СКИ ОМЭР АН СССР

СКИ ОМЭР — Служба Космических Исследований Отдела Морских Экспедиционных Работ АН СССР, подразделение, подчинённое Академии наук СССР (формально) и Министерству обороны СССР (фактически), имевшее в своём ведении научно-исследовательские суда, предназначенные для обеспечения космических программ СССР.

В ВМФ СССР также существовало соединение кораблей измерительного комплекса, работавшее в интересах ВМФ, РВСН и ГУКОС, выполнявших, в частности, аналогичные задачи и к СКИ ОМЭР не относившееся.

Причины создания

В 1950-х годах в развитии ракетной техники появилось новое направление. Начали проектироваться и испытываться ракеты, способные выводить полезную нагрузку на орбиту вокруг Земли. Конструктор Сергей Павлович Королёв приступил к выполнению программы по запуску пилотируемых космических кораблей.

Космический аппарат с момента старта и до окончания полёта должен находиться под наблюдением и управлением. С этой целью начиная с 1956 г. на территории СССР начала разворачиваться сеть наземных командно-измерительных пунктов. Позднее их стали называть — «научные измерительные пункты», НИП.

Однако из 16 суточных витков 6 — «глухие», находятся вне радиовидимости с территории СССР. Не видна НИПам и бо́льшая часть траектории над Атлантикой, где должны были выполняться ответственные операции — стыковки-расстыковки космических аппаратов, торможение и спуск космических кораблей, а также «второй старт» — вывод межпланетных космических станций с промежуточной орбиты на заданную траекторию. К началу 1960-х годов стала понятна необходимость присутствия измерительных пунктов в Океане.

Начало истории

Назрел вопрос о создании специализированных судов, способных поддерживать радиосвязь с экипажами космических кораблей, выполнять наблюдение и управление космическими аппаратами. С этой целью в срочном порядке на трех торговых судах Министерства морского флота СССР: «Ворошилов» («Ильичёвск»), «Краснодар» и «Долинск» была установлена телеметрическая радиоаппаратура. В августе 1960 года эти суда вышли в свои первые рейсы.

В 1960 году эти три судна, объединённые в плавучий телеметрический комплекс (ПТК), вошли в состав наземного командно-измерительного комплекса (НКИК) при НИИ-4 Министерства Обороны СССР. В 1962 году к ним присоединился танкер «Аксай», как бункеровщик и в то же время — телеметрическое судно.

В соответствии с директивой Генерального Штаба Вооружённых Сил СССР (ГШ ВС СССР) № Орг/9162079 от 26.11.1962 в 1963 году все работы, связанные с формированием экспедиций, организацией и проведением измерений, были переданы Командно-измерительному комплексу (КИК, в/ч 32103). В её составе была сформирована специальная в/ч 26179, куда и были переданы суда ПТК.

Позднее, директивой ГШ ВС СССР № Орг/7/86632 от 17.01.69 г. в/ч 26179 получила наименование "Отдельный плавучий измерительный комплекс (ОПИК), а 25.01.73 г., директивой № 314/4/00364 — «9-й Отдельный морской командно-измерительный комплекс» (9-й ОМ КИК) в составе Командно-измерительного комплекса, подчинённого Центральному управлению космических средств (ЦУКОС, с 1970 — ГУКОС) Министерства Обороны СССР.

До 1967 года суда ПТК, находясь под флагом СССР, выходили в рейс под легендой судов снабжения рыболовного флота. Личный состав экспедиций оформлялся в составе экипажа, специальная техника в формуляре судна не указывалась. В результате такой скрытности любой заход в порт мог привести к неприятностям и провокациям. Так, под арестом в портах захода оказывались «Ильичёвск», «Ристна», «Кегостров».

18 июня 1967 года опубликовано сообщение ТАСС «о создании в составе отдела научного флота Академии Наук СССР подразделения научно-исследовательских судов для изучения верхних слоёв атмосферы и обеспечения полётов космических объектов, пилотируемых кораблей и межпланетных автоматических станций». На всех кораблях был поднят вымпел Академии наук СССР и они при всех внешних сношениях с портовыми властями и в прессе стали именоваться научно-исследовательскими судами АН СССР. Распоряжением Президиума АН СССР от 4 ноября 1970 г. № 34-1466 при Отделе морских экспедиционных работ была создана «Служба космических исследований» — СКИ ОМЭР АН СССР. Так ОМ КИК приобрёл своё открытое наименование.

Расширение состава флота

К 1967 году в составе ОМ КИК находились суда «Долинск», «Аксай», «Бежица», «Ристна».

