Саакян, Арман Галустович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Саакян Арман Галустович»)
Перейти к: навигация, поиск
Арман Галустович Саакян
арм. Արման Սահակյան
Армянский политик
Дата рождения:

11 апреля 1974(1974-04-11) (49 лет)

Место рождения:

Ереван, Армянская ССР

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Арман Галустович Саакян (арм. Արման Սահակյան, 11 апреля 1974Ереван) — армянский государственный деятель, сын Галуста Саакяна.

  • 19901995Ереванский государственный институт театрального искусства.
  • 19951997 — служил в вооружённых силах Армении.
  • 19941995 — работал заведующим сектором спортивно-театральных мироприятий в спортивном комплексе «Раздан».
  • 19971998 — работал в директором студии «Ардини» телекомпании «Дар 21».
  • 19981999 — работал заведующим исследовательским отделом в ГЗАО «Спортивный комплекс Раздан».
  • 19992001 — работал заместителем директора в Национальном академическом театре оперы и балета.
  • 20012004 — работал начальником управления культуры, спорта и по вопросам молодежи аппарата мэрии (г. Ереван).
  • 20042006 — работал заместителем мэра Еревана.
  • 20062007 — председатель совета территориальной организации Ачапняка.
  • 12 мая 2007 — избран депутатом парламента. Член партии «РПА».
  • С 2011 — начальник ведомства управления государственным имуществом при правительстве Армении.

Напишите отзыв о статье "Саакян, Арман Галустович"



Ссылки

  • [www.hhk.am/rus/persons/arman_sahakyan.html Биография]  (арм.)



Отрывок, характеризующий Саакян, Арман Галустович

Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.