Саблезубые кошки

† Саблезубые кошки
Homotherium serum
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Животные Подцарство:  Эуметазои Без ранга:  Двусторонне-симметричные Без ранга:  Вторичноротые Тип:  Хордовые Подтип:  Позвоночные Инфратип:  Челюстноротые Надкласс:  Четвероногие Класс:  Млекопитающие Подкласс:  Звери Инфракласс:  Плацентарные Надотряд:  Laurasiatheria Отряд:  Хищные Подотряд:  Кошкообразные Семейство:  Кошачьи Подсемейство:  † Саблезубые кошки
Международное научное название
Machairodontinae Gill, 1872
Трибы и роды
Machairodontini Machairodus — Махайроды Homotherium — Гомотерии Xenosmilus Lokontailurus Miomachairodus Hemimachairodus Smilodontini Paramachairodus Megantereon — Мегантереон Smilodon — Смилодоны
Геохронология 20—0,01 млн лет    млн лет Эпоха П-д Эра Чт К а й н о з о й 2,588 5,33 Плиоцен Н е о г е н 23,03 Миоцен 33,9 Олигоцен П а л е о г е н 55,8 Эоцен 65,5 Палеоцен 251 Мезозой ◄ Наше время ◄ Мел-палеогеновое вымирание
Систематика на Викивидах Поиск изображений на Викискладе FW   [fossilworks.org/bridge.pl?action=taxonInfo&taxon_no= ???]

Саблезубые кошки (лат. Machairodontinae) — вымершее подсемейство кошачьих. Саблезубыми кошками также иногда ошибочно называют некоторые виды нимравид и барбурофелид, хотя они не принадлежали к семейству кошачьих. Саблезубые животные встречались и в других отрядах, к примеру у креодонтов (махероиды) или у сумчатых (сумчатый саблезубый тигр).

Эволюция

Саблезубые кошки появились в раннем или среднем миоцене в Африке. Ранний представитель подсемейства Pseudaelurus quadridentatus имел тенденцию, направленную к увеличению верхних клыков, и, вероятно, находился в основе эволюции саблезубых кошек. Самый ранний известный род Miomachairodus известен из среднего миоцена Африки и Турции. К позднему миоцену саблезубые кошки сосуществовали в нескольких местах вместе с барбурофелисами (Barbourofelis), архаическими большими плотоядными животными, которые также имели длинные клыки. Последние представители подсемейства саблезубых кошек, а именно роды смилодоны (Smilodon) и гомотерии (Homotherium), вымерли в позднем плейстоцене, приблизительно 10 000 лет назад в Америке.

Название «саблезубые тигры» вводит в заблуждение. Саблезубые кошки никогда не были в том же подсемействе, что и тигры, и не имеется ни одного свидетельства, что они имели тигроподобную окраску меха, и что данная группа животных вела образ жизни и охотилась подобно современным тиграм. Результаты анализа ДНК, опубликованные в 2005 году, показывают, что подсемейство саблезубых кошек (Machairodontinae) выделилось от ранних предков современных котов и не связано с любыми ныне живущими представителями кошачьих. Саблезубые кошки также сосуществовали во многих регионах вместе с другими кошками. В Африке и Евразии саблезубые конкурировали с несколькими пантеровыми и гепардами (Acinonyx jubatus) в раннем и среднем плейстоцене. Гомотерий (Homotherium) выжил в Северной Европе до позднего плейстоцена. В Америке они, как и смилодоны, сосуществовали вместе с пумой (Puma concolor), американским львом (Panthera leo atrox), мирацинониксом (Miracinonyx) и ягуаром (Panthera onca), к позднему плейстоцену. Саблезубые и коническозубые кошки конкурировали друг с другом за пищевые ресурсы, пока первые не вымерли. У всех современных кошек есть верхние клыки более или менее конической формы.