В течение 1967 года флот пополнили суда т. н. «лунной флотилии» — «Космонавт Владимир Комаров», «Боровичи», «Кегостров», «Моржовец» и «Невель», переоборудованные первый — по проекту 1917 («Сириус») из сухогруза «Геническ», остальные — по проекту 1918 («Селена») из лесовозов серии «Вытегралес». Назначением этих судов было сопровождение советской программы лунных пилотируемых полётов.

В 1970 году вошло в строй научно-исследовательское судно «Академик Сергей Королёв» — проект 1908 («Канопус»), а в 1971 — флагман морского космического флота, «Космонавт Юрий Гагарин» — проект 1909 («Феникс»).

В 1977-78 годах вымпел АН СССР был поднят на научно-исследовательских судах «Космонавт Владислав Волков», «Космонавт Павел Беляев», «Космонавт Георгий Добровольский» и «Космонавт Виктор Пацаев», переоборудованных по проекту 1929 («Селена-2») из лесовозов серии «Вытегралес».

К концу 1978 года флот СКИ ОМЭР насчитывал 11 судов, базировавшихся в Ленинграде и Одессе:

• в Одессе:
  • «Космонавт Юрий Гагарин» — в/ч 30108
  • «Академик Сергей Королёв» — в/ч 29508
  • «Космонавт Владимир Комаров» — в/ч 29466
• в Ленинграде:
  • «Боровичи» — в/ч 30057
  • «Кегостров» — в/ч 40217
  • «Моржовец» — в/ч 40215
  • «Невель» — в/ч 29480
  • «Космонавт Владислав Волков» — в/ч 49517
  • «Космонавт Павел Беляев» — в/ч 49504
  • «Космонавт Георгий Добровольский» — в/ч 59944
  • «Космонавт Виктор Пацаев» — в/ч 59945

Деятельность

Вся история развития советской космонавтики тесно связана с надёжной поддержкой со стороны «морского космического флота». Назначением «больших», одесских судов было управление космическими аппаратами, траекторные и телеметрические измерения, поддержка связи с экипажами космических кораблей и станций. Назначение ленинградских судов — телеметрические измерения и поддержка связи.

В годы существования СКИ ОМЭР её научно-исследовательские суда работали в Атлантическом, Индийском и Тихом океанах. Объектами их работы были долговременные орбитальные станции (ДОС) «Салют» и «Мир», космические корабли «Союз», «Союз-Т», «Союз-ТМ», транспортные корабли «Прогресс», многочисленные спутники как военного, так и гражданского назначения — спутники связи, разведки, системы позиционирования ГЛОНАСС, ракета-носитель «Энергия» и многоразовый космический корабль «Буран».

Выполняя задачи, связанные с испытаниями космической техники, например, беспилотного орбитального ракетоплана БОР-4 и многоразового космического корабля «Буран», суда СКИ ОМЭР взаимодействовали со специализированными кораблями ВМФ СССР — кораблями Тихоокеанской гидрографической экспедиции (ТОГЭ) и поисково-спасательными кораблями Черноморского флота ВМФ СССР.

Совершая многомесячные рейсы в различные районы Океана, суда СКИ ОМЭР заходили для пополнения запасов продовольствия, воды и топлива в порты многих стран Европы, Африки, Азии и Америки, вызывая неизменный интерес у местных жителей.

Управление Службой

Управление всем этим мощным флотом, координацию его действий с наземными пунктами и осуществляло руководство СКИ ОМЭР.

Первый начальник ОМЭР (1951-86 гг) — дважды Герой Советского Союза Иван Дмитриевич Папанин.
Первый командир в/ч 26179 (ПТК, ОПИК, ОМ КИК, 1963-83 гг) — капитан 1 ранга Виталий Георгиевич Безбородов.

Конец истории

В 1989 г. расформированы экспедиции «малых» судов проекта «Селена». В 1990 г. эти суда проданы на слом в Аланг (Индия).

В 1989 г. исключено из состава ОМ КИК и продано новому владельцу — «ЭКОС-Конверсия» НИС «Космонавт Владимир Комаров». В 1994 г. судно продано на слом в Аланг (Индия).

В 1991-94 г. вернулись из своих последних экспедиционных рейсов остальные суда и надолго встали «на прикол».

С 1.04.1995 г. директивой ГШ ВС РФ № 314/3/012 от 26.01.95 г. прекращено финансирование ОМ КИК. СКИ ОМЭР перестала существовать.

В 1995 г. суда «Космонавт Владислав Волков», «Космонавт Павел Беляев», «Космонавт Георгий Добровольский» и «Космонавт Виктор Пацаев» были переданы из ведения Министерства обороны в Российское Космическое Агентство («Роскосмос»).

