принятия на вооружение, выпускались под индексом АС-1 и, позже, АС-2.
Приемник Р-250 представляет собой супергетеродин с двойным преобразованием частоты (кроме первого поддиапазона), приспособленный для приёма телеграфных (CW) и телефонных (АМ, SSB) сигналов. Выполнен на октальных лампах «металлической» серии (см. Радиолампы производства СССР/России). Входное согласующее устройство позволяет применять антенны различной конструкции и электрических характеристик, начиная от куска провода длиной несколько метров. Все конструкторские и технологические решения подчинены обеспечению максимальной надёжности и стабильности работы в условиях механических колебаний и переменной температуры и влажности. Флотский вариант Р-670 имел амортизацию ламповых панелей и дополнительную защиту от влаги.
Рабочий диапазон 1,5—25,5 МГц разбит на 12 поддиапазонов шириной по 2 МГц. Шкала настройки проекционного типа, с ценой деления 2 кГц, изготавливалась фотоспособом индивидуально для каждого приёмника.
Первый гетеродин — с кварцевой стабилизацией, второй — с плавной перестройкой. Первая промежуточная частота переменная от 1,5 до 3,5 МГц, вторая ПЧ — 215 кГц. Основная селекция производится на частоте второй ПЧ с помощью ФСС с переключаемой полосой пропускания 1, 3, 6 и 12 КГц.
Чувствительность в телеграфном режиме — 0,6 мкВ, в телефонном — 3 мкВ (по документации, реально значительно лучше).
Питание — от сети переменного тока 127/220 В 50 Гц через внешний блок питания. Выпускались варианты с питанием от других источников (бортовых сетей и пр.)
Габариты приёмника — 660×450×460 мм, масса — 90 кг. Габариты блока питания — 495×330×340 мм, масса — 35 кг.
К приёмнику Р-250 дополнительно выпускались комплект для расширения диапазона до 33,5 МГц, приставки для приёма в СДВ, ДВ и СВ диапазонах, панорамная приставка и другое оборудование.
Выпускались до 1961 г. Ранние приёмники Р-250 представляют коллекционную ценность.

Р-250М

Усовершенствованный вариант, выпускавшийся с 1957 (серийно с 1958 г.) по 1969 г. на заводе п/я 158, г. Харьков. Точность отсчёта оптической шкалы повышена вдвое, до 1 кГц. Схема несколько изменена с целью повысить чувствительность и избирательность. Начиная с этой модели, полоса пропускания второй ПЧ регулировалась плавно от 1 до 14 кГц. Блок питания более компактный. По заказу устанавливался электропривод настройки для дистанционного управления и автоподстройки частоты. Внесены многочисленные технологические изменения. Особого варианта Р-250М для ВМФ не существовало, об Р-670М см. ниже. Стоечный вариант для разнесённого приёма сигналов ЧТ/ДЧТ (частотной телеграфии) с двумя приёмниками Р-250М, как модернизация стойки «Клён», выпускался Барнаульским радиозаводом под обозначением КМПУ (коротковолновое магистральное приёмное устройство), но комплектовался харьковскими блоками приёмников. Стоечный вариант «Краб-М» для приёма однополосной телефонии, как модернизация стойки «Краб», имел один приёмник Р-250М.

В дальнейшем, когда Барнаульский радиозавод начал выпускать оконечные устройства Р-376 и Р-376М для приёма двухканальной однополосной телефонии, выпуск стоек «Краб-М» был прекращён.

Р-250М2

Этот вариант был хронологически последними выпускался с 1968 по 1980 г., а по спецзаказам — и позже.

Главное отличие — вместо металлических ламп применены пальчиковые (см. Радиолампы производства СССР/России). Масса блока питания уменьшена до 9 кг за счёт отказа от феррорезонансного стабилизатора. Введены небольшие схемные изменения. В тропическом экспортном исполнении приёмник назывался Р-250М2Т (у прежних модификаций не было специального тропического варианта).

Для ВМФ СССР приемник выпускался под индексом Р-670М. Имел несколько незначительных отличий, связанных со спецификой связи на море. Стоечная версия с двумя приёмниками Р-250М2 для разнесённого приёма ЧТ/ДЧТ на радиолиниях тоже подверглась модернизации и стала выпускаться под обозначением КМПУ-М. Изготавливалась на Барнаульском радиозаводе, комплектовалась блоками приёмников из Харьковского завода «Протон».

Большинство сохранившихся до сего дня приемников относятся именно к этому типу (Р-250М2 и Р-670М). Эксплуатационники отмечают, что по приемным свойствам он уступает более раннему Р-250М, что вызвано именно заменой октальных ламп более миниатюрными пальчиковыми.

«Калина»

Следующей разработкой группы А. А. Савельева и дальнейшим развитием идей Р-250 стал приемник «Калина», предназначенный для слежечных нужд КГБ и ГРУ и приёма ЧТ/ДЧТ с повышенной стабильностью. Приёмник имел гибкую блочную архитектуру. В состав блоков входили, в частности, аналоговый синтезатор частоты, позволявший осуществлять беспоисковую и бесподстроечную связь в режиме быстродействующего буквопечатания, а также оконечные устройства Р-376/376М для однополосной телефонии и Р-371/Р-360/Р-360М2 для приёма буквопечатания в различных режимах.

«Калина» была попыткой совместить в одном устройстве достоинства приёмника армейской связи «Молибден» Р-154М2 и Р-250М, не вполне удачной. Аппарат был недостаточно надёжным, сказалась низкая культура производства на периферийного заводе и конструкторские просчеты. После преждевременной смерти А. А. Савельева финансирование этого очень дорогого проекта было прекращено ввиду появления цифровых синтезаторов частоты. Тем не менее приемник выпускался в Барнауле с 1969 по 1975 год в трёх модификациях («Калина», «Калина-М» и «Степь»).

Литература

• В. И. Шапкин. Красные уши. Советские профессиональные ламповые радиоприёмники 1945—1970 гг. — М.:Авико-Пресс, 2003

Ссылки

• [ua1osm.forum2x2.ru/t3-topic Приёмники Антона Савельева, ВКАС им. Будённого]
• [www.cqham.ru/trx/r_250.html Радиоприемник «Р-250/М/М2» (Кит/М/М2), «Р-670/М» (Русалка/М)]
• [museum.radioscanner.ru/r_250/r_250.html Радиоприемник Р-250 «Кит»]
• [www.cqham.ru/trx/as_2.html Радиоприемник «АС-2»]
• [www.fedjukov3.narod.ru/R-250M.html Р-250М Коротковолновый приемник (документация, фото)]

Отрывок, характеризующий Р-250

«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?