Сандинистский фронт национального освобождения

Поделись знанием:
(перенаправлено с «СФНО»)
Перейти к: навигация, поиск
Сандинистский фронт национального освобождения
исп. Frente Sandinista de Liberación Nacional
Лидер:

Даниэль Ортега,
исторически — Карлос Фонсека, Томас Борхе, Сильвио Майорга

Дата основания:

23 июля 1961

Штаб-квартира:

Манагуа, Никарагуа

Идеология:

левый национализм, социализм XXI века, марксизм, социал-демократия

Интернационал:

Социалистический интернационал; COPPPAL.[1]

Союзники и блоки:

с 2006Партия никарагуанского сопротивления

Мест в нижней палате:
63 / 92
(2011)
Партийная печать:

газета «Barricada» (с 25.07.1979);
журнал «El Poder Sandinista»;
«Радио Сандино»[2]

Сайт:

[www.fsln-nicaragua.com/ www.fsln-nicaragua.com]

К:Политические партии, основанные в 1961 году

Сандинистский фронт национального освобождения (аббр. СФНО, исп. Frente Sandinista de Liberación Nacional, аббр. FSLN) — никарагуанская политическая партия, названная в честь революционера 1920-30-х годов Аугусто Сесара Сандино. Вёл вооружённую борьбу против диктаторского режима Сомосы, завершившуюся победой Сандинистской революции в 1979 году. Находился у власти в период гражданской войны 1980-х. В 19902006 — левая оппозиция либеральным правительствам. С 2007 вновь правящая партия с традиционалистским уклоном в идеологии и политике. Лидер — Даниэль Ортега.





История создания

Предшественником СФНО была организация «Демократическая молодёжь Никарагуа» (исп. Juventud Democrática Nicaragüense). Основанная в марте 1959 года Карлосом Фонсекой и Сильвио Майоргой, она была достаточно быстро разгромлена спецслужбами. Фонсека был арестован и после выслан в Гватемалу.

СФНО был создан 23 июля 1961 года в Тегусигальпе группой радикально настроенных студентов, во главе с Карлосом Фонсекой, Сантос Лопес, Томасом Борхе, Сильвио Майоргой, Хорхе Наварро, Хосе Бенито Эскабаром, Франсиско Буитраго, Ригоберто Крусом, Фаустино Руисом и Херманом Помаресом Ордоньесом. Изначально партия носила название «Фронт национального освобождения» (исп. National Liberation Front аббр.FLN). Определение «сандинистский» было добавлено позже, 22 июля 1962 года — как указание на принадлежность организации к революционному наследию Аугусто Сандино.

После гибели в 1976 году генерального секретаря СФНО Карлоса Фонсеки, фронт остался без единого руководства и разделился на три фракции, каждая из которых предлагала свои методы борьбы за свержение правительства.

  • «Длительная народная война» (Guerra Popular Prolongada, GPP) — создана в 1967 году, сторонники доктрины «тайного сосредоточения сил»: в то время как городские организации должны были вербовать сторонников (в частности, в студенческой среде), аккумулировать денежные средства (в том числе, путём экспроприаций), основные силы следовало сконцентрировать в горной местности на севере страны. В этом районе планировалось достичь расположения крестьян, заложить базовые лагеря и впоследствии начать партизанскую войну в сельской местности…
  • «Пролетарская тенденция» — создана в декабре 1974 года, сторонники доктрины «городской герильи», считавшие движущей силой революции рабочий класс, наемных сельхозрабочих и городское население, они выступали за создание пролетарской партии.
  • «Терсеристы» («Terseristas» — «третья сила») — оформилась последней, сторонники доктрины «всеобщего народного восстания», которые предлагали максимально расширить социальную базу борьбы против правительства, идти на альянс с иными оппозиционными силами[3].

7 марта 1979 года в Гаване было сформировано Объединённое национальное руководство СФНО в составе 9 человек — по 3 от каждой из фракций. В него вошли Даниэль Ортега, Умберто Ортега и Виктор Тирадо Лопес от фракции «терсеристов», Генри Руис, Томас Борхе и Байардо Арсе от фракции «Длительной народной войны» и Луис Каррион, Хайме Уилок и Карлос Нуньес от «Пролетарской тенденции».

