Символы рубля
Рубль в качестве денежной единицы известен с XIII века, и для его краткой записи использовались менявшиеся со временем сокращения и знаки. Один из первых известных вариантов — сокращение слова «рубль», представлявшее собой буквосочетание надстрочных «р» и «у». Оно возникло в результате эволюции русской письменности и использовалось со второй половины XVII века до второй половины XIX века.
В настоящее время существуют три денежные единицы с названием «рубль», и для краткой записи каждой из них местными уполномоченными органами власти утверждены свои особые символы:
- символ белорусского рубля — сокращение Br;
- символ российского рубля — ₽[1] (буква «Р» с дополнительным элементом в виде горизонтальной черты);
- символ приднестровского рубля — буква «Р» с дополнительной вертикальной линией.
Едиными для всех них являются такие простые сокращения, как «р.» и «руб.», которые использовались для сокращения слова «рубль» ещё в Российской империи.
Содержание
Краткая история денежных единиц с названием «рубль»
В качестве названия денежной единицы слово «рубль» впервые встречается в новгородских грамотах XIII века. Являясь эквивалентом гривны, серебряного слитка, или её половины, она была элементом так называемой гривенно-кунной денежной системы (см. «Древнерусская гривна», «Древнерусская куна»), построенной на использовании для крупных расчётов слитков-гривен, а для более мелких — иностранных дирхемов и денариев (кун). В течение XIV—XV веков рубль становился счётной денежной единицей, эквивалентной уже не столько определённому количеству серебра, сколько определённому числу более мелких денежных единиц (денег, алтынов). Важным документом этой эпохи является минея из собрания Соловецкого монастыря, которая датируется второй половиной XV века. В ней зафиксировано следующее значимое метрологическое соотношение: «гривна серебра рубль». После денежной реформы Елены Глинской, проведённой в 30-х годах XVI века и унифицировавшей денежное обращение на территориях, которые были подчинены Московскому князю, один рубль повсеместно стал равен 200 денгам (две денги равнялись одной копейке, которая в то время была еще второстепенной денежной единицей).
Первая рублевая монета (с обозначением достоинства словом «рубль») была отчеканена только в 1654 году, в ходе денежной реформы Алексея Михайловича, однако находилась в обращении не более года, поскольку содержание серебра в монете было ниже, чем в ста копейках — фактически новая рублёвая монета равнялась только 64 копейкам[2]. При этом во времена Алексея Михайловича практиковалось изготовление свёртков («начётных денег») из монет мелких номиналов, которые образовывали более крупные суммы и использовались, в частности, первыми лицами государства для благотворительной раздачи. Такие свёртки, в том числе рублёвого достоинства в своём сочинении упоминает, например, подьячий посольского приказа Григорий Котошихин: «А как царь ходит в походы и по монастырем и по церквам, и для его выездов и выходов наготавливают денги в бумаги, по 2 гривны, и полуполтине, и по полтине, и по рублю и по два и по 5 и по 10 и по 20 и по 30, кому сколко прикажет дати, чтоб было готово»[3].
Чеканка рублевых монет возобновилась в 1704 году при Петре I и уже не прекращалась (за исключением коротких периодов) до наших дней. Первоначально это были серебряные монеты весом 28 граммов при содержании чистого серебра около 25—26 граммов. К 1764 году это содержание снизилось до 18 граммов и в собственно серебряных рублёвиках периода Российской империи уже не менялось[4]. После реформы Петра и до 1917 года рубль оставался единой и основной денежной единицей Российской империи. Лишь некоторые периоды характеризовались появлением суррогатных денежных единиц вроде рубля ассигнациями. Это было связано с появлением в России в 1769 году первых бумажных денег (см. «Ассигнации»)[5], из-за быстрого обесценения которых в 1769—1849 годах существовал раздельный учёт денежных сумм в рублях серебром и рублях ассигнациями, которые различались по стоимости[6].
С началом Гражданской войны и распадом империи название «рубль» получили многие никак не связанные между собой денежные единицы (советский рубль, донской рубль, дальневосточный рубль, закавказский рубль, латвийский рубль и многие другие). С созданием СССР «рубль» — это единая денежная единица Советского Союза и входивших в его состав республик. Кроме рубля СССР как самостоятельные денежные единицы в поздний период советской истории существовали инвалютный рубль и переводный рубль.
После распада СССР вновь, как и в годы Гражданской войны, появилось множество слабо связанных между собой денежных единиц, имевших всего лишь общее название: российский рубль, белорусский рубль, грузинский рубль, латвийский рубль, таджикский рубль и так далее). Впоследствии большинство из них было вытеснено из обращения другими денежными единицами с оригинальными названиями (см. статью «Рублёвая зона»). В настоящее время название «рубль» имеют следующие никак не связанные между собой денежные единицы: российский рубль, белорусский рубль, приднестровский рубль (денежная единица частично признанного государства).
Описанные выше периоды в истории денежных единиц, носивших название «рубль», часто характеризовались оригинальной системой краткого представления их наименований. Ниже описаны некоторые из них.
