Сабо, Габриэла

</table>

Габриэла Сабо (рум. Gabriela Szabó) — румынская легкоатлетка, которая специализировалась в беге на средние и длинные дистанции.

Первых серьёзных успехов в карьере добилась в 1994 году, когда стала чемпионкой мира среди юниоров в беге на 3000 метров. В 1995 году стала бронзовым призёром чемпионата мира по кроссу в командном первенстве. На Олимпийских играх 1996 года стала серебряным призёром в беге на 1500 метров, уступив только российской бегунье Светлане Мастерковой. На чемпионатах мира 1997 и 1999 годов становилась победительницей на дистанции 5000 метров, а на мировом первенстве 2001 года выиграла дистанцию 1500 метров. В 1999 году стала победительницей золотой лиги, за победу она получила джекпот в размере 500 000 долларов США, разделив 1 миллион долларов с Уилсоном Кипкетером. На играх в Сиднее завоевала 2 медали: золотую медаль на дистанции 5000 метров, и бронзовую медаль в беге на 1500 метров.

Политика

3 марта 2014 года была назначена министром спорта и молодёжи Румынии.

Награды

• Лучший легкоатлет мира по версии журнала Track & Field News в 1999 году.
• Лучший легкоатлет Европы в 1999 году.
• Лучшая спортсменка 2000 года.

Ссылки

• [www.iaaf.org/athletes/biographies/athcode=62935 Габриэла Сабо] — профиль на сайте IAAF (англ.)

Габриэла Сабо
Общая информация
Оригинальное имя	Gabriela Szabó
Дата и место рождения	14 ноября 1975(1975-11-14) (48 лет) Бистрица (Румыния), Румыния
Гражданство	Румыния Румыния
Рост	158 см
Вес	42 кг
Спортивная карьера	1992—2003
Личные рекорды
1500 м	4.03,23 (1999)
1 миля	4.23,19 (2001)
2000 м	5.305,3 (1998)
3000 м	8.32,88 (2001)
5000 м	14.47,35 (1999)
Международные медали
Олимпийские игры Золото Сидней 2000 5000 м Серебро Атланта 1996 1500 м Бронза Сидней 2000 1500 м Чемпионаты мира Золото Афины 1997 5000 метров Золото Севилья 1999 5000 метров Золото Эдмонтон 2001 1500 метров
Последнее обновление: завершила карьеру</small>

Отрывок, характеризующий Сабо, Габриэла

– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.