Сааремаа
Сааремаа эст. Saaremaa, дат. Øsel, нем. Ösel, швед. Ösel, латыш. Sāmsala, польск. Sarema | |
Пляж на полуострове Сырвесяар | |
58°25′ с. ш. 22°30′ в. д. / 58.417° с. ш. 22.500° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.417&mlon=22.500&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 58°25′ с. ш. 22°30′ в. д. / 58.417° с. ш. 22.500° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.417&mlon=22.500&zoom=9 (O)] (Я) | |
Архипелаг | Моонзундский архипелаг |
Акватория | Балтийское море |
Страна | Эстония |
Регион | Сааремаа |
Площадь | 2673 км² |
Наивысшая точка | 54 м |
Население (2007 год) | 34 978 чел. |
Плотность населения | 13,086 чел./км² |
Са́аремаа (эст. Saaremaa — островная земля) когда-то обозначало весь архипелаг, а остров называли Курессааре — остров Аистов. Прежнее название в Российской империи — Э́зель[1]) — самый большой остров Эстонии и Моонзундского архипелага. Площадь — 2673 км²[2] при населении менее 30 тыс. человек. Его полуостров Сырвесяар (эст. Sõrvesäär) является северной границей Рижского залива. Четвёртый по величине остров Балтийского моря после островов Зеландия, Фюн и Готланд. В административном отношении входит в состав уезда Сааремаа. Столицей уезда является - Курессааре (Kuressaare)
Содержание
Географическое положение
Размер острова с севера на юг около 88 километров, с запада на восток — 90 километров. Сааремаа соединён с соседним островом Муху дамбой через пролив Вяйке-Вяйн, по которой проложена дорога. А между островом Муху (порт в посёлке Куйвасту) и материком (порт в посёлке Виртсу) налажена паромная переправа. Столица острова и уезда — город Курессааре, с населением около 16 тысяч жителей, стоящий в одноимённой бухте на юге острова. Второй по величине населённый пункт острова — Ориссааре на северо-востоке. Второй по величине эстонский остров Хийумаа лежит в 6 км севернее самой северной точки Сааремаа, полуострова Паммана.
Береговая линия
Побережье острова, длиной 1300 километров, изрезано далеко выдающимися в море полуостровами и окружено маленькими островами (около 600). Полуостров Сырве выдаётся на 30 километров в Рижский залив и заканчивается в самой южной точке архипелага, в деревне Сяяре, отмеченной 52-метровым маяком, построенным в 1960 году.
Побережье острова представляет собой по большей части каменистые пляжи. Местами встречаются каменные обрывы, как, например, 22-метровый отвесный обрыв Панга Панк в бухте Кюдема или обрывистый берег Ундва Панк, находящийся на полуострове Тагамыйза на северо-западе острова.
Ландшафт
Ландшафт Сааремаа в основном равнинный, самая высокая точка — холм Раунамяги высотой 54 метра, находящийся возле Кихельконна на западе острова, в основанном в 1957 году заповеднике Вийдумяэ. Как и материковая Эстония, остров покрыт большим количеством лесов, которые составляют до 40 % его площади. Крупнейшими озёрами являются Суур Лахт (эст. Suur Laht Большой залив), Муллуту Лахт вблизи Курессааре и Каруярв (эст. Karujärv Медвежье озеро) вблизи Кярла. Геологический интерес представляет добываемый в каменоломнях возле Каарма доломит.
Ещё в поздний ледниковый период архипелаг был покрыт толстым слоем льда, создававшим огромное давление на земную кору, за счёт которого поверхность острова была вдавлена. После того, как лёд растаял, это давление исчезло и начался продолжающийся и по сей день подъём поверхности, составляющий около 2 мм в год. Средняя высота острова над уровнем моря составляет примерно 15 м.
Абрука
Остров Абрука площадью 9 км² с соседними островами Вахасе и Касселайд находятся примерно в 6 км от Курессааре. На островах образован заповедник, так как они являются местом остановки для многих видов перелётных птиц. На этих покрытых лиственным лесом (что нетипично для Эстонии) островах обитают также олени.
