Шор, Розалия Осиповна

Розалия Осиповна Шор
Дата рождения:	12 (24) июня 1894(1894-06-24)
Место рождения:	Ковно
Дата смерти:	18 марта 1939(1939-03-18) (44 года)
Место смерти:	Москва
Страна:	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Научная сфера:	лингвист, историк литературы
Учёная степень:	доктор филологических наук
Альма-матер:	Второй Московский государственный университет

Роза́лия О́сиповна Шор (12 (24) июня 1894, Ковно — 18 марта 1939, Москва) — советский лингвист и историк литературы, автор работ по истории и современному состоянию зарубежной лингвистики.

Биография

Отец окончил медицинский и физико-математический факультеты Санкт-Петербургского университета, работал врачом и вёл научную работу в Бактериологическом институте Филиппа Блюменталя. Мать окончила Высшие женские (Бестужевские) курсы по физико-математическому отделению, работала преподавателем иностранных языков; с 1901 года — зубной врач. Около 1900 года семья переехала в Москву.

Розалия училась в частной школе, в 1913—1919 годах — на германском отделении Московских Высших женских курсов (к моменту выпуска они стали Вторым Московским государственным университетом). Во время Первой мировой войны она была сестрой милосердия в благотворительном госпитале, организованном при поддержке Еврейского демократического общества.

В 1920—1921 годах прослушала курс на лингвистическом отделении историко-филологического факультета Первого Московского государственного университета и успешно сдала выпускные экзамены, после чего ей было предложено остаться при кафедре сравнительного языкознания.

• В 1922—1929 — в Лингвистической секции Института языка и литературы Российской ассоциации научно-исследовательских институтов общественных наук (РАНИОН): научный сотрудник I разряда, с 1925 — секретарь секции.
• В 1924—1929 — в Институте народов Востока: научный сотрудник I разряда, с 1926 — учёный секретарь института.
• В 1924—1929 — в Государственной академии художественных наук (ГАХН): научный сотрудник, учёный секретарь Фольклорной подсекции Литературной секции. После реорганизации в 1929 году ГАХН в Государственную академию искусствознания (ГАИС) — действительный член ГАИС, а после выделения в 1931 году из ГАИС Научно-исследовательского института языкознания (НИЯЗ) — действительный член НИЯЗ до его закрытия в 1933 году.
• В 1928—1930 — профессор Азербайджанского государственного университета.
• В 1930—1934 — заведующий кафедрой языка Института повышения квалификации педагогов (ИПКП).
• С 1933 — преподаватель аспирантуры Института народов Севера (Ленинград), профессор, завкафедрой общего языкознания Московского института философии, литературы и истории (МИФЛИ).
• С 1935 — заведующий кафедрой языковедения Московского государственного педагогического института иностранных языков им. М. Тореза, профессор ЛИФЛИ.
• С 1936 — член экспертной комиссии Комитета по делам высшей школы.

Доктор лингвистических (филологических) наук (1936, степень присвоена honoris causa).

С 1920 года — действительный член Московского лингвистического кружка. В 1917—1923 — член лингвистического общества при Московском университете.

Член редакционного бюро Литературной энциклопедии, редактор по теме «Лингвистика и поэтика», автор ряда статей (подписаны Р. Ш., R. S., Р. Шор).

Муж — лингвист Н. С. Чемоданов.

Умерла в 1939 году от рака груди. Похоронена на Новодевичьем кладбище.

Труды

Основные труды — по проблемам германского и древнеиндийского языкознания, общего языкознания, истории языкознания. Инициатор издания серии «Языковеды Запада» (1933—1938), редактировала и комментировала книги Сепира, Соссюра, Вандриеса. Шор предложила одни из первых в СССР историографических очерков современной западной лингвистики, объективно учитывающих достижения структурализма и других школ 1920-х годов. В оценке современного западного языкознания она полемизировала с Волошиновым и Бахтиным.

Труды по истории западноевропейской литературы:

• Генрих Гейне (1931; совместно с Ф. Шиллером и А. Лаврецким)
• Диккенс (1931; совместно с А. Луначарским)

Переводы произведений древнеиндийской литературы:

• Панчатантра. Избранные рассказы (1930)
• Двадцать пять рассказов Веталы (1939)

Литература

• Алпатов В. М. Москва лингвистическая / Научный совет Российской Академии наук по изучению и охране культурного и природного наследия. — М.: Изд-во Института иностранных языков, 2001. — С. 98—102. — 104 с. — (Природное и культурное наследие Москвы). — 500 экз. — ISBN 5-88966-028-4.
• Алпатов В. М. История одного мифа. Марр и марризм. — М., 2004.
• Алпатов В. М. Розалия Осиповна Шор // «Вопросы языкознания». — 2009, № 5. — С. 114—131.
• С. М. Хроникальные заметки: о заседании, посвященном 100-летию со дня рождения P. O. Шор // «Вопросы языкознания». — 1995, № 3.
• Тоддес Е. А., Чудакова М. О. Первый русский перевод «Курса общей лингвистики» Ф. де Соссюра и деятельность Московского лингвистического кружка // «Фёдоровские чтения 1978». — М., 1981. — С. 229—249.
• Шор Е. Н. Стоило ли родиться, или Не лезь на сосну с голой задницей. — М.: «Новое литературное обозрение», 2006. — 398 с. — (Россия в мемуарах). — 1500 экз. — ISBN 5-86793-446-2.

Ссылки

• Шор, Розалия Осиповна — статья из Большой советской энциклопедии.
• А. Троицкий. [histling.nw.ru/linguists/sh/shor/shor_bio.html Краткая биография Р. О. Шор]
• Университет Лозанны / Научно-исследовательский центр по истории и сравнительной эпистемологии языкознания Центральной и Восточной Европы:
  • [www2.unil.ch/slav/ling/recherche/ENCYCL%20LING%20RU/SHOR/Shor.html Биография, труды] (фр.)
  • [www2.unil.ch/slav/ling/colloques/12SHOR/prog.html Международный симпозиум: Розалия Шор и её культурная среда] (фр.) (рус.) 7—9 июня 2012.

Отрывок, характеризующий Шор, Розалия Осиповна

Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?