Савченко-Бельский, Владимир Александрович

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Савченко и Савченко-Бельский

Владимир Александрович Савченко-Бельский
укр. Володимир Олександрович Савченко-Більський
Дата рождения	14 июня 1867(1867-06-14)
Место рождения	село Оленивцы, Черниговская губерния, Российская империя
Дата смерти	21 сентября 1955(1955-09-21) (88 лет)
Место смерти	Абодант, Франция
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Род войск	пехота, в 1902 переведен в морское ведомство в адмиралтейство
Годы службы	Россия: 1888—1917 Украина: 1917—1924
Звание	генерал-хорунжий
Командовал	командир Севастопольского полуэкипажа (1917—1918)
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России
Награды и премии	Крест Симона Петлюры
Связи	Петр Войтишин (потомок по материнской линии)

Влади́мир Са́вченко-Бе́льский (1867—?) — генерал-хорунжий Украинского Державного Флота, украинский военно-морской теоретик, видный деятель украинского военно-морского движения и украинской военной эмиграции. В периоды с 19.05.1920 по 11.07.1920, 25.07.1920 по 17.11.1920 и с 04.07.1921 до начала 1924 года был начальником Главной Морской Управы флота УНР.

Биография

Происхождение

Владимир Савченко-Бельский родился 14 июня 1867 в с. Оленивцы (теперь Олишевка) на Черниговщине в украинской шляхетской семье. Мать Владимира происходила из древнего казацкого рода Сулиив, давшего Украине большое количество общественных деятелей. Один из них — Федор Сулий, был в своё время главой украинского общества в Петербурге и брал участие в похоронах Тараса Шевченко, позже он организовал свой собственный Шевченковский музей. Дядя Владимира, Митрофан Сулий, входил в состав делегации, которая отважилась обратиться к царю Александру II, с требованием предоставить Украине широкую культурную автономию. Воспитанный на таких семейных традициях, Владимир Савченко-Бельский, естественно, стал украинским патриотом.

Начало военной карьеры

В 1888 году поступил на военную службу. Первоначально служил в 22-м Нижегородском и 112-м Уральском пехотных полках. Офицер с 1893 г. 4 февраля 1902 г. поручик Савченко-Бельский переведен в в Морское ведомство, с зачислением по адмиралтейству. Служил на Черноморском флоте. С 1907 г. член украинского национального общества «Кобзарь» в Севастополе. В 1913 году капитан Савченко-Бельский переведен в Севастопольский флотский полуэкипаж, в котором будет служить следующие 4 года. С 6.12.1915 — подполковник. С 1916 — полковник. В 1917 г. полковник Савченко-Бельский назначен командиром Севастопольского полуэкипажа.

Украинский период

В ходе Февральской Революции стал на позиции украинского движения и украинизации флота, был активным деятелем Украинской Черноморской Общины. Принимал активное участие в просветительской деятельности — согласно воспоминаниям С. Шрамченко, Владимир Савченко-Бельский был неплохим руководителем матросских театральных постановок. Как человек добрый и отзывчивый, полковник пользовался популярностью среди своих солдат.

Летом 1917 г., его полуэкипаж одним из первых завёл своё украинское национальное знамя с портретом Т. Шевченка, а оркестр полуэкипажа одним из первых начал исполнять украинский гимн. Один из организаторов морского куреня имени Сагайдачного, созданного на основе флотского полуэкипажа и моряков украинизированных кораблей, в составе которого в ноябре 1917 года отбыл в Киев. С 23.12.1917 полковник Савченко-бельский назначен директором канцелярии Морского секретариата Центральной Рады.

Принимал участие в составлении морского законодательства УНР («закон о переводе флота на вольный наем», «закон о двух броненосцах» и «Временный закон о флоте УНР»), главный инициатор перевода флота на вольный наем. Числился директором канцелярии. На этой должности оставался до конца 1918 года.

За это время полковником был предложен новый вариант морской тактики Украинского Державного Флота, в основу принципов которой вошло совмещение элементов тактики современной позиционной войны и уже существующей тактики военно-морского флота. В конце 1918 года, в связи с оккупацией юга Украины Антантой переезжает в Киев, где продолжает службу в Морском Министерстве правительства Директории. С 1919 года — генерал-хорунжий.

В 1919 году усилиями генерал-хорунжего Савченко-Бельского и капитан-лейтенанта Шрамченко в Каменец-Подольском была организована Украинская Гардемаринская Школа. В это же время генерал-хорунжий, опять ставший начальником канцелярского отдела Морского Ведомства, принимает участие в работе по формированию 2 полков морской пехоты, которые в будущем планировалось развернуть в дивизию морской пехоты. С июня 1920 — начальник отдела комплектования Главного управления Генерального управления Генерального штаба, штаба 1-й Запорожской дивизии, генерал-квартирмейстер Запорожской группы.