Вилсанди
Этот плоский остров находится на крайнем западе Эстонии и является частью национального парка Вилсанди. Парк включает в себя также 161 островков (около 10 % всех эстонских островов). Вилсанди имеет площадь около 9 км² и большей частью покрыт лесом.
Климат
Вследствие своего положения в восточной части Балтийского моря Сааремаа находится в умеренной климатической зоне и имеет мягкий морской климат. На острове довольно длинное тёплое лето и мягкая зима; сильные ветры являются причиной частой смены погоды и сильных осадков (>50 мм) преимущественно в осенние и зимние месяцы.
Средняя температура июля и августа составляет 16-20 °C, иногда достигает 25 °C. Февраль, средняя температура которого −4 °C, является самым холодным месяцем на Сааремаа.
Флора и фауна
На острове представлена богатая флора и фауна, что обусловлено мягким морским климатом. Около 80 % встречающихся в Эстонии видов растений находят и на островах. Примерно 120 из имеющихся видов растений защищаются государством. Наиболее известным из редких видов растений является цветущий в болотистых низинах сааремааский погремок (Rhinanthus osiliensis). Вдобавок к тому здесь растут 35 из встречающихся в Эстонии видов орхидей.
На Сааремаа представлен также богатый животный мир, в прибрежных водах живёт много видов тюленей. Кроме того, острова лежат на пути перелёта многих видов птиц, для которых Сааремаа служит местом отдыха осенью и весной. Среди видов птиц, останавливающихся на острове, казарки и гагары. Однако животный мир на материке всё же богаче, например, на островах лишь изредка можно встретить медведя или рысь. На острове также есть страусиная ферма.
История
В древнескандинавских сагах Сааремаа известен как исл. Eysýsla (Эйсюсла), ey «остров» и sýsla «округ». Отсюда немецкое и шведское название острова — Эзель (нем. и швед. Ösel), отсюда и латинское Osilia. Новгородская первая летопись упоминает «Островьскую землю, буквально то же самое означает эст. Saaremaa и фин. Saarenmaa, когда-то обозначало весь архипелаг, а остров называли Курессааре - кург (мн. куред) означает аист, а саар — остров,то есть — остров Аистов. На существование древнерусского названия-кальки «Островъ» указывает упоминание в грамотах титула «бискупъ Островский» — епископ острова Эзель.[3] Ещё одно название острова — остров Русел встречается в середине XVII века в записках голландца Николааса Витсена «Путешествие в Московию»[4]. На латышском языке «Sāmsala». Sala - остров, а вот слово sām логического значения в современном латышском языке не имеет, получается: Остров - Sām - ов.
Археологические находки свидетельствуют, что остров был населён как минимум 5000 лет назад. В сагах упоминаются многочисленные стычки между жителями Сааремаа и викингами. Остров был богатейшей землёй древней Эстонии и базой эстонских пиратов, называемых иногда восточными викингами. Хроника Ливонии Генриха Латвийского сообщает об их флоте из 16 кораблей и 500 человек, опустошающем земли на юге современной Швеции, в то время (XII век) датские. В хронике интересным выглядит момент, когда тевтоны, саксоны, фризы и ливы напали на естонов, то наводить порядок приплыли и завалили камнями устье Дюны жители острова, хотя на тот момент на них никто не нападал. В 1206 году король датский Вальдемар II с армией высадился на острове и предпринял безуспешную попытку основать там крепость.
Независимость закончилась для островитян в 1227 году покорением крестоносцами и образованием на его территории Эзель-Викского епископства. Верховная власть немцев закончилась в 1559 году, когда остров был продан датскому королю. В 1645 году Сааремаа перешёл более чем на полвека во владение Швеции. В 1710 году, во время Северной Войны войска Петра I завоевали Сааремаа и остров был присоединён к царской России.
Сааремаа как стратегически важное место был важным местом боевых сражений во время Первой и Второй мировых войн.
Перед присоединением Эстонии к Советскому Союзу Эстония предоставила СССР право на размещение гарнизонов и сооружение военно-морских баз на островах архипелага.
В годы Второй мировой войны столица острова, город Курессааре, была сильно разрушена. Советские войска обороняли острова с 6 сентября по 22 октября 1941 года, после чего вынуждены были их оставить.
