САМ-7
| САМ-7 | |
|---|---|
| Тип | экспериментальный истребитель |
| Производитель | Завод № 18 (Воронеж) |
| Главный конструктор | Москалева А. С. |
| Первый полёт | 1935 (подлёты) |
| Годы производства | 1934-1935 |
| Единиц произведено | 1 |
САМ-7 — советский истребитель с мотором М-34, конструкции А. С. Москалева, построен в 1934—1935 годах. (завершён в 1935 году, тогда же летал).
Конструкция
Двухместный бесхвостый истребитель сопровождения. Конструкция самолета цельнометаллическая. Набор фюзеляжа изготовлен из открытых и закрытых профилей. В хвостовой части фюзеляжа находился стрелок с выдвижной турелью, оснащённой спаренными пулеметами. Во время боя задняя дверь кабины открывалась и турель выдвигалась назад, обеспечивая большую сферу обстрела.
Крыло самолёта имело небольшое удлинение и стреловидность (20 градусов). Сечение лонжеронов крыла двутавровое. Обшивка гладкая, толщиной 1,5-2,5 мм. На концах крыла были шайбы, которые выполняли роль вертикального хвостового оперенья. На задней кромке располагались щелевые закрылки, которые служили рулями высоты. Внешняя часть использовалась также в качестве элеронов. Профиль крыла Р-11.
На двигателе были установлены два синхронных пулемета ШКАС. Шасси самолёта имели масляную амортизацию и убирались в крыло. В носовой обшивке крыла был расположен испарительный радиатор. Центровка самолета составляла 13-15 % САХ. При ней самолет был устойчив, что было проверено опытным путём на взлёте.
С мотором М-34р мощностью 850 л. с. скорость самолета на высоте 4000 м ожидалась больше 600 км/ч. Не был допущен к испытаниям.
Отличительными особенностями самолета являются его стреловидное (что для середины 30-х нехарактерно) крыло и относительно низкая масса (1000 кг пустой и 1480 кг — взлётная масса).
Напишите отзыв о статье "САМ-7"
Ссылки
- [base13.glasnet.ru/text/shavrov2/1-26.htm#7 B.Б. Шавров. История конструкций самолетов в СССР 1938—1950.]
- [www.airwar.ru/enc/xplane/sam7.html САМ-7 Сигма. Энциклопедия «Уголок неба»]
|
Это заготовка статьи о военном летательном аппарате. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий САМ-7
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