Внешность

Саблезубые кошки обязаны своим названием очень длинным изогнутым клыкам, достигавшим у некоторых видов 20 см. Эти животные могли открывать пасть на 95°, что было необходимым для использования подобных зубов. Современные кошачьи могут открывать пасть лишь на 65°. По строению тела саблезубые кошки были более сильными и менее изящными, чем современные кошки. Многие имели относительно короткий хвост, похожий на хвост рыси. Существует распространённое представление о том, что саблезубые кошки были очень крупными. На самом деле многие виды были сравнительно небольшими (меньше леопарда и даже меньше оцелота). Лишь немногие, такие как смилодоны (вид Smilodon populator — самый крупный представитель саблезубых кошек) или гомотерии, относились к мегафауне.

Таксономия

Саблезубых кошек изначально делили на три трибы. Одной из них была триба Metailurini, к которой относились вымершие роды Metailurus, Adelphailurus и Dinofelis. Сегодня их считают малыми кошками. Поэтому остаются лишь следующие две трибы:

• Machairodontini
  • Machairodus: миоцен, плиоцен; Евразия, Африка, Северная Америка
  • Homotherium: верхний плиоцен до плейстоцена; Евразия, Африка, Северная Америка
    • Homotherium serum
    • Homotherium latidens
    • Homotherium aethiopicum
    • Homotherium hadarensis
    • Homotherium nestianus
    • Homotherium nihowanensis
    • Homotherium sainzelli
    • Homotherium ultimum
    • Homotherium crenatidens
  • Xenosmilus: нижний плейстоцен; Северная Америка
  • Lokontailurus: верхний миоцен; Африка
  • Miomachairodus: средний миоцен; Северная Африка, Турция
  • Hemimachairodus: плейстоцен; Ява
• Smilodontini
  • Paramachairodus: средний и верхний миоцен; Евразия
  • Megantereon: от позднего миоцена до среднего плейстоцена; Евразия, Африка, Северная Америка
  • Smilodon: от верхнего плиоцена до верхнего плейстоцена; Северная и Южная Америка.

Поведение

Саблезубые кошки были, по всей вероятности, активными хищниками, а не только падальщиками, как это иногда утверждается. Можно предположить, что крупные виды саблезубых кошек охотились на крупную добычу. Но пока нет прямых доказательств, что они охотились на мамонтов или мамонтят. Тем не менее, находки скелетов мамонтов рядом с останками вида Homotherium serum, возможно, указывают на это. Функция характерных длинных зубов до сих пор остаётся предметом споров. Возможно, они использовались для того, чтобы наносить крупной добыче глубокие колотые и рваные раны, от которых те истекали кровью. Критики подобной гипотезы заявляют, что зубы не выдерживали бы характерную для этого нагрузку и обламывались бы. Поэтому они предполагают, что саблезубые кошки использовали свои зубы для одновременного перегрызания сонной артерии и трахеи у поверженной на землю добычи. В пользу этой теории говорят и очень сильные передние лапы у таких видов, как смилодоны, которые были нужны для того, чтобы придавить добычу к земле и нанести ей точный смертельный укус. Также есть версия, что длинные зубы служили как украшение и привлекали сородичей при брачных ритуалах.

Распространение и находки

Останки саблезубых кошек были найдены на всех континентах, за исключением Австралии и Антарктиды. Возраст старейших находок датирован 20 миллионами лет. В Европе саблезубые кошки, представленные гомотериями, существовали как минимум до 30 тысяч лет назад и населяли область Северного моря, которая в то время ещё была сушей. В Северной Америке гомотерии и смилодоны почти одновременно исчезли около 10 тысяч лет назад. В Африке и Южной Азии последние саблезубые кошки мегантерионы вымерли значительно раньше — около 500 тысяч лет назад.

Конвергентные таксоны

Термином «саблезубые кошки» часто называют большое количество видов, которые лишь обладают подобными длинными клыками. Большинство из них обзавелось ими в ходе своей адаптации к внешней среде и условиям охоты на добычу, но при более пристальном внимании между ними обнаруживаются большие различия, особенно, если их сравнивать с настоящими саблезубыми кошками.

