Сабит ибн Курра
| Сабит ибн Курра | |
| араб. ثابت بن قرة بن مروان | |
| Научная сфера: | |
|---|---|
| Место работы: | |
| Научный руководитель: | |
Абуль-Хасан Сабит ибн Курра аль-Харрани́ (араб. ثابت بن قرة; 836, Харран — 18 февраля 901, Багдад) — астроном, математик, механик и врач IX века. В русской литературе также упоминается как Сабит ибн Корра или Табит ибн Курра[1]. В средневековой Европе его называли Thebit.
По происхождению сириец, выходец из небольшой секты сабиев (харранские сабии, в отличие от «истинных», определялись как язычники-звездопоклонники или гностики-герметики), часть своих трудов написал на родном сирийском языке[2]. Был учеником знаменитых математиков братьев Бану Муса, работал в «Доме мудрости» в Багдаде.
Научная деятельность
В настоящее время известны рукописи 44 трактатов Сабита по математике, механике, физике, астрономии, географии, теории музыки и философии. Кроме того, известны рукописи 17 трактатов Сабита по медицине и ветеринарии.
Большой заслугой Сабита стали его переводы с греческого сочинений Архимеда, Аполлония, Евклида, Птолемея и других античных авторов. Трактаты Архимеда «О шаре и цилиндре», «О построении круга, разделённого на семь частей», «Книга о касающихся кругах», а также V—VII книги «Конических сечений» Аполлония известны нам только в переводе Сабита.
Ему принадлежат два трактата, в которых делается попытка доказать пятый постулат Евклида. Сабит открыл формулу, позволяющую вычислять некоторые пары дружественных чисел. Трактат «Книга измерения параболических тел» посвящена исследованию тел, полученных вращением сегмента параболы. В «Трактате о фигуре секущих» рассматривается теорема Менелая для плоского и сферического случаев. Ещё одно его сочинение, «Книга о карастуне», излагает теорию рычажных весов.
Память
В 1935 г. Международный астрономический союз присвоил имя Сабита кратеру на видимой стороне Луны.
См. также
Публикации
- Сабит ибн Корра. Математические трактаты. Научное наследство, т. 8. М.: Наука, 1984.
Напишите отзыв о статье "Сабит ибн Курра"
Примечания
Литература
- [www.math.ru/history/people/Ushkevich История математики с древнейших времён до начала XIX столетия] / Под ред. А. П. Юшкевича. — М., 1972. — Т. 1.
- Куртик Г. Е. [naturalhistory.narod.ru/Hronolog/IAI/IAI_18/Iai_Ogl.htm Теория восхождения и нисхождения Сабита ибн Корры. К проблеме взаимоотношения теории и наблюдений] // Историко-астрономические исследования. — 1986. — № XVIII. — С. 111—150.
- Рожанская М. М. Механика на средневековом Востоке. — М.: Наука, 1976. — 324 с.
- Розенфельд Б. А., Хайретдинова Н. Г. Сабит ибн Корра. 836—901. — М.: Наука, 1994. — С. 179. — ISBN 5-02-003480-0.
- Розенфельд Б. А., Юшкевич А. П. Доказательства пятого постулата Евклида у Сабита ибн Корры и Шамс ад-Дина ас-Самарканди // Историко-математические исследования. — 1961. — № XIV. — С. 587—592.
- Розенфельд Б. А., Юшкевич А. П. Теория параллельных линий на средневековом Востоке. — М.: Наука, 1983.
- Тюлина И. А. История и методология механики. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1979. — 282 с.
- Юшкевич А. П. О квадратуре параболы Сабита ибн Корры // История и методология естественных наук. — 1965. — № 5. — С. 118—125.
| ||||||
Отрывок, характеризующий Сабит ибн Курра
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