В 1996 г. суда «Космонавт Юрий Гагарин», «Академик Сергей Королёв», доставшиеся после распада СССР в 1991 году Черноморскому морскому пароходству (Украина), сменили названия на «АГАР» и «ОРОЛ» и были проданы на слом в Аланг (Индия).

В 1998-99 гг. были предприняты шаги к участию НИС «Космонавт Георгий Добровольский» в проекте «Морской старт» (Sea Launch). На судно была установлена соответствующая аппаратура, начата подготовка к выходу в рейс. Но он так и не состоялся.

В 2000 г. «Космонавт Владислав Волков» и «Космонавт Павел Беляев» разобраны на калининградском СРЗ «Судоремонт-Балтика».

В 2006 г. «Космонавт Георгий Добровольский», сменив название на «Cosmos», ушёл на слом в Аланг (Индия).

К настоящему времени (2016 год) осталось существовать лишь одно судно «морского космического флота» — «Космонавт Виктор Пацаев», стоящее в порту Калининград у причала Музея Мирового океана. На борту судна частично сохранено оборудование приёма телеметрической информации и находящиеся на судне сотрудники НПО Измерительной техники (г. Королёв) пока ещё продолжают выполнять работы по приёму телеметрической информации и обеспечению связи с космическими аппаратами, в том числе — с Международной космической станцией (МКС). В июле 2016 г. приказом Министра культуры РФ судно внесено в единый государственный реестр объектов культурного наследия народов России федерального значения.

Клуб ветеранов Морского космического флота

Персонал, осуществлявший работы по сопровождению полётов космических аппаратов и обслуживание радиотехнических средств на судах СКИ ОМЭР, формировался как из офицеров Советской армии, так и из гражданских специалистов, инженеров и техников. СКИ ОМЭР больше не существует, но ветераны Службы объединились в организацию — Клуб ветеранов, объединяющий около 800 человек.

Цель организации — объединение и взаимопомощь ветеранов Службы, популяризация знаний о флоте Службы и его вкладе в освоение Космоса, борьба за сохранение НИС Космонавт Виктор Пацаев в качестве памятника и музея.

При Клубе имеется музей. Ветераны регулярно встречаются для обсуждения планов и просто для общения.

Клуб ветеранов, решая свои задачи, вззаимодействует с другими подобными ветеранскими организациями: с «Союзом ветеранов КИК» - ветеранами, военными моряками, служившими на кораблях ТОГЭ и выполнявших с моряками Службы общие задачи, а также с «Содружеством морского и космического флотов» - с моряками Балтийского морского пароходства, офицерами и служащими Службы, живущими в Санкт-Петербурге.

Галерея

• DN-SN-87-06390.jpeg

  НИС "Космонавт Юрий Гагарин"

• НИС Космонавт Юрий Гагарин.jpg

  НИС "Космонавт Юрий Гагарин"

• DN-SN-87-06846.jpeg

  НИС "Космонавт Владимир Комаров"

• НИС Космонавт Владимир Комаров.jpg

  НИС "Космонавт Владимир Комаров"

• AKADEMIK SERGEY KOROLEV ship.jpg

  НИС "Академик Сергей Королёв"

• НИС Академик Сергей Королёв.jpg

  НИС "Академик Сергей Королёв"

• DN-SN-86-01478.jpeg

  НИС "Невель"

• DN-SN-90-08182.jpeg

  НИС "Космонавт Виктор Пацаев"

• НИС Космонавт Виктор Пацаев.jpg

  НИС "Космонавт Виктор Пацаев"

• НИС Космонавт Георгий Добровольский bw.jpg

  НИС "Космонавт Георгий Добровольский"

• НИС Космонавт Георгий Добровольский.jpg

  НИС "Космонавт Георгий Добровольский"

Литература

• О.М.Павленко. Океанские опоры космических мостов. — СПб.: ВВМ, 2011. — 390 с. — ISBN 978-5-9651-0442-0.
• Советская космическая инициатива в государственных документах. — М.: РТСофт, 2008. — 416 с. — ISBN 978-5-9900271-9-0.

Ссылки

• [cosmosinter.ru/colleague/colleague_memory/ Портал Союза ветеранов космических войск. Серия статей о Морском космическом флоте]
• [www.biograph.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=1437:vks&catid=21:goldfund&Itemid=28 История Военно-космических сил РФ. ЦУКОС. ГУКОС]
• [www.ski-omer.ru/history/ Сайт Клуба ветеранов Морского космического флота. История флота]
• [niskgd.ru/index.html Сайт НИС «Космонавт Георгий Добровольский»]
  • [niskgd.ru/fleet/index.htm Флот СКИ ОМЭР]
  • [niskgd.ru/mix/p21/index.htm А.Капитанов. Тайны двух океанов]

Отрывок, характеризующий СКИ ОМЭР АН СССР

Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.