Организационная структура

В ходе войны организационная структура СФНО неоднократно изменялась и совершенствовалась, однако перед началом всеобщего восстания в 1978 году была уже сформирована система «трех уровней революционных сил»:

  • мобильные партизанские подразделения «сандинистской армии»;
  • территориальные отряды «народной милиции» (первые отряды созданы в феврале 1978 года);
  • невоенные объединения народных масс:
  • территориальные «Комитеты гражданской защиты» (в городах и сельской местности);
  • производственные «Комитеты защиты трудящихся» (на ряде крупных предприятий)[4].
  • кроме того, был создан отряд «Ла-Льебре» («Заяц»), получивший статус вне категорий («ударная группа особого назначения»). Это было элитное подразделение, находившееся в прямом подчинении главного военного командования СФНО и считавшееся мобильным резервом главного командования. Отряд «Ла-Льебре» был практически полностью вооружён автоматическим оружием, а также одним из первых получил на вооружение базуки и несколько миномётов. Командиром отряда являлся команданте Вальтер Феррети («Чомбе»), его заместителем — Карлос Сальгадо[5].

Партизанская война (1962—1979). Сандинистская революция

Партия длительное время вела борьбу с правившей в Никарагуа династией Сомоса, этот процесс получил в историографии название Сандинистская революция и завершился в 1979 году свержением и изгнанием Анастасио Сомосы и созданием Правительственной хунты национальной реконструкции.

В ходе партизанской войны силы СФНО были организованы в несколько фронтов:

  • на Тихоокеанском побережье:
  • западный фронт «Ригоберто Лопес»
  • центральный фронт «Камило Ортега»
  • южный фронт «Бенхамин Селедон»
  • «континентальные фронты»:
  • северный фронт «Карлос Фонсека»
  • северо-восточный фронт «Пабло Убеда»
  • восточный фронт «Роберто Уэмбес»
  • фронт «Нуэва Гинеа» (самый маленький)

10 января 1978 года в Манагуа был убит редактор газеты La Prensa Педро Хоакин Чаморро, признанный лидер легальной оппозиции режиму Сомосы. Это убийство послужило толчком для массовых беспорядков и развёртывания партизанской войны. Широкий резонанс имела акция, проведённая боевиками полевого командира СФНО Эдена Пасторы 22 августа 1978 года — захват Национального дворца и взятие нескольких десятков заложников из никарагуанской элиты. Сомоса вынужден был выполнить требования Пасторы и освободить группу лидеров СФНО во главе с Томасом Борхе. Повстанческая армия СФНО взяла под контроль ряд никарагуанских городов. Национальная гвардия с большим трудом сумела подавить восстание в ходе "Операции «Омега»[6].

В 1979 решающее наступление повстанцев СФНО переросло в победу Сандинистской революции. 19 июля 1979 повстанцы вступили в Манагуа. Семейство Сомоса покинуло Никарагуа, национальная гвардия сложила оружие. Власть перешла к Правительственной хунте национальной реконструкции, включавшей представителей различных политических сил, но при однозначном доминировании СФНО. Решающим влиянием обладал Даниэль Ортега, в марте 1981 года официально объявленный первым лицом — координатором хунты.

СФНО у власти (1979—1990). Гражданская война

Партийная политика

Первоначально Сандинистская революция пользовалась поддержкой подавляющего большинство населения страны. Провозглашение демократических свобод и социальных реформ расширяло популярность СФНО.

Однако с 1980 года положение стало быстро меняться. Сандинистская политика постепенно принимала формы, близкие «реальному социализму» — командно-административной системе[7]. В сентябре 1980 года СФНО был реорганизован из военно-политического движения в политическую партию. Идеология партии приобрела выраженные марксистские черты с заметным прокоммунистическим уклоном. Главными проводниками этой политики выступали министр внутренних дел Томас Борхе, начальник Генерального директората государственной безопасности (DGSE, орган политического сыска) Ленин Серна и ведущий идеолог СФНО того периода Байярдо Арсе. Братья Ортега при этом занимали более умеренную позицию, а Эден Пастора был противником «предательства наших идеалов ради марксизма-ленинизма»[8].

