Райт-Ковалёва, Рита

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Р. Райт-Ковалева»)
Перейти к: навигация, поиск
Рита Райт-Ковалёва

Рита Райт-Ковалёва с Куртом Воннегутом
Имя при рождении:

Раиса Яковлевна Черномордик

Дата рождения:

19 апреля 1898(1898-04-19)

Место рождения:

деревня Петрушево, Елисаветградский уезд, Херсонская губерния

Дата смерти:

29 декабря 1988(1988-12-29) (90 лет)

Место смерти:

Москва

Награды:

Ри́та Я́ковлевна Райт-Ковалёва (урождённая Раи́са Я́ковлевна Черномо́рдик; 19 апреля 1898 — 29 декабря 1988) — советская писательница и переводчица. В её переводе в СССР впервые появились русские версии многих произведений Генриха Бёлля, Франца Кафки, Джерома Сэлинджера, Уильяма Фолкнера, Курта Воннегута, Натали Саррот, Анны Франк, Эдгара По. Переводила на немецкий язык Владимира Маяковского (в том числе «Мистерию-буфф»). Автор художественной биографии «Роберт Бёрнс» (1959), воспоминаний о Маяковском, Хлебникове, Ахматовой и Пастернаке.





Биография

Раиса Яковлевна Черномордик родилась 19 апреля 1898 года в деревне Петрушево Елисаветградского уезда Херсонской губернии[1], в еврейской семье.

Её отец, выпускник Дерптского университета, военный врач и участник Русской-японской войны, полковник медицинской службы Яков-Меер Залманович (Яков Зиновьевич) Черномордик (?—1948) был уроженцем Велижа и с 1906 года его городовым врачом, а в советское время и до начала Великой Отечественной войны — главным санитарным врачом города.[2][3][4] Раиса провела детство в Курске и Велиже, потом по семейной традиции отправилась получать медицинское образование — сначала в Харьков, где познакомилась с Велимиром Хлебниковым (и даже переводила на немецкий язык его стихи), а потом в Москву. В 1924 году окончила медицинский факультет 2-го МГУ.

В литературный процесс включилась не сразу, после переезда в Ленинград, где она по собственной инициативе устроилась на работу в лабораторию к знаменитому физиологу И. П. Павлову. Проработала в лаборатории семь лет.

Попав в Москву, по счастливому стечению обстоятельств познакомилась с Маяковским, Бриками и Пастернаком. По просьбе Лили Брик начала документировать жизнь Маяковского.

Решив отделить «обычную» жизнь от творческой, взяла себе псевдоним Рита Райт. К 20 годам она сочиняла стихи, свободно говорила по-немецки и по-французски (английский выучила позже), в возрасте 22 лет по просьбе Маяковского перевела на немецкий язык «Мистерию-буфф», впоследствии переводила на русский Шиллера, а в 1950-х годах, когда её пытались отлучить от литературы, выучила болгарский, чтобы переводить с этого языка.

Дочь Риты Райт Маргарита Ковалёва также сперва получила биологическое образование, а затем стала переводчиком. Рита Яковлевна являлась тётей юному герою войны, юнге Северного флота Саше Ковалёву (погиб в 17-летнем возрасте), он жил у неё с 10 до 15-летнего возраста (после ареста обоих его родителей), и перед уходом в 1942 году на учёбу в Соловецкую школу юнг Северного Флота.

Рита Райт скончалась в Москве 29 декабря 1988 года.

Анекдоты

Когда-то я был секретарем Веры Пановой. Однажды Вера Фёдоровна спросила:

— У кого, по-вашему, самый лучший русский язык?
Наверно, я должен был ответить — у вас. Но я сказал:
— У Риты Ковалёвой.
— Что за Ковалёва?
— Райт.
— Переводчица Фолкнера, что ли?
— Фолкнера, Сэлинджера, Воннегута.
— Значит, Воннегут звучит по-русски лучше, чем Федин?
— Без всякого сомнения.
Панова задумалась и говорит:
— Как это страшно!..
Кстати, с Гором Видалом, если не ошибаюсь, произошла такая история. Он был в Москве. Москвичи стали расспрашивать гостя о Воннегуте. Восхищались его романами. Гор Видал заметил:
- Романы Курта страшно проигрывают в оригинале...

Сочинения

  • Человек из музея человека. — М.: Советский писатель, 1982. (повесть о Борисе Вильде)

Напишите отзыв о статье "Райт-Ковалёва, Рита"

Примечания

  1. [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/105504/%D0%A0%D0%B0%D0%B9%D1%82 Биография Р. Я. Райт-Ковалёвой в «Большой биографической энциклопедии»]
  2. [www.gorod.velizh.ru/kropotk.php Улицы Велижа рассказывают]
  3. [crb.velizh.ru/history.html Велижская центральная районная больница]
  4. [isrageo.wordpress.com/2013/06/11/nekre996/ Настоящий полковник царской армии]

Ссылки

  • [www.lib.ru/INOFANT/WONNEGUT/vonnegut0_1.txt Канарейка в шахте, или мой друг Курт Воннегут]
  • [www.ka2.ru/hadisy/rita.html Рита Райт. Воспоминания о Велимире Хлебникове.]
  • [www.ka2.ru/nauka/blnqst_5.html Из архива Барбары Лённквист: Рита Райт.]
  • [www.fantlab.ru/translator1332 Переводы Риты Райт-Ковалёвой в «Лаборатории фантастики»]

Отрывок, характеризующий Райт-Ковалёва, Рита

– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.