В период с 8 августа по 5 сентября 1941 года с островов архипелага советские бомбардировщики совершили первые воздушные налёты на Берлин.[5]
Немецкие войска высадились на Сааремаа в сентябре 1941 года. В ночь на 3 октября 1941 года с острова были эвакуированы остатки советских войск. (См. Моонзундская оборонительная операция). Остров был полностью занят советскими войсками 24 ноября 1944 года в ходе Моонзундской операции 1944 года.
В 1949 году за два дня с острова Сааремаа было депортировано 1028 человек, из них 307 детей — треть населения острова[6].
После выхода Эстонии из состава СССР остров вошёл в состав независимой Эстонии.
Административно-территориальное деление
В составе уезда 14 самоуправлений: 1 город и 13 волостей.
Город
|
||
Волости
|
Население
На Сааремаа проживают 34 978 жителей (31.12.2007)[7], что составляет примерно 3 % населения Эстонии. Из-за ест. убыли и мигр. оттока население непрерывно сокращается: в 2010 году на острове осталось лишь 32 800 жителей. За счёт изолированного положения острова демографический состав его населения почти не изменился за время нахождения Эстонии в составе СССР. 98 % населения составляют эстонцы, 1,2 % русские, около 0,2 % украинцы и финны. Практически всё русскоязычное население острова проживает в волости Ляэне-Сааре. Распространены эстонский, русский, финский языки. Религия — лютеранство, православие.
Инфраструктура
На острове построена разветвлённая сеть дорог. Государству принадлежат 1088,4 км из всех 3158,4 км дорог, проложенных на острове. Лишь шестая часть из них — 516,3 км — асфальтирована, примерно столько же — 572,2 км — покрыто гравием[8]. В слабонаселённых районах на юго-западе и северо-востоке, а также в центральной части острова дороги в основном покрыты гравием . По автодороге 10 из Курессааре каждый день следуют маршрутные автобусы в Таллин, Пярну и Тарту. Морское сообщение с остальными островами и материком поддерживается через порты Мынту (с Вентспилсом в Латвии), Роомассааре (с Абрука и Рухну) и Трийги (с Сыру на Хийумаа). В Роомассааре находится единственный на острове аэропорт.
Археология
В 2008 году у деревни Сальме был обнаружен корабль викингов, в котором находилось 7 скелетов. По данным радиоуглеродного анализа судно было построено в 650—700 годах. Через два года было обнаружено ещё одно парусное судно, гораздо больших размеров, условно называемое «Сальме-2», имевшее 16 метров в длину и 3 метра в ширину, где находилось 33 скелета[9]. Предположительно, это может быть захоронение напавшего на Эстляндию упсальского властелина Ингвара Высокого.
Уроженцы
- Аавик, Йоханнес (1880—1973) — эстонский лингвист, реформатор эстонского языка.
- Антсон, Александер (1899—1945) — эстонский драматург, писатель, журналист, спортсмен.
- Беллинсгаузен, Фаддей Фаддеевич (1778—1852), русский офицер и первооткрыватель Антарктиды, родился в местечке Лаххетагге (сейчас Лахетагузе) на юго-западе острова.
- Александр Востоков (1781—1864) — филолог, академик, введший термин «старославянский язык», родился в Курессааре.
- Моллер, Антон Васильевич фон (1764—1848), русский адмирал, член Государственного совета, отец художника Фёдора Моллера.
- Моллер, Фёдор Антонович (1812—1875), исторический живописец и портретист, друг Брюллова и Гоголя, его картина «Поцелуй» находится в Третьяковской Галерее, похоронен в Курессааре, тогда Аренсбург.
- Кааль, Айра (1911—1988) — эстонская советская писательница, поэтесса, журналист. Заслуженный писатель Эстонской ССР.
- Виктор Кингисепп (1888—1922), основатель Коммунистической партии Эстонии, родился в Курессааре.
- Экеспарре, Оскар Рейнгольдович (1839—1925) — гофмейстер двора, член Государственного Совета Российской империи.
- Вальтер Флекс (1887—1917), немецкий поэт, погиб в 1917 году у Пёйде на востоке острова.
- Арнольд Рюйтель (родился 10 мая 1928), эстонский политик и бывший президент Эстонской Республики.