МВД и DGSE развернули политические репрессии[9]. В экономике осуществлялось огосударствление, в том числе аграрная коллективизация, особенно в кластере кофейного производства[10]. Этапным событием стало убийство агентами DGSE председателя Союза сельскохозяйственных производителей Никарагуа Хорхе Саласара 17 ноября 1980[11].

С осени 1980 года началось вооружённое противостояние между правительством СФНО и радикальной антисандинистской оппозицией, получившей название Контрас. Оно переросло в ожесточённую гражданскую войну, растянувшуюся почти на десятилетие. Сандинисты получали политическую и военно-техническую помощь СССР и Кубы, контрас пользовались активной поддержкой американской администрации Рональда Рейгана. Никарагуанский конфликт превратился в важный элемент глобальной Холодной войны. В этих условиях усиливалась политическая роль армии и DGSE.

В то же время социально-экономическая и политическая система Никарагуа 1980-х годов не приняла завершённых форм «реального социализма». В стране сохранялся частный сектор экономики, влиятельная католическая церковь и даже контролируемая легальная оппозиция[12]. В 1984 году сандинисты провели президентские и парламентские выборы, победителями которых были объявлены Даниэль Ортега и СФНО.

В период правления сандинистов была принята новая Конституция Никарагуа, проводилось обширное реформирование социальной, политической и экономической структуры общества. Достижения в сфере расширения грамотности населения удостоились специальной премии ЮНЕСКО.

Партийная оргструктура

Высшим органом СФНО с 1980 года является Национальное руководство СФНО (9 чел.). В составе СФНО были созданы детская и молодёжная организации:

  • «Ассоциация детей-сандинистов имени Луиса Альфонсо Веласкеса» (Asociacion de Ninos Sandinistas) объединяла детей и подростков («чавалос»);
  • «Сандинистская молодёжь имени 19 июля» («JS-19J»).

В начале 1981 года в качестве высшего консультативного органа руководства СФНО была образована Сандинистская ассамблея (105 чел.).

В июле 1984 года была принята программа действий на период до 1991 года.

В августе 1985 года была образована Исполнительная комиссия (5 чел.), задачей которой являлся контроль за реализацией правительственных решений и партийных программ на всех уровнях власти[13].

В первые годы СФНО являлся основным компонентом Хунты национальной реконструкции, затем победил на выборах в сентябре 1984 года — получив 61 из 96 мест в Национальной ассамблее. Партию в этот период бессменно возглавлял Даниэль Ортега.

В своей деятельности СФНО опирался на поддержку массовых общественных организаций, в числе которых были:

  • «Патриотический фронт революции» — надпартийная организация, которая объединяла членов четырёх политических партий (СФНО, Никарагуанской социалистической партии, Независимой либеральной партии, Народной социал-христианской партии) и иных сторонников сандинистского правительства[14];
  • «Ассоциация никарагуанских женщин имени Луисы Аманды Эспиносы» (Asociación de Mujeres Nicaragüenes Luisa Amanda Espinoza, AMNLAE);
  • «Ассоциация сельских тружеников»
  • «Сандинистский профцентр трудящихся» (Central Sandinista de Trabajadores)
  • «Ассоциация учителей Никарагуа»
  • «Федерация работников здравоохранения» и др.

Пребывание в оппозиции (1990—2006). «Управление снизу» и «двухпартийная диктатура»

23 марта 1988 года правительство СФНО заключило с коалицией контрас Никарагуанское сопротивление Соглашение Сапоа о прекращении гражданской войны и политическом урегулировании. Были достигнуты договорённости о прекращении огня, освобождении политзаключённых, возвращении эмигрантов, легализации оппозиции, политической реформе[15]. Со стороны СФНО главную роль в успехе мирного диалога сыграл Умберто Ортега-младший (со стороны контрас — Адольфо Калеро).

В соответствии с «Соглашением Сапоа», 25 февраля 1990 года в Никарагуа состоялись свободные выборы президента и Национальной ассамблеи. Вопреки большинству прогнозов, СФНО потерпел поражение, получив 40,8 % голосов[16]. Власть перешла к Национальному союзу оппозиции (коалиция 14 партий от консерваторов до коммунистов). Даниэль Ортега уступил президентский пост Виолетте Барриос де Чаморро.

