Саблуков, Александр Александрович

Алекса́ндр Алекса́ндрович Саблуко́в (2 ноября 1783 — 15 марта 1857) — русский военный инженер, изобретатель, генерал-лейтенант корпуса горных инженеров России (Санкт-Петербург). В 1832 году изобрёл центробежный вентилятор, в 1838 построил центробежный насос, конструировал артиллерийские снаряды, мины, оптические прицелы.

Представитель богатого дворянского рода Саблуковых. Младший сын действительного тайного советника, сенатора Александра Александровича Саблукова (1749—1828) и Екатерины Андреевны Волковой (ум. 1820). Вместе с братом Николаем получив тщательное домашнее образование под руководством матери, женщины высокообразованной и гуманной.

Саблуков был военным инженером, занимавшимся техническими науками. В своё время он пользовался репутацией знатока инженерного и артиллерийского дела. В 1832 году, уже находясь в отставке, он представил генерал-инспектору по инженерной части проект изобретённого им воздушного насоса и вентилятора для очищения воздуха в рудниках и минных галереях. Назначенная генерал-инспектором комиссия одобрила изобретение Саблукова и отдала ему преимущество перед другими подобными изобретениями.

В 1835—1845 годах Саблуков состоял председателем IV отделения Императорского Вольно-Экономического Общества. В 1836 году он путешествовал за границей, где познакомился со многими германскими учёными и членами разных обществ, пожелавшими войти в сношения с Вольно-Экономическим Обществом. По предложению Саблукова в земледельческие общества Вены и Лейпцига были посланы образцы русских земледельческих орудий. Как член и председатель IV Отделения Вольно-Экономического Общества, Саблуков оставил по себе память устройством при нём мастерской для приготовления различных орудий и машин, и химической лаборатории.

Много писал на французском языке. Главный его труд — «Mémoire concernant quelques applications et la construction de machines généralement connues sous le nom de ventilateurs ou même principe pour le dé placement des corps liquides» (Париж, 1841).

Семья

От брака с баронессой Елизаветой фон Ливен (1794—1848), похоронена в Германии, имел двух дочерей:

• Софья Александровна (1812—1833), в замужестве Волкова.
• Мария Александровна (1814—1878), муж барон В. К. Ливен (1800—1880).

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/108962/%D0%A1%D0%B0%D0%B1%D0%BB%D1%83%D0%BA%D0%BE%D0%B2 Биография]

Отрывок, характеризующий Саблуков, Александр Александрович

– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.