- Хендрик Крумм (1934—1989) — оперный певец, народный артист СССР (1980).
- Большой Тылль — легендарный великан, персонаж эстонской мифологии.
Напишите отзыв о статье "Сааремаа"
Литература
- Zur Geschichte der Ritterschaften von Livland und Oesel. Herausgegeben von der Livländischen Ritterschaft und von der Oeselschen Ritterschaft. Ilmgau Verlag, Pfaffenhofen Ilm 1974. ISBN 3-7787-2011-2.
- Peter W. von Buxhöwden: Beiträge zur Geschichte der Provinz Ösel. Götschel, Riga-Leipzig 1838, Hirschheydt, Hannover 1968 (Nachdr.). ISBN 3-7777-0935-2.
- C. Marenbach: Baltische Länder. Michael Müller, Erlangen 1997. ISBN 3-89953-213-9.
- N. Williams, D. Herrmann, C. Kemp: Estonia, Latvia & Lithuania. The best of the Baltics. Lonely Planet Publications, Melbourne 2003. ISBN 1-74059-132-1.
- I. Aleksejev: Eesti tuletornid — Estonian Lighthouses. GT Projekt, Tallinn 2003.
- Körber, M.: Oesel einst und jetzt. 3 Bde., 1887, 1899 und 1915. Nachdrucke 1974-75, Hirschheydt.
- Körber, M.: Bausteine zu einer Geschichte Oesels. 1885. Nachdruck 1977, Hirschheydt.
- На русском языке
- Кузнецова Л. И., Евгеньев И. Б. Тайна острова Сааремаа. — М.: Географгиз, 1960. — 128 с. — 50 000 экз. (Об исследованиях метеоритных кратеров острова)
- Рихтер Д. И.,. Эзель // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
См. также
Примечания
- ↑ Эзель // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ EE 11. köide, lk 125
- ↑ [dic.academic.ru/dic.nsf/vasmer/35978/ Эзель] // Этимологический словарь русского языка. — М.: Прогресс. М. Р. Фасмер. 1964—1973.
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/rus5/Vitsen/pred.phtml?id=271 Путешествие в Московию]
- ↑ [www.airforce.ru/memorial/estonia/saaremaa/index.htm Фоторепортаж с острова Сааремаа в честь 65-летия геройских полётов на Берлин лётчиков ВВС КБФ]
- ↑ [www.novayagazeta.ru/apps/gulag/4774.html Чекист плачет и просит прощения]
- ↑ [www.saaremaa.ee/index.php?option=com_content&view=article&id=207&Itemid=259&lang=en www.saaremaa.ee]
- ↑ [www.saaremaa.ee/index.php?option=com_content&view=article&id=490&Itemid=319&lang=en Transport and telecommunications] (англ.). Официальный сайт Сааремаа. Проверено 29 августа 2014.
- ↑ [compulenta.computerra.ru/chelovek/history/10007325/ В Эстонии найдены «первые викинги»]
Ссылки
- [www.saaremaa.ee Официальный сайт уезда Сааремаа]
- [www.saaremaa.tk О Сааремаа для туристов и путешественников. Рассказы и фотографии] (недоступная ссылка — история, копия)
- [www.saaremaamuuseum.ee/eng/ Saaremaa Museum]
- [members.virtualtourist.com/m/pb/1c6/ Saaremaa Photos]
- [www.saaremaa.ee/webcam/ Kuressaare CityCam] — веб-камера с видом на Курессааре
- [saaremaakompass.com/index.html СААРЕМАА КОМПАС | Отдых, отели и досуг на острове Сааремаа]
|
Отрывок, характеризующий Сааремаа
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.
Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.
Кроме этих поименованных лиц, русских и иностранных (в особенности иностранцев, которые с смелостью, свойственной людям в деятельности среди чужой среды, каждый день предлагали новые неожиданные мысли), было еще много лиц второстепенных, находившихся при армии потому, что тут были их принципалы.
В числе всех мыслей и голосов в этом огромном, беспокойном, блестящем и гордом мире князь Андрей видел следующие, более резкие, подразделения направлений и партий.
Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.
Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.
К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.
Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.