Саад ибн Абу Ваккас

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Саад ибн Абу Ваккас
سعد بن أبي وقاص
Имя при рождении:

Саад

Род деятельности:

военачальник, государственный деятель

Дата рождения:

595 г. н.э.

Место рождения:

Мекка, Аравия

Дата смерти:

664 г н.э.

Место смерти:

Медина, Аравия

Саад ибн Абу Ваккас (араб. سعد بن أبي وقاص‎) — сподвижник пророка Мухаммеда, одним из первых принял ислам в возрасте 17 лет. Известен как государственный деятель и полководец, внёсший значительный вклад в покорение Сасанидского Ирана. Также широко известен как человек, который первый пролил чужую кровь за дело ислама. Входит в число десяти наиболее уважаемых сподвижников пророка Мухаммеда.





Семья

Родился в 595 г., принадлежал к клану Бану Зухра, входившего в племя Курайш. Был двоюродным братом Амины бинт Вахб, матери пророка Мухаммеда. В Казахстане исторически закрепилось имя Садуақас (Садвакас), которое является производным от имени этого сподвижника, которое также получило продолжение в виде фамилли Садуақасов (Садвакасов). Многие носители этой фамилии узнали о ее происхождении лишь в постсоветский период во время расцвета Ислама в Казахстане .

Биография

Принятие ислама

По преданию, мать Саада, узнав о том что её сын принял новую веру отказалась от еды и питья до тех пор, пока Саад не отречется от ислама. Каждые несколько часов Саад носил еду и питье исхудавшей и осунувшейся матери, но она отказывалась брать их. По прошествии нескольких дней видя упорство и решительность сына, а также под воздействием слов Саада «Несмотря на мою сильную любовь к тебе, моя любовь к Аллаху и Его Посланнику, действительно сильнее. Клянусь Аллахом, если бы у тебя была тысяча жизней и каждая из них уходила одна за другой, я бы не стал отказываться от этой религии» она смягчилась и стала принимать пищу.

Первая кровь за ислам

В 614 г. Саад был в числе мусульман, которые удалились в холмистую местность вблизи Мекки с целью совершить молитву. В некотором отдалении от них группа язычников потешалась над молитвенной сосредоточенностью мусульман. В результате между язычниками и мусульманами разразилась драка, в процессе которой Саад ударил одного из язычников до крови подвернувшейся под руку челюстью верблюда[1]. Это была первая пролитая кровь за ислам.

Переселение в Медину

Саад ибн Абу Ваккас был среди тех последователей пророка Мухаммеда, мухаджиров, которые в 622 году, спасаясь от преследований язычников-мекканцев, покинули Мекку и переселились в Медину.

Сражения

Участник многих битв, которые велись во времена арабского завоевания. Был одним из 8 сподвижников Пророка, которые совершили первую военную операцию мусульман против неверных вообще и первое вооружённое столкновение во время священного месяца Рамадан в частности. При жизни пророка Мухаммеда также участвовал в битвах при Бадре, Ухуде и в битве у рва. После смерти пророка в правление халифа Умара ибн Хаттаба в 636 году армией под началом Саада ибн Абу Ваккаса было выиграно сражение при Кадисии[2], в результате чего государство Сасанидов потерпело решающее поражение в войне с Халифатом.

Возвращение в Медину

В 642 г. халифом Умаром отозван из Куфы в Медину в связи с выдвинутыми обвинениями. Отстранён от наместничества и командования армией, но наказания не понёс.

Был включён умирающим Умаром в число шестерых выборщиков, избравших халифом Усмана ибн Аффана, при этом был одним из четверых претендентов на место халифа, наряду с Али ибн Абу Талибом и аз-Зубайром ибн аль-Аввамом.

Во время событий Первой Фитны занял нейтральную позицию. На призыв Али он ответил, что готов пойти, если тот даст ему меч, способный отличить истинно верующего от неверного.

Напишите отзыв о статье "Саад ибн Абу Ваккас"

Примечания

  1. Панова В. Ф., Вахтин Ю. Б. [tagbooks.narod.ru/muhammed.txt Жизнь Мухаммеда]. — М.: Политиздат, 1991. — ISBN 5-250-00780-5.
  2. Омар ибн Хаттаб // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Саад ибн Абу Ваккас

Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.