БИЧ-21

БИЧ-21 (СГ-1)
Тип	лёгкий спортивный гоночный самолёт
Главный конструктор	Борис Черановский
Первый полёт	1940
Годы производства	1940
Единиц произведено	1

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Внешние изображения
	[www.airwar.ru/image/i/law1/bich21-i.jpg БИЧ-21]

БИЧ-21 (СГ-1) — лёгкий спортивный гоночный самолёт конструкции Бориса Черановского.

История создания

В 1937 году ОСОАВИАХИМ объявил конкурс на создание гоночного самолёта. Для участия в этом конкурсе и был построен БИЧ-21 (другое название СГ-1 — скоростной гоночный). Самолёт был создан в соответствии с излюбленной компоновкой Черановского «Летающее крыло». БИЧ-21 представлял собой низкоплан с трапецевидным крылом. Центроплан был прямым, консоли имели стреловидность 25°, законцовки крыла очерчивались по пологой параболе. На виде спереди крыло представляло собой «обратную чайку». Каплевидный фонарь кабины лётчика плавно переходил в клинообразное вертикальное оперение. Самолёт получился очень маленьким и лёгким. Кроме того, из-за низкого расположения крыла под ним при взлёте и посадке образовывалась динамическая воздушная подушка. Поэтому посадочная скорость была очень низкой (80 км/ч), а разбег и пробег — очень короткими (110 и 100 м соответственно).

Работы над СГ-1 были прекращены после начала Великой Отечественной войны.

Лётно-технические характеристики

• Размах крыла, м — 6,50;
• Длина самолета, м — 4,70;
• Площадь крыла, м² — 9,00;
• Масса, кг:
  • пустого самолёта — 526;
  • максимальная взлётная — 643;
• Двигатель — 1 × ПД МВ-6;
• Мощность, л. с. — 1 × 220;
• Максимальная скорость, км/ч:
  • у земли — 385;
  • на высоте — 417;
• Посадочная скорость — 80 км/ч;
• Практическая дальность, км — 400;
• Практический потолок, м — 9500;
• Экипаж, человек — 1.

Ссылки

• [www.airwar.ru/enc/law1/bich21.html БИЧ-21]. airwar.ru. Проверено 31 августа 2015.

СССР   Авиация

Отрывок, характеризующий БИЧ-21

– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»