Савицкая, Валентина Флегонтовна

Валентина Флегонтовна Савицкая
Валентина Флегонтовна Кравченко
Дата рождения	9 января 1917(1917-01-09)
Место рождения	c. Кемерово, Кузнецкий уезд, Томская губерния, Российская империя
Дата смерти	15 февраля 2000(2000-02-15) (83 года)
Место смерти	Москва, Российская Федерация
Принадлежность	СССР СССР Россия Россия
Род войск	Авиация
Годы службы	май 1941—1947
Звание	Гвардии капитан
Часть	587-й — 125-й гвардейский Борисовский авиационный полк
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	работала в НИИ по проблемам космоса

Валентина Флегонтовна Савицкая (Кравченко) (27 декабря 1916 (9 января 1917) — 15 февраля 2000) — лётчица, участница Великой Отечественной войны, штурман 587-го — 125-го гвардейского Борисовского орденов Суворова 3-й степени и Кутузова 3-й степени бомбардировочного авиационного полка имени Героя Советского Союза Марины Расковой 4-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизии 5-го гвардейского бомбардировочного авиационного корпуса, Герой России, гвардии капитан.

Биография

Ранние годы

Валентина Кравченко родилась 27 декабря 1916 года (9 января 1917 по новому стилю) в деревне Кемерово Томской губернии. По национальности русская. Окончила среднюю школу и Кемеровский аэроклуб, после чего училась в Томском индустриальном институте. В 1935 году Валентина Флегонтовна поступила в Херсонское авиационное училище. С 1940 года работала лётчиком-инструктором Саратовского аэроклуба.

Великая Отечественная война

Вступила в ряды Красной Армии в 1941 году. Участница Великой Отечественной войны, окончила военное авиационное училище. Свой боевой путь Валентина Кравченко начала в конце января 1943 года под Сталинградом, участвуя в боях в составе 587-го бомбардировочного авиационного полка (16-я воздушная армия), оснащённого пикирующими бомбардировщиками Пе-2. Это полк был один из трёх «женских» авиационных полков, сформированных под руководством Марины Расковой. В этом полку Валентина Кравченко воевала до самого окончания войны.

В апреле и мае 1943 года в составе 4-й воздушной армии Кравченко бомбила вражеские укрепления на «Голубой линии». С 19 июля 1943 года по 20 июля 1944 года она активно участвовала в Курской битве, в Спас-Деменской, Ельнинской, Смоленской наступательных операциях, обеспечивая наступление советских войск на Витебском и Оршанском направлениях, содействуя войскам Калининского фронта по прорыву обороны противника на участке Клевцы-Сельцо в районе города Духовщина.

23 сентября 1943 года, в память о легендарной летчице Марине Расковой, погибшей 4 января того же года, приказом Народного Комиссара обороны СССР Иосифа Виссарионовича Сталина, полк, в котором служила Валентина Кравченко был переименован в 125-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк имени Героя Советского Союза Марины Расковой.

С начала 1945 года по 5 февраля 1945 года Валентина Флегонтовна совершала боевые вылеты в составе войск 3-го Белорусского фронта, нанося бомбовые удары по вражеским войскам и боевой технике противника в Восточной Пруссии, а также уничтожала позиции артиллерии и живую силу противника на Курляндском полуострове в районе Скрунда-Приекуле. С 12 апреля по 1 мая 1945 года участвовала в наступательной операции по окончательному разгрому войск противника в Восточной Пруссии, на Земландском полуострове.

За годы войны Валентина Кравченко совершила большое количество успешных боевых вылетов, нанеся врагу значительный урон в живой силе и боевой технике. За выдающиеся военные заслуги, она в конце войны была представлена к званию Героя Советского Союза, но по неизвестным причинам эту высокую награду ни во время войны, ни после неё она не получила.

Жизнь после войны

После войны Валентина Кравченко служила в родном полку, вплоть до момента его расформирования 28 февраля 1947 года. Вскоре после этого, она вышла замуж и сменила фамилию на Савицкую. Проживала в Москве, где работала в одном из НИИ по проблемам космоса.

10 апреля 1995 года Указом Президента РФ № 347, с формулировкой «за мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов», гвардии капитану в отставке Савицкой Валентине Флегонтовне было присвоено звание Героя Российской Федерации с вручением медали «Золотая Звезда».

С 1 марта 1999 года, распоряжением Мэра Москвы, для женщин — участниц Великой Отечественной войны, Героев Советского Союза и Российской Федерации, проживающих в Москве, была установлена дополнительная социальная поддержка. Среди женщин, удостоенных этой поддержки, была и Валентина Флегонтовна Савицкая.

Валентина Савицкая скончалась 15 февраля 2000 года, в Москве. Похоронена на Митинском кладбище (участок 95а), на могиле установлен памятник.

Награды

• звание Герой Российской Федерации с вручением медали «Золотая Звезда» (10 апреля 1995 года)
• Орден Красного Знамени
• Орден Красной Звезды
• Орден Отечественной войны 1-й степени
• Орден Александра Невского
• Медали

Память

В мае 2005 года на фасаде дома по улице Туристской, в котором жила Валентина Савицкая (район «Тушино Южное», Северо-Западный округ Москвы) установлена мемориальная доска.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=8742 Савицкая, Валентина Флегонтовна]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Савицкая, Валентина Флегонтовна

Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.