Столичный банк сбережений
| Столичный банк сбережений | |
| Год основания |
1989 |
|---|---|
| Прежние названия |
Столичный |
| Ключевые фигуры |
А. П. Смоленский |
| Год закрытия |
2003 |
Столи́чный банк сбереже́ний — один из крупнейших российских банков в период 1992—1998 годов.
В 1989 году А. П. Смоленский создал коммерческий банк «Столичный» и был избран председателем правления, а к 1994 году стал президентом банка.
В 1994 году банк «Столичный» был переименован в «Столичный банк сбережений» (СБС).
В 1996 году А. Смоленский приобрёл контрольный пакет акций Агропромбанка, после чего в 1997 году «Столичный банк сбережений» был переименован в «СБС-Агро».
По данным[1], проведённый Генеральной прокуратурой компьютерный анализ заключённых сделок показал, что банк участвовал в спекуляциях на рынке ГКО (что стало одной из причин дефолта 1998г).
Накануне финансового кризиса 1998 года «СБС-Агро» занял второе в России после Сбербанка место по количеству вкладчиков — физических лиц (2 млн человек). Банк входил в десятку крупнейших российских банков по размеру собственного капитала. Но кризис привёл банк к фактическому банкротству. В сентябре 1998 года в банке была введена временная администрация Центрального банка России. Затем банк был передан под управление Агентства по реструктуризации кредитных организаций (АРКО). Уставный капитал банка был уменьшен до одного рубля, после чего АРКО стало его главным акционером (99,9 %). В итоге было принято решение о ликвидации банка и в январе 2003 года у него была аннулирована банковская лицензия[2][3][4].
После кризиса 1998 года на базе дочерних банков группы «СБС-Агро» А. Смоленским была сформирована банковская группа «ОВК». В июне 2003 года А. Смоленский заявил журналистам, что удаляется от дел, а акционеров группы «ОВК» отныне будет представлять его сын. Председателем Правления Банка был назначен один из учеников А.Смоленского - Першин Владислав Валерьевич. Летом 2003 года группа «ОВК» была продана за $200 млн компании «Интеррос».
Однако ещё в 2001 году банк «Северо-Западное ОВК» был выведен из состава группы «ОВК», а затем переведён из Санкт-Петербурга в Москву. В начале 2004 года он был переименован в «Столичное кредитное товарищество»[5][6].
Напишите отзыв о статье "Столичный банк сбережений"
Примечания
- ↑ Скуратов Ю.И. Кремлёвские подряды: Последнее дело прокурора. — Москва: ООО «Издательство Алгоритм», 2013. — 592 с. — (Власть в тротиловом эквиваленте). — 2000 экз. — ISBN 978-5-4438-0301-2.
- ↑ [www.grani.ru/Economy/m.19931.html Центробанк отозвал лицензию у «СБС-Агро»].
- ↑ [www.banki.ru/banks/memory/bank/?id=73636 СБС-Агро] (рус.). banki.ru. Проверено 19 сентября 2016.
- ↑ [cbr.ru/press/pr.aspx?file=030117_1422_annul1.htm Об аннулировании лицензии на осуществление банковских операций] (рус.). Центральный Банк Российской Федерации. Проверено 19 сентября 2016.
- ↑ [lenta.ru/lib/14162174/ Смоленский, Александр].
- ↑ [finance.rambler.ru/news/index.html?id=4469011 Смоленский снова уходит].
Отрывок, характеризующий Столичный банк сбережений
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