В 1920 году несколько раз назначался начальником Главной Морской Управы флота УНР, все остальное время состоял на должностях начальника Морского генерального штаба УНР и помощника начальника управления Морского флота УНР. С 04.07.1921 и до момента ликвидации морского ведомства в начале 1924 года — начальник Морской Управы флота УНР. В числе других украинских моряков подписал протест в Лигу Наций против возвращения РСФСР ушедших в Турцию судов, в дальнейшем требовал возвращения правительству УНР судов русской эскадры, ушедших в Бизерту.

Проживая в Ковеле, был генеральным уполномоченным представителем на Волыне Украинского Вольного Казачества. Автор многочисленных публикаций в военно-исторических журналах «Табор», «За Державность», «Летопись Красной Калины», «Украинский инвалид», вступал в полемику с многочисленными русскими белоэмигрантскими изданиями. В 1920-30-е гг. был лидером украинского военно-морского движения в эмиграции. 10 мая 1937 г. награждён крестом Симона Петлюры. В 1943 г. был одним из инициаторов формирования в составе вермахта Украинской освободительной армии. Дважды (в 1946 и в период с 1947 по 1958 г.) возглавлял Главную Раду Креста Симона Петлюры. С 1945 г. жил во Франции. Умер 21 сентября 1955 г. Похоронен в г. Абодант (fr:Abondant).

Савченко-Бельский как военно-морской теоретик Украинского Державного Флота

В 1918 году Савченко-Бельский сформулировал и предложил следующие принципы общей военной тактики и образа действий Украинского Державного Флота. Впоследствии они были опубликованы в одном из номеров журналов «Табор». Генерал-хорунжий полагает, что для создания соответствующей морской силы необходимо считаться с финансами страны, с флотами других государств на Чёрном море, с обладателями Крыма и проливов. Флоту ставится задача «господствования на Чёрном море», которое будет достигнуто посредством создания сильного линейного флота. Таким образом, Украине будет страшен лишь союз Черноморских государств, так как тогда придется строить флот равный сумме всех флотов на Чёрном море, однако такой вариант развития событий признается маловероятным. В одиночку же флоты Черноморских государств Украине не страшны. Турецкий флот признавался неопасным, так как Турция от войны очень обеднела и не имеет баз для войны на Чёрном море. Румыния тоже не может иметь флота, так как у неё нет для этого подходящих портов. Соответственно, единственным потенциально-опасным флотом признавался российский. Здесь делается вывод, что Украине нужен линейный флот, равный двойному флоту самого сильного противника, и этим противником признавалась именно Россия.

Генерал-хорунжий также акцентировал внимание на необходимости создания новых военно-морских баз. Самым подходящим местом для главной стоянки флота генерал-хорунжий находил Тендровский залив, надежно защищенный Тедровской косой. Таким образом, в заливе существовало только два прохода, что заставило бы противника, в случае его намерения закупорить украинский флот, распылить силы. Также генерал-хорунжий предлагает прорыть в Тендровской косе третий, секретный резервный проход для возможности осуществления скрытной переброски морских сил, деблокады и последующего за этим окружения и разгрома вражеского флота, который таким образом будет застигнут врасплох с тыла.

Для обороны на море, генерал-хорунжий планирует переместить на водные пространства сухопутные, окопные методы войны. В случае войны следовало бы заминировать все пространство, образуемое перед Тендровским и Одесским заливами и Буго-Днепровским лиманом. Около минных полей должны были осуществлять дежурство подводные лодки, миноносцы и канонерские лодки, которые должны были дезориентировать и уводить противника в сторону минных полей. Большое значение уделялось усилению береговой обороны. Таким же образом предлагается оборонять и Азовское море.

В общем плане генерал-хорунжий разбивает современную морскую войну на 2 этапа: период активной позиционной обороны легкими силами, в ходе которой наступающий предполагаемый противник должен быть максимально ослаблен боевыми потерями от легких сил украинского флота и минных полей, после чего начинается второй этап — этап наступательных операций линейного флота, в ходе которых следует «приступити до основного свого завдання заволодіння Чорним морем, знищуючи та замикаючи в портах ворожі фльоти».

Подводной войне против торговли генерал-хорунжий отводит гораздо меньше внимания, предполагая вести её исключительно по призовому праву. Генерал-хорунжий считал неограниченую подводную войну дикостью, а массовое производство подводных лодок находит нецелесообразным и дорогим, так как тонна подводной лодки стоит дороже тонны надводного корабля.

