Организация Южноатлантического договора
«Организация Южноатлантического договора» (англ. South Atlantic Treaty Organization, SATO; исп. Organización del Tratado del Atlántico Sur, OTAS), «САТО» — проект антикоммунистического и антисоветского военно-политического союза стран Южной Атлантики, выдвинутый во второй половине 1970-х годов. Был инициирован американским генералом Александром Хейгом. Предполагал консолидацию латиноамериканских крайне правых режимов с неформальным участием ЮАР. Не получил развития из-за противоречий между потенциальными участниками.
Содержание
Политический проект
Вторая половина 1970-х была отмечена активной военно-политической экспансией СССР и Кубы в Африке и Третьем мире в целом. Особую тревогу в правых кругах США вызывала война в Анголе и утверждение марксистского режима МПЛА.
Идею «Организации Южноатлантического договора» (SATO, в испанском написании — OTAS, в русском — САТО) выдвинул в 1976 главнокомандующий объединёнными вооружёнными силами НАТО в Европе Александр Хейг[1], будущий госсекретарь в администрации Рональда Рейгана. Замысел выглядел своеобразным дополнением НАТО в Южной Атлантике.
Предлагалась политическая консолидация правых режимов региона на антикоммунистической и антисоветской основе. С военной точки зрения акцент делался прежде всего на объединённый потенциал военно-морских сил. «Южноатлантический альянс» был призван изменить в пользу Запада глобальное соотношение в стратегически важном регионе мира.
Потенциальные участники
В качестве участников САТО виделись:
- Аргентина — режим военной хунты генерала Хорхе Виделы
- Бразилия — режим военного правления генерала Эрнесту Гейзеля
- Уругвай — крайне правое правительство президента Апарисио Мендеса
- Чили — режим военной хунты генерала Аугусто Пиночета (географически страна относится не к Атлантике, а к Тихоокеанскому региону, но геополитически вполне вписывалась в проект).
- Неотъемлемым элементом плана было тесное взаимодействие с ЮАР — режимом апартеида, возглавлявшимся на тот момент правительством Балтазара Форстера.
Таким образом, предполагалась военно-политическая консолидация антикоммунистических военных режимов Латинской Америки и ЮАР. Официально ЮАР не должна была становиться членом САТО, поскольку апартеид подвергался международному бойкоту. Однако существовали широкие возможности неформального сотрудничества. Правительство Форстера отнеслось к проекту с большой заинтересованностью.
Некоторые аналитические разработки заходили ещё дальше. Предлагалось усилить африканскую составляющую проекта и подключить к САТО Нигерию и Сенегал. Авторы исходили из антикоммунистических позиций президентов Олусегуна Обасанджо и Леопольда Сенгора[2]. Но это едва ли было возможно даже теоретически из-за участия ЮАР.
План создания САТО — озвученный лишь на уровне выступления Хейга и публицистических обсуждений — вызвал заметную настороженность в СССР. Советская печать с тревогой сообщала о «сговоре диктаторов и расистов на южном фланге НАТО»[3].
Противоречия и отказ от проекта
Политическая однородность государственных режимов — потенциальных участников не избавляла от серьёзных разногласий и острых противоречий между ними. Было очевидно, что ключевая роль в проекте отводится аргентинскому режиму Виделы. Это было неприемлемо для Бразилии, исторически являвшейся главным соперником Аргентины в Латинской Америке. Кроме того, Бразилия установила выгодные экономические связи с Анголой, которая являлась противником ЮАР.
Из-за территориальных споров остроконфликтными были отношения между Аргентиной и Чили, доходившие до открытого военного противостояния.
Американская администрация Джимми Картера вела международную кампанию защиты прав человека. Это не позволяло поддерживать союз военно-диктаторских режимов и тем более сотрудничать с правительством апартеида.
В результате конкретных мер по реализации проекта предпринято не было. Некоторые соображения на этот счёт сохранялись в начале 1980-х, при администрации Рейгана. Однако Фолклендская война, в ходе которой США поддержали Великобританию против Аргентины (при персональном участии Хейга), окончательно сняла вопрос с обсуждения.
Левый ремейк
В конце 2000-х годов аббревиатуры «OTAS», «SATO» вновь стали появляться в политическом и журналистском обиходе. Теперь одноимённый проект имел совершенно иной, скорее противоположный характер. Идею «Организации Южноатлантического договора» выдвигал Уго Чавес с целью консолидации левых правительств — участников АЛБА для военно-политической координации и ослабления американского влияния[4]. Основным партнёром венесуэльский лидер видел Бразилию (при президенте Луле да Силва). Проект поддерживали такие деятели, как Муамар Каддафи и Роберт Мугабе. Этот план тоже не был конституирован межгосударственным договором.
См. также
Напишите отзыв о статье "Организация Южноатлантического договора"
Примечания
- ↑ Larman C. Wilson, David W. Dent. Historical Dictionary of Inter-American Organizations / South Atlantic Treaty Organization.
- ↑ [www.dtic.mil/dtic/tr/fulltext/u2/b067944.pdf THE SECURITY OF THE SOUTH ATLANTIC: IS IT A CASE FOR «SATO»--SOUTH ATLANTIC TREATY ORGANIZATION?]
- ↑ «Новое время», июль 1977.
- ↑ [ww4report.com/node/5377 Chávez contemplates South Atlantic Treaty Organization (SATO)]
Отрывок, характеризующий Организация Южноатлантического договора
Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
