Сабельников, Фёдор Сидорович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Фёдор Сидорович Сабельников
Дата рождения

9 мая 1908(1908-05-09)

Место рождения

с. Караичное, Волчанский район, Харьковская область, Украина

Дата смерти

17 марта 1947(1947-03-17) (38 лет)

Место смерти

Грозный, СССР

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

стрелковые войска

Звание подполковник

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Сражения/войны

Великая Отечественная война,
Советско-японская война

Награды и премии

Фёдор Сидорович Сабельников (19081947) — командир 222-го гвардейского стрелкового полка 72-й гвардейской стрелковой дивизии 7-й гвардейской армии Степного фронта, гвардии майор. Герой Советского Союза.





Биография

Родился 26 апреля (9 мая по новому стилю) 1908 года в селе Караичное Российской империи, ныне Волчанского района Харьковской области Украины, в семье крестьянина. Русский.

Образование 7 классов. Работал строителем в Харькове.

В Красной Армии в 1930—1937 годах и с 1939 года. До 1932 года служил отделённым командиром проводников служебных собак в 6-м пограничном отряде Ленинградского военного округа. В 1934 году окончил пехотное отделение 3-й школы пограничной охраны и войск ОГПУ имени Менжинского. До 1937 года служил командиром стрелкового взвода на заставе 25-го погранотряда.

С 1937 по 1939 годы находился в запасе — лечился от туберкулёза. В сентябре 1939 года вновь призван в армию, в звании старшего лейтенанта служил командиром роты 600-го стрелкового полка 147-й стрелковой дивизии 18-й армии. Нёс службу вблизи границы западнее города Станислав (ныне Ивано-Франковск). Здесь его застал день 22 июня 1941 года.

Участвовал в оборонительных боях в районе городов Станислав, Умань, Запорожье. Под Запорожьем был тяжело ранен и эвакуирован в госпиталь. На фронт Сабельников вернулся в декабре 1941 года. 2 января 1942 года ему было присвоено звание капитана. В должности командира батальона 467-го стрелкового полка 216-й стрелковой дивизии 18-й армии он участвовал в обороне Донбасса. В июле 1942 года был отозван с фронта и с 1 августа стал слушателем Военной академии имени М. В. Фрунзе. Пройдя ускоренный курс обучения, майор Сабельников в ноябре 1942 года был направлен на Сталинградский фронт. В должности командира 1326-го стрелкового полка 422-й стрелковой дивизии 64-й армии участвовал в окружении и ликвидации 6-й армии вермахта (операции «Уран» и «Кольцо»). За героизм, проявленный в Сталинградской битве, 422-я стрелковая дивизия была преобразована в 81-ю гвардейскую, а майор Сабельников награждён орденом Красного Знамени.

Летом 1943 года Фёдор Сидорович, командуя 222-м гвардейским стрелковым полком, участвовал в Курской битве. За умелое командование подразделением в боях за Белгород был награждён орденом Красной Звезды. Особенно отличился майор Сабельников в битве за Днепр.

Командир 222-го гвардейского стрелкового полка гвардии майор Сабельников в ночь на 25 сентября 1943 года первым в дивизии умело организовал форсирование Днепра на подручных средствах на рубеже сёл Новый Орлик — Бородаевка (Верхнеднепровский район Днепропетровской области). Полк захватил плацдарм глубиной 4 километра и по фронту 2 километра, нанёс противнику большой урон, чем способствовал форсированию реки остальным частям дивизии. 23 октября 1943 года Ф. С. Сабельников был произведён в гвардии подполковники, а 26 октября 1943 года указом Президиума Верховного Совета СССР ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

В декабре 1943 года во время боёв на Криворожском направлении у Фёдора Сидоровича случился рецидив туберкулёза. Он был выведен в резерв 2-го Украинского фронта, а затем целый год лечился в больнице и санатории.

На службу гвардии подполковник Сабельников вернулся 25 января 1945 года и был назначен командиром 104-го гвардейского полка 36-й гвардейской стрелковой дивизии 7-й гвардейской армии 2-го Украинского фронта. Сражался на территории Венгрии, Чехословакии и Австрии. Под Эстергомом был ранен в руку, но остался в строю. За умелое руководство полком в боях за Будапешт и Братиславу был награждён орденом Суворова 3-й степени. День Победы встретил на реке Мур в Австрии.

На заключительном этапе Второй мировой войны Ф. С. Сабельников принимал участие в разгроме Квантунской армии на Дальнем Востоке, являясь помощником представителя Военного Совета Забайкальского фронта при штабе группы войск Монгольской Народной Республики.

После войны, с 1946 года, подполковник Ф. С. Сабельников работал военкомом Молотовского РВК города Грозный. На этой должности он проработал менее года. Вновь обострился туберкулёз и 17 марта 1947 года Герой Советского Союза Фёдор Сидорович Сабельников скончался.

Похоронен на Центральном кладбище в Грозном. Могила является памятником регионального значения. По данным от 2010 года находится в неудовлетворительном состоянии[1].

Награды

  • Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 октября 1943 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм гвардии майору Сабельникову Фёдору Сидоровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 3185).
  • Награждён орденами Красного Знамени (06.02.1943), Суворова 3-й степени (№ 2142 от 19.04.1945), Отечественной войны 1-й степени (01.10.1945), Красной Звезды (12.08.1943), медалями.

Напишите отзыв о статье "Сабельников, Фёдор Сидорович"

Примечания

  1. [www.apchr.ru/npa/govern_posts/2010/180.pdf Об утверждении Перечня памятников культуры и истории, расположенных на территории Чеченской республики, стоявших ранее на государственном учёте], Постановление правительства Чеченской Республики от 9.11.2010, стр. 9

Источники

  • Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
  • Документы Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10394 Сабельников, Фёдор Сидорович]. Сайт «Герои Страны».

  • [az-libr.ru/index.shtml?Persons&000/Src/0009/399faa0b Сабельников Фёдор Сидорович].

Отрывок, характеризующий Сабельников, Фёдор Сидорович

– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.