Хотя животные, также обладавшие саблевидными клыками, были млекопитающие, первыми таким оружием обзавелись ещё их предки — звероящеры терапсиды. Например, в семействе горгонопсов присутствовали такие рода как иностранцевия, обладавшие длинными клыками. Правда, их клыки в сечении был округлыми, а не уплощёнными.

Вторыми обзавелись подобными клыками тилакосмилы. Обитали тилакосмилы в Южной Америке до воссоединения её с Северной и играли в местной экосистеме роль львов. Они особо выделяются из всех млекопитающих, имевших сабельные клыки. Особенностью этих хищников было то, что они были сумчатыми, поэтому их ещё называют сумчатыми саблезубыми тиграми. Несмотря на некоторую схожесть со смилодонами, эти животные относятся к совершенно другому отряду: их клыки росли всю жизнь и имели просто огромные корни, доходившие до лобной части. На нижней челюсти были похожие на ножны «лопасти» (вероятно, для защиты клыков при закрытой пасти). Тилакосмилы вымерли вскоре после воссоединения Америк — считается, что они не выдержали конкуренции со стороны кошачьих, пришедших с севера.

Ещё одним отрядом, обладавшим большими клыками, были креодонты. Правда, клыки относящихся к ним махероидов были гораздо короче и меньше, чем у даже средних саблезубых кошек, в отличие от мощных и длинных челюстей. В этот отряд входили в частности гиенодоны. Креодонты вымерли уже к миоцену.

Четвёртым стало вымершее семейство нимравидов. Внешне они напоминали смилодонов, хоть и не были их родственниками. По строению тела, черепа и клыков настоящие саблезубые кошки и нимравиды очень похожи, но на самом деле они — ещё один пример конвергентной эволюции. Нимравиды произошли лишь от общего с настоящими кошачьими предка в среднем эоцене около 50 млн. лет назад (но не позднее 43 млн. лет назад) и относятся к другому подотряду кошкообразных. Настоящие саблезубые кошки были гораздо крупнее, сильнее, и их зубы были гораздо длиннее — было лишь несколько исключений.

Пятыми стали барбурофелиды — ещё одно вымершее семейство кошкообразных хищников. Они возникли в раннем миоцене в Африке и выжили до его конца. Раньше учёные причисляли их к подсемейству нимравид, однако сегодня они выделены в отдельное семейство. Самые длинные клыки из них имели барбурофелисы. Внешне они были похожи на древних кошек, но в отличие от саблезубых имели менее развитые резцы, меньшие глазницы, а нижние челюсти также имели «ножны», как у тилакосмилов.

Шестыми и пока последними являются собственно саблезубые кошки.

