Сага об Ингваре Путешественнике

Yngvars saga víðförla
Сага об Ингваре Путешественнике
Страница 55r рукописи GKS 2845 4°
Автор(ы)	Гарда-Кетиль, записан Оддом Сноррасоном
Дата написания	XI век
Язык оригинала	древнеисландский
Описывает	XI век
Жанр	фантастическая сага
Содержание	о походе викингов на Каспий в 1041 году
Персонажи	Ингвар, Свейн
Рукописи	AM 343 a 4°, GKS 2845 4to
Хранение	Árni Magnússon Institute
Оригинал	устная традиция
[ulfdalir.ru/sources/42/1220/1829 Электронный текст произведения]

Сага об Ингваре Путешественнике (др.-сканд. Yngvars saga víðförla) — скандинавская сага об Ингваре и его сыне Свейне, которые предприняли легендарное путешествие по великой реке из страны Гардарики в 1040 годах (MXL). Приблизительное время написания XII век. Возможный автор - Одд Сноррасон Мудрый (Oddr Snorrason).

Сохранилось три списка саги от второй половины XIV в. и позже. Наиболее ранний список рассматривается как копия с утраченного списка начала XIV в.

Сага подтверждается многими так называемыми «Камнями Ингвара» на которых записаны имена участников похода. Большинство таких камней расположено вблизь озера Меларен в Юпляндии, Швеция. Согласно камню брата Ингвара, тот пошёл за золотом на восток, но умер в земле аббасидов.

Некоторые склонным проводить определенные параллели с «Прядью об Эймунде» (см. ниже).

Действующие лица

• Конунг Эйрик (Eiríkr inn sigrsæli) — конунг Свитьода Эйрик Победоносный.
• Аки (Áki höfðingi) — один из хёвдингов Свитьода, зять конунга Эйрика Победоносного, дед Ингвара.
• Олаф I (Óláfr konungr) — король Свитьода Олаф Шётконунг, сын Эйрика Победоносного.
• Эймунд Акасон (Eymundr Ákason) — сын Аки.
• Ингигерда (Ingigerðr) — дочь Олафа I.
• Ингвар (Yngvarr) — сын Эймунда (по другой версии сын Энунда).
• Энунд (Önundr) — сын Олафа I.
• Гарда-Кетиль (Garða-Ketill) — дружинник Ингвара, исландец.
• Силькисив (Silkisif) — королева каспийского государства с центром в Цитополе (Citópolis).
• Юльв (Jólfr) — король Гелиополя (Heliópólis).
• Свейн (Sveinn) — сын Ингвара, муж Силькисив.

Содержание

Сага посвящена событиям конца X — начала XI века, последнему походу викингов на Каспий в 1041 году под предводительством Ингвара Путешественника и позже его сына Свейна. В качестве вступления дается описание политической ситуации в Швеции, затем сага переносит нас на Русь и дальше на Каспий в поход по пути «из варяг в греки» в земли аббасидов. Что интересно, вступление написано весьма натуралистично, а описание походов сплошь изобилует разного рода чудовищами, великанами и всякой мистикой.

Условно сагу можно разделить на две части: «Истории до отъезда Ингвара из Свитьода» и «Поход Ингвара и Свейна».

Истории до отъезда Ингвара из Свитьода

В этой части описывается политическая ситуация в Швеции до и после централизации власти Олафом.

Сага повествует об отце Эймунда Аки, о том как тот украл мать Эймунда и убил её мужа, и о том как конунг Эйрик расплатился с ним и ещё 8-ю хьёвдингами за это.

Потом рассказ ведется о том, как Эймунд рос при дворе сначала Эйрика, а после его смерти, и его сына Олафа; о том как выросши, Эймунд решает восстановить свою честь и почему ему приходится бежать.

Далее идет краткое перечисление фактов о пребывании Эймунда в Гардарике (на Руси) (настолько кратко, что создается впечатление, что «ну этот рассказ вы и так знаете»). Есть теория, что это кусок просто вставлен из «Пряди об Эймунде» и к героям саги отношения не имеет (см. ниже).

По возвращении назад Эймунд сравнивается в силе и богатстве с Олафом. Затем автор подробно описывает, как Ингвар сын Эймунда и Энунд сын Олафа мирят своих отцов, и почему Ингвар решает идти в поход.

Хронология первой части

Ниже приведенная хронология ставит перед нами вопрос:

Как 4-х летняя Ингигерда могла помочь Эймунду, скрыть его от отца, найти и привести ему корабль?