СФНО сохранил серьёзные позиции во власти, особенно в силовых структурах. Ортега-старший выдвинул лозунг «Управлять снизу!» Барриос де Чаморро заключила негласные политические договорённости с братьями Ортега. В частности, Ортега-младший до 1995 года оставался министром обороны, Хоакин Куадра — начальником штаба армии, Ленин Серна — генеральным инспектором вооружённых сил. Административный и хозяйственный аппарат в значительной степени комплектовался кадрами СФНО. Сандинисты приняли активное участие в рыночных реформах, Байярдо Арсе сформировал крупную бизнес-систему, замкнутую на руководство СФНО[17]. Непримиримые противники сандинистов либо устранялись физически (как Энрике Бермудес) либо оттеснялись в политическую маргиналию (как Аристидес Санчес).

В 1996 году состоялись очередные выборы, на которых СФНО вновь потерпел поражение. Даниэль Ортега собрал 38 % голосов. Президентом был избран представитель Либерально-конституционной партии (ЛКП) Арнольдо Алеман. По видимости идеологии и программы ЛКП и СФНО являлись непримиримо враждебными, парламентская фракция СФНО формально оппонировала неолиберальной политике ЛКП. Однако именно при правлении Алемана начался политический реванш сандинистов. В 1999 году ЛКП заключила пакт с СФНО, в соответствии с которым был произведён фактический раздел госаппарата, сфер власти и влияния. Период президентства Алемана характеризовался как «двухпартийная диктатура»[18].

При этом отмечались заметные подвижки в идеологических установках СФНО. Даниэль Ортега призывал никарагуанцев «простить сомосистов». В свою очередь, Анастасио Сомоса Портокарреро, сын диктатора, свергнутого сандинистами в 1979 году, призывал поддержать Ортегу на президентских выборах, поскольку тот «пересмотрел позицию и возглавил новых сандинистов, которые хотят оставить позади прошлые ошибки и идти вперёд»[19].

В 2001 году СФНО снова выдвинул кандидатуру Даниэля Ортеги в президенты Никарагуа. Ортега собрал уже более 46 %, но победу одержал кандидат ЛКП Энрике Боланьос.

Возвращение к власти

На выборах 2006 году правые силы не смогли выдвинуть единого кандидата. Это было обусловлено расколом в ЛКП и коррупционным скандалом вокруг экс-президента Алемана[20]. Многие либералы были возмущены сговором либеральной и сандинистской элиты. В то же время Даниэль Ортега оставался бесспорным лидером и кандидатом СФНО. Кроме того, сандинисты пошли на альянс с Партией никарагуанского сопротивления, созданной бывшими контрас[21], что углубило раскол противников СФНО.

При голосовании 5 ноября 2006 года Даниэль Ортега получил наибольшее количество голосов — 38,07 % голосов. Его ближайший конкурент, представитель Никарагуанского либерального альянса Эдуардо Монтеалегре собрал 29 %. Фракция СФНО стала самой многочисленной в Национальной ассамблее.

Даниэль Ортега возвращался к власти с совершенно иной риторикой, нежели в годы революции. Он выступал с публичным раскаянием за политику 1980-х, акцентировал приверженность католическим традициям и патриархальным ценностям. 3 сентября 2005 года Даниэль Ортега и Росарио Мурильо демонстративно обвенчались по католическому обряду после десятилетий гражданского брака. На церемонии присутствовал кардинал Мигель Обандо-и-Браво. Ортега обязался также воздерживаться от социального радикализма, гарантировал неприкосновенность собственности олигархов[22]. Байярдо Арсе установил отношения делового сотрудничества между руководством СФНО и Верховным советом частного предпринимательства (COSEP)[23]..

