Систематика
на Викивидах | 
Изображения
на Викискладе | </td></tr></table></td></tr>
</table>
Саба́ль[2] (лат. Sabal) — род однодольных растений семейства Пальмовые (Arecaceae) порядка Пальмоцветные (Arecales). Всего известно 16 видов[3], по внешнему виду несколько напоминающих пальмы рода Chamaerops. Название этому роду пальм дал французский естествоиспытатель Мишель Адансон в 1763 году, в своей книге «Familles des Plantes»[4].
Описание
Высокоствольные пальмы с высотой ствола до 25—30 м и диаметром до 60 см, и низкорослые с подземным стволом растущим в начале косо вниз, а затем поднимающимся над землёй[5][2].
Листья веерообразные вечнозелёные, расщеплённые почти до основания пластинки на сегменты или по другому перья, сегменты пластинки вдоль желобчатые с двураздельными концами, часто имеющие в углах длинные белые нити. Черешок листа длинный гладкий без шипов, несколько желобчатый, заканчивающийся короткой осью с треугольными загнутыми кверху краями или коротким асимметричным язычком, откуда расходятся основания сегментов листа[2]. Черешок листа продолжен в листовой пластинке в виде стержня—рахиса, иногда он протягивается почти до самой верхушки, образуя срединный гребень и изгибая пластинку он придаёт листьям бо́льшую прочность[6]. Листья без игл.
Соцветия метельчатые, длиной 1—2м до 2,75 м, с мелкими обоеполыми цветками[5]. Цветы сидячие,одиночные, беловатые или зеленоватые, околоцветник шестилепестковый с 3 чашелистиками и 3 лепестками. Чашечка бокаловидная, венчик при основании трубчатый, тычинок 6, сросшихся с трубчатым основанием венчика, вверху свободных. Завязь 3—лопастная, 3—гнёздная; столбик треугольный с головчатым рыльцем[7][2].
Плод — тёмно-синяя, или чёрная шаровидная костянка с мясистым околоплодником[7].
Семена блестящие, шаровидные, слегка сдавленные[2].
Распространение и экология
Представители этого рода произрастают в разных местах. Их можно встретить на сырых, песчаных и солончаковых почвах по берегам рек и водоёмов, на болотах и в саваннах, а также на морском побережье. Цветы опыляются насекомыми, преимущественно пчёлами. Плоды сабаля могут поедать птицы и животные (медведи, олени, еноты)[8], тем самым распространяя семена. Плавучие плоды Сабаля малого распространяются по воде.
В дикой природе Сабали растут в Колумбии и Венесуэле, в Мексике и Центральной Америке, в странах Карибского бассейна и близлежащих территориях включая Бермудские острова в Атлантике. В США ареал рода охватывает южные и юго—восточные штаты, а представитель этого рода — Сабаль малый растет в штате Северная Каролина и является самой северной пальмой в Северной Америке[9].
Значение и применение
Древесину высокоствольных видов используют в качестве прочного, не гниющего в воде строительного материала. Из волокна листьев делают грубые ткани. Молодые листья и почки Сабаля пальмовидного употребляют в пищу, за что пальму прозвали капустной пальмой[5].
В качестве декоративных растений культивируются почти во всех страх с субтропическим климатом[10]. В России культивируются 2 вида на Черноморском побережье, Сабаль малый и Сабаль пальмовидный; оба декоративные[7].
Некоторые виды Сабаля разводятся в оранжереях как декоративные растения; таков, например, почти бесстебельный вид Сабаль малый, дико растущий в Каролине и Флориде.
Классификация
Согласно данным The Plant List, род содержит 16 видов[3].
Напишите отзыв о статье "Сабаль"Примечания
Литература
- Соколов С.Г., Шипчинский Н.В., Пилипенко Ф.С. Род 7. Sabal — Сабаль // [herba.msu.ru/shipunov/school/books/der_i_kust_sssr1951_2.djvu Деревья и кустарники СССР. Дикорастущие, культивируемые и перспективные для интродукции.] / Ред. тома С. Я. Соколов. — М.—Л.: Изд-во АН СССР, 1951. — Т. II. Покрытосеменные. — С. 75—78. — 612 с. — 2500 экз.
- Биологический энциклопедический словарь / Гл. ред. М. С. Гиляров; Редкол.: А. А. Баев, Г. Г. Винберг, Г. А. Заварзин и др.. — М.: Советская энциклопедия, 1986. — С. 553. — 831 с. — 100 000 экз.
- Имханицкая Н. Н. Пальмы / Отв. ред. А. Л. Тахтаджян. — Л.: Наука, 1985. — С. 42—46. — 243 с. — 2350 экз.
- Колесников А. И. [herba.msu.ru/shipunov/school/books/kolesnikov1974_dekor_dendrol.djvu Декоративная дендрология]. — М.: Лесная промышленность, 1974. — С. 612. — 704 с.
Ссылки
- [www.plantarium.ru/page/view/item/50293.html Сабаль]: информация о таксоне в проекте «Плантариум» (определителе растений и иллюстрированном атласе видов).
- [www.efloras.org/florataxon.aspx?flora_id=1&taxon_id=128944 Сабаль на сайте флора Северной Америки]
- [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/genus.pl?10621 GRIN]
- [www.theplantlist.org/tpl1.1/search?q=Sabal TPL]
Отрывок, характеризующий Сабаль– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
|