Отдельное и особо большое внимание В. Савченко-Бельский уделял личному составу флота, о чём он в той же статье писал:

Самым главным элементом флота является его личный состав. Это душа, мозг, и нервы флота. Недостаточно иметь просто хороший и многочисленный флот — необходимо также иметь и подготовленный для него личный состав. Военно-морская история всех стран и народов багата случаями, когда слабый флот выходил победителем только благодаря своему личному составу, и наоборот из-за невнимательности к нему флот не мог исполнять возложенных на него задач… Поэтому Украине необходимо обратить внимание на личный состав своего будущего флота. Здесь, в эмиграции, об этом не следует забывать. Необходимо помнить, что для создания нашего флота необходимы будут опытные кадры, без которых невозможен будет полезный труд. Необходимо ценой всяческих усилий сохранить небольшые кадры опытных украинских моряков, рассеяных сейчас по целому миру, а в будущем также необходимо приложить все силы для восстановления флота. На образование и воспитание личного состава как практически, так и теоретически, необходимо обратить все наше внимание, не жалея на это ни денежных средств, ни времени. Тяжелую службу во флоте (где мирное время мало чем отличается от военного) необходимо устроить как можно лучше. Лучшим содержанием и льготами привлечь к флоту лучшие силы страны. Уменьшением термина выслуги на пенсию компенсировать преждевременный, из-за тяжелой службы, надрыв организма. Приложить все усилия для популяризации флота в стране. Развитие законов о личном составе должно идти в русле желаний всегда иметь хороший личный состав. Тогда Украина может смело надеятся, что её флот поможет ей твердо встать на ноги, занять в скором времени надлежащее место среди культурных держав мира, а в тяжелые моменты жизни государства флот её блестяще исполнит свой долг перед Родиной.

Оригинальный текст (укр.)  

Самим же головним елементом фльоти є її особовий склад. Це є душа, мозок і нерви фльоти. Не досить мати численний та добре удосконалений склад кораблів воєнної фльоти — необхідно мати й особовий склад її. Воєнно-морська історія всіх країн і народів багата випадками, коли слабіша фльота виходила переможною над міцнішою, тільки заради особовому складові й навпаки, через неуважність до особового складу, фльота не мала змоги виконувати покладеного на неї завдання... Тому Україні необхідно звернути пильну увагу на особовий склад своєї майбутньої фльоти. І тут на еміграції не треба про це забувати. Необхідно пам’ятати , що для утворення нашої фльоти потрібні будуть досвідчені фахові сили, без яких неможлива корисна праця. Отож конче потрібно тепер зберегти за всяку ціну невеликий кадр досвідчених українських морських фахівців, що розсіяні по цілому світові, а в майбутньому треба буде ще притягувати всі потрібні корисні сили для відбудови фльоти. На належну постанову справи освіти та виховання особового складу (головним чином старшинського), як теоретично, так і практично, треба буде звернути головну увагу і не жаліти на це ні грошових засобів, ні часу. Тяжку службу во флоті (де спокійний час мало відрізняється від часу війни) обставити настільки можливо краще. Ліпшим утриманням і деякими пільгами притягнути до фльоти кращі сили країни. Зменшенням терміну вислуги на пенсію компенсувати завчасну, через тяжку службу, надірваність організму. Покласти всіх зусиль для популяризації фльоти в країні. Розвиток законоположень про піднесення особового складу фльоти прагнути до того, щоби завжди мати кращий особовий склад. Тоді Україна може сміло надіятися, що її фльота допоможе їй твердо стати на ноги, заняти в скорому часі належне місце серед культурних держав світу, а в тяжкі менти життя держави фльота її блискуче виконає свій обов’язок перед Батьківщиною.

Известные публикации

• Савченко-Більський В. Босфоро-Дарданельське питання і необхідність панування України і на Чорному мирі. «Табор» — військово-літературний журнал, ч. 11, Варшава, 1929, с. 3 — 11.
• Савченко-Більський В. Воєнна фльота України. «Табор» — військово-літературний журнал, ч. 12, Варшава, 1929.
• Савченко-Більський В. Старший лейтенант флоту Михайло Білинський // Другий Зимовий похід. Листопадовий рейд. Базар. — Київ: Фундація ім.. О. Ольжича, 1995. — С. 169—172.

Ссылки

• [www.nbuv.gov.ua/portal/Soc_Gum/Si/2008_27/Voznuk.pdf ЧОРНОМОРСЬКА ГЕОПОЛІТИЧНА ДОКТРИНА САВЧЕНКО−БІЛЬСЬКОГО: ІСТОРІЯ ТА СУЧАСНІСТЬ]
• Гриценко І. В. [fleet.sebastopol.ua/articles/ZhITTYa__PRISVYaChENE_UKRAYiNI_TA_FLOTU/ Життя присвячене Україні та флоту]. // Флот України — № 82 — 14 жовтня 2011 р.
• Гриценко І. В. Генерал В. Савченко-Більський присвятив своє життя Україні. // Свобода — № 41 — п’ятниця, 14 жовтня 2011 р. — С. 9.
• Гриценко І. В. [www.siver-litopis.cn.ua/arh/2012/2012_n01_02.pdf Життєвий шлях та військова діяльність генерал-хорунжого Володимира Савченка-Більського]. // Сіверянський літопис. № 1—2 (103—104) за 2012 р. — С. 102—106.

Отрывок, характеризующий Савченко-Бельский, Владимир Александрович

– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.