Второе правление СФНО предстало авторитарным режимом определённого типа[24]. При формальном сохранении демократических институтов руководство СФНО и семейный клан Ортега установили плотный контроль над политической системой и ключевыми экономическими активами[25]. В октябре 2009 года Верховный суд Никарагуа отменил конституционное ограничение президентства одним пятилетним сроком. В результате лидер СФНО получил возможность вновь баллотироваться в президенты[26]. За период с 2007 года при невыясненных обстоятельствах были убиты около двадцати непримиримых противников СФНО из числа бывших контрас[27]. С 2010 года в Никарагуа началось вооружённое подпольное сопротивление правительству СФНО[28].

Выборы 2011 года вновь принесли успех Ортеге и СФНО. Ортега добился переизбрания с рекордным результатам — почти 62,5 %. Кандидата оппозиционной Независимой либеральной партии Фабио Гадеа поддержали 31 % избирателей, Арнольдо Алемана — менее 6 %. В нынешнем составе Национальной ассамблеи СФНО имеет 63 мандата из 92

Главными фигурами СФНО периода второго правления считаются президент Даниэль Ортега, его жена и пресс-секретарь Росарио Мурильо (куратор идеологии и пропаганды), начальник партийной спецслужбы Ленин Серна (политический координатор судебной системы), экономический советник президента Байярдо Арсе, генерал командующий армией Хулио Сесар Авилес (командующий никарагуанской армией), судья Верховного суда Рафаэль Солис Серда. Между Мурильо и Серной отмечаются серьёзные конфликты в борьбе за власть и приоритетный доступ к Ортеге[29]

В идеологии СФНО революционно-марксистские мотивы сменились патриархально-традиционалистскими и до некоторой степени полумистическими. Партийное руководство установило тесную связь с католическим епископатом. В выступлениях Даниэля Ортеги и Росарио Мурильо подчёркивается гармония государственной власти и партийной идеологии с католической церковью[30].

В обоснование своей политики лидеры СФНО приводят социальные достижения — рост продолжительности жизни, развитие систем образования, здравоохранения, трудоустройства, помощи малоимущим. Пропагандируются масштабные инфраструктурные проекты, прежде всего строительство Никарагуанского канала[31].

С 1981 года в Манагуа существует Институт изучения сандинизма (Instituto de Estudios del Sandinismo), собирающий исторические документы и свидетельства, касающиеся сандинизма.

Сандинистская альтернатива

В 1995 году сандинистский политик Серхио Рамирес, вице-президент Никарагуа в 1985—1990 годах, основал Движение за сандинистское обновление, стоящее на позициях социал-демократии и «подлинного сандинизма». В этом выразилось несогласие Рамиреса с обозначившимся уже в 1990-х годах идеологическим дрейфом СФНО.

См. также

Напишите отзыв о статье "Сандинистский фронт национального освобождения"