В популярной культуре

• Диего — смилодон и один из главных героев в серии анимационных фильмов «Ледниковый период». В первом фильме в роли антагонистов был прайд смилодонов. В четвёртом фильме у Диего появляется подруга — смилодон Шира.
• Джон — один из главных персонажей мультсериала «Динофроз», способный превращаться в смилодона. Внешне сильно отличается от реальных саблезубых кошек.
• В фильме «Саблезубый» клонировали саблезубого тигра, который стал охотиться на людей.
• Саблезубые тигры — свирепые хищники, подстерегавшие путников, идущих через Тигриный лес по дороге из жёлтого кирпича в Волшебной стране, описанной в повестях А. М. Волкова.
• C махайродами боролись в своих странствиях первобытные люди, Ун и Зур, в романе Ж. А. Рони-старшего «Пещерный лев» (1 часть и эпилог). В предшествующем романе, «Борьба за огонь», эти звери упоминается лишь вскользь.
• Крупных саблезубов, называемых «сабельными тиграми» или «сабельными львами», видели русские путешественники в подземном мире — Плутонии, — где существовали как современные, так и давно вымершые на внешней поверхности Земли животные разных геологических периодов (научно-фантастический роман В. А. Обручева «Плутония»).
• Смилодоны охотились на людей в 3-й и 7-й сериях 2-го сезона телесериала «Портал юрского периода». Здесь они крупнее, чем были на самом деле. (Будем считать это особенностью основной реальности вселенной телесериала.)
• Грюн-разрушитель — антагонист в 11-й серии мультсериала «Громовые коты» (1985 г.), призрак саблезубого тигра, одного из громовых котов.
• Сквернозуб — существо-смилодон, антагонист в 1-й и 2-й сериях 2-го сезона телесериала «Гримм», людоед и профессиональный убийца. Рисунок с ним мелькает во вступительной заставке 4-го и 5-го сезонов.
• Саблезубые тигры, мамонты и стервятники — кланы льда, антагонисты в 3-м сезоне мультсериала «Легенды Чимы». Их лидер — саблезубый тигр лорд Фангор.
• Саблезубый — один из персонажей-теней в аниме «Blue Dragon», самый быстрый персонаж в 1-м сезоне.
• Саблезубые тигры — одни из положительных персонажей в мультсериале «Макс. Динотерра» (серии 11 «Сердце вулкана», 12 «Старая знакомая», 13 «Сумрачный лес»), предки львов и тигров.
• Забу (англ. Zabu) — саблезубый тигр-спутник Ка-Зара во вселенной Marvel.
• Киса (англ. Baby Puss) — саблезубый кот в мультсериале «Флинтстоуны» (в заключительных титрах он выставляет Фреда Флинтстоуна за дверь). Несколько раз упоминаются саблезубые тигры, например молоко саблезубого тигра в 4-й и меховая накидка из саблезубого тигра в 10-й серии 1-го сезона.
• В конце фильма «Синдбад и глаз тигра» Зенобия, главная злодейка в фильме, нападает на главных героев, приняв облик смилодона.
• Хена — Иной Тёмный из вселенной «Дозоров», оборотень, способный превращаться в смилодона. Он общался с дикими смилодонами, когда те ещё не вымерли. В третьей главе романа В. Н. Васильева «Лик Чёрной Пальмиры» появляется как наблюдатель от Инквизиции.
• Острый Клык — ручной саблезубый тигрёнок кошки-оборотня Торалей Страйп, персонажа «Monster High».
• В мультфильме «Безграничный Бэтмен: Животные инстинкты» злодеи использовали роботов-животных (летучих мышей, волков и саблезубых тигров). Одного из тигров перепрограммировали, и он перешёл на сторону положительных персонажей.
• Саблезубый тигр появляется в фильме «10 000 лет до нашей эры». Он был спасён из ловушки главным героем Д’Лехом, после сам спас Д’Леха, напугав воинов африканского племени.
• Властелин кошек (англ. Cat Lord) — персонаж-оборотень в ролевой игре «Dungeons & Dragons», способный призывать различных кошачьих, включая смилодонов.
• В мультсериале «Футурама» (8-я серия 7-го сезона «Fun on a Bun») живую саблезубую кошку использовали в качестве метательного снаряда.
• В мультсериале «Тик-герой» (9-я серия 3-го сезона «The Tick vs. Prehistory») 3,5 млн. лет назад Тик спас австралопитека от смилодона.
• В 1-м сезоне телесериала «Могучие рейнджеры» жёлтый рейнджер для превращения в воина взывала к силам саблезубого тигра, её шлем-костюм были стилизованы под образ саблезубой кошки, а также под её контролем был зорд саблезубого тигра.
• Сильвестр — саблезубый тигрёнок-биомех в романе «Заповедник гоблинов» К. Д. Саймака.

Литература

• M. Barton: Wildes Amerika Zeugen der Eiszeit. Egmont Verlag, 2003, ISBN 3-8025-1558-7
• A. Turner: The big cats and their fossil relatives. Columbia University Press, 1997, ISBN 0-231-10229-1

Ссылки

• [www.membrana.ru/particle/11994 Саблезубые кошки обладали слабым укусом]. membrana.ru (2 октября 2007). Проверено 26 октября 2013.
• Смилодон — Вымершие животные вики
• Саблезуб — Фантастические существа вики

Отрывок, характеризующий Саблезубые кошки

Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.