- Список существующих денежных единиц с названием «рубль»
| Денежная единица (на англ. и/или на языке страны эмитента) |
Государство (территория) |
Период обращения |
Варианты краткого представления[7] | Примеры использования | ||
|---|---|---|---|---|---|---|
| коды ISO 4217 | символы | на денежных знаках | на марках | |||
| Белорусский рубль |  Белоруссия
|
1992 — н.в. | BYR (974) | р. • руб. • Br | ||
| Приднестровский рубль[8] |  Приднестровье
|
1994 — н.в. | — | PRB • RUP • 
|
||
| Российский рубль |  Россия
|
1992 — н.в. | RUB (643) | р. • руб. • ₽ | ||
Простейшие сокращения слова «рубль»
В Российской империи, в Советском союзе, в современной России, а также в других государствах и государственных образованиях, чьи национальные валюты носят название «рубль» (Белоруссия, Приднестровье), их типичными сокращениями являются следующие два варианта:
Строчная буква «р» с точкой («р.») фигурирует, например, в настройках «по умолчанию» форматов вывода денежных и финансовых величин в русскоязычной версии электронных таблиц Excel компании Microsoft[10], а также электронных таблиц компании Google[11]. Это сокращение используется для обозначения рубля как минимум с XIX века[12].
Существенно реже встречаются такие варианты, как:
- рубл.[13];
- рэ.
Сокращение «рэ» используется в разговорной речи и бытовой переписке[14] и, очевидно, происходит от простонародного названия буквы «р (эр)»[15]. Самое раннее использование этого варианта, зафиксированное на сайте «Национальный корпус русского языка», относится к 1963 году и встречается в романе Василия Аксёнова «Пора, мой друг, пора»:
Кянукук лихорадочно соображал: бутылка сухого в магазине три рэ ноль семь копеек, а здесь ещё наценка пятнадцать процентов, итого — четыре семьдесят пять, целый день таскать цементные мешки… Знакомец его, матрос, помог устроиться на лихтер сторожем, на оклад 35 рэ.— В. Аксенов «Пора, мой друг, пора»[16]
Любопытное совпадение: именно в России впервые был использован десятичный принцип денежного счета[17], когда старший номинал состоит из 100 младших (1 рубль = 100 копеек). При этом в алфавитной записи чисел, основанной на кириллице, именно буква «р», наиболее распространенное сокращение слова «рубль», обозначала 100.
Для словосочетания «российский рубль» дополнительно используются следующие сокращения[18]:
- рос. руб.;
- РР.
Последний вариант встречается, например, на российских бумажных деньгах в качестве одного из инструментов защиты от подделки; буквы «РР» видны на полоске под рисунком на аверсе банкноты при рассмотрении её под острым углом в отражённом свете (кипп-эффект)[19].
Национальные обычаи делового оборота или нормы грамматики могут предусматривать и другие варианты сокращения слова «рубль» и словосочетания «российский рубль», например R и/или RR.
- Rursign1703.jpg
Сокращение руб в Арифметике Магницкого (1703 г.)
- RSFSR stamp Proletarij 1922 10000r.jpg
Сокращение р. на советской почтовой марке (1922 г.)
- TengeLogo.JPG
Сокращение RR на табло курсов валют в Алма-Ате, Казахстан (2009 г.)
Символ рубля XVII—XIX веков
Типичное сокращение слова «рубль», которое возникло в результате эволюции русской письменности и использовалось со второй половины XVII века до второй половины XIX века как в бытовой переписке, так и в официальной документации,— буквосочетание надстрочных «р» и «у». Иногда эта лигатура называется «исторический знак рубля». В консорциум Unicode была подана заявка на его включение в одноименный стандарт.
Один из первых точно датированных примеров использования надстрочного буквосочетания «ру» содержится в Сборнике переводов Епифания Славинецкого. Оно встречается в так называемой запродажной записи (надписи на полях книги, свидетельствовавшей о факте владения, купли или продажи книги), которая гласит: «1681 года декабря в 5-й день продал сию книгу, глаголемую небеса, белахонец Василей Иванов сын Тверитинов, городчанину Терентьиву сыну Михнику. А взял я, Василей, за тое книгу 12 рублей 100 алтын 2 деньги. А подписал я, Василей, своею рукою. Продал зачисто и даподлинно и руку приложил»[20].
Самый поздний из известных примеров использования знака рубля относится к первой половине XIX века. Он встречается в записи на форзаце Судебника государя царя и великого князя Ивана Васильевича, которая гласит: «4 рубля, декабря 18. 1830»[20]. Запись сделана академиком Павлом Строевым, одним из первых собирателей древнерусских памятников письменности, на книге, входившей в его личную библиотеку[21].
Современный символ российского рубля
| Символ российского рубля | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ₽ | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Название символа |
Ruble sign | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Юникод |
U+20BD | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| HTML |
₽ | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Заглавная форма |
₽ | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Строчная форма |
₽ | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Группа в Юникоде |
Currency symbols | |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| Дополнительная информация | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ← 8379 8380 8381 8382</big> 8383 → | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
 |
Эта статья — кандидат к лишению статуса избранной с 2 мая 2016 |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Символы рубля
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
Навигация