Примечания

  1. COPPPAL.org: [www.copppal.org/contenidos/institucional/partidos_miembros.php Países y partidos miembros] (исп.)
  2. Латинская Америка. Энциклопедический справочник (в 2-х тт.) / редколл, гл. ред. В. В. Вольский. Том II. М., «Советская энциклопедия», 1982. стр.257-264
  3. М. Ф. Горнов, Н. Ю. Смирнова. Никарагуа: возрожденная земля Сандино. М., «Политиздат», 1986. стр.52
  4. М. Ф. Горнов, Н. Ю. Смирнова. Никарагуа: возрожденная земля Сандино. М., «Политиздат», 1986. стр.79-80
  5. Никарагуа: путь борьбы и победы / сост. В. Г. Ткаченко, ред. К. Н. Курин. М., Политиздат, 1985. стр.176-177
  6. «Смена», 19 июля 1999. 10 лет, которые потрясли Никарагуа.
  7. [sensusnovus.ru/analytics/2015/06/26/21107.html Контр-день контрас в Никарагуа]
  8. [www3.varesenews.it/blog/nicaragua/?p=18 Eden Pastora: La rivoluzione con la «livella»]
  9. [www.gwu.edu/~ieresgwu/assets/docs/demokratizatsiya%20archive/GWASHU_DEMO_12_3/FX16240X07K15625/FX16240X07K15625.pdf Tropical Chekists: The Secret Police Legacy in Nicaragua]
  10. [revistas.ucr.ac.cr/index.php/anuario/article/viewFile/1780/1753 LA DÉCADA DE LOS AÑOS 80: REVOLUCIÓN EN NICARAGUA, REVOLUCIÓN EN LA CAFICULTURA NICARAGÜENSE]
  11. [www.paulbogdanor.com/left/nicaragua/baldizon/report.pdf Inside the Sandinasta Regime: A Special Investigator’s Perspective / The Salazar Case. P.5]
  12. [www.country-data.com/cgi-bin/query/r-9286.html The National Opposition Union (UNO) Coalition]
  13. И. М. Булычев. Никарагуа: годы борьбы и созидания. М., «Знание», 1989. стр. 12-15
  14. Е. Курин. Никарагуа: революция, возрождающая страну // «Известия», № 168 (19844) от 19.07.1981 стр.5
  15. [peacemaker.un.org/sites/peacemaker.un.org/files/NI_880323_Acuerdo%20de%20Sapoa.pdf Acuerdo Sapoá]
  16. Страны мира: краткий политико-экономический справочник. М., «Республика», 1993. стр.300-303
  17. [www.laprensa.com.ni/2005/05/16/nacionales/1381685-sombra-de-bayardo-arce-tras-fastuoso-edificio Sombra de Bayardo Arce tras fastuoso edificio]
  18. [www.courcyint.com/component/k2/item/43796-nicaragua-revives-old-ghosts Nicaragua revives old ghosts?]
  19. [www.laprensa.com.ni/2001/06/24/politica/806286-ortega-y-somoza-se-reconcilian Ortega y Somoza se reconcilian]
  20. [www.globalrus.ru/news/135601/ «Семья» по-никарагуански. Экс-президент Арнольдо Алеман осужден за растрату на 20 лет]
  21. [www.laprensa.com.ni/2014/04/03/politica/189483-firmar-me-haras-cumplir-jamas «Firmar me harás, cumplir jamás»]
  22. [vz.ru/columns/2006/11/13/56919.html Борис Кагарлицкий: Возвращение сандинистов]
  23. [www.elsoca.org/index.php/america-central/nicara/1271-nicaragua-fsln-el-poder-de-dos-figuras-en-la-sombra NICARAGUA.- FSLN: el poder de dos figuras en la sombra. Arce: el empresario comunista]
  24. [rufabula.com/articles/2015/06/26/contras-day День контрас. Бой против сговора]
  25. [www.csmonitor.com/World/Americas/2009/1014/p06s01-woam.html Nicaragua’s newest tycoon? 'Socialist' president Daniel Ortega]
  26. [vz.ru/politics/2009/10/21/340046.html Ортега получил срок]
  27. [www.laprensa.com.ni/2014/07/28/politica/205134-es-plan-de-exterminio-dice-ex-contra «Es plan de exterminio», dice ex Contra]
  28. [nicaraguadispatch.com/2013/04/nicaraguan-army-kills-self-proclaimed-contra-leader/ Nicaraguan Army kills self-proclaimed contra leader]
  29. [www.confidencial.com.ni/articulo/14760/enfrentamiento-entre-murillo-y-cerna Fuentes vinculadas al FSLN confirmaron que choque sucedió hace dos semanas. Enfrentamiento entre Murillo y Cerna]
  30. [internacional.elpais.com/internacional/2013/07/24/actualidad/1374627776_933672.html El evangelio de la compañera Rosario]
  31. [revistazonacentro.com/?p=1037 Bayardo Arce Castaño. «Los cargos no hacen a la gente, uno hace los cargos»]

Ссылки

  • [www.fsln-nicaragua.com/ Официальный сайт FSLN]
  • [www.conflictologist.org/main/lam.htm#nicaragua Очерки истории сандинистского движения]
  • [www.scepsis.ru/tags/id_101.html Сандинисты на «Скепсисе»]
  • Омар Кабесас [sov-ok.livejournal.com/178264.html «Становление бойца-сандиниста»] Москва, «Прогресс», 1987
  • [www.krasnoe.tv/node/5950 гимн СФНО]
  • песня «[www.sovmusic.ru/download.php?fname=corrido1 Corrido del Brigadista]» (1981)

Отрывок, характеризующий Сандинистский фронт национального освобождения

В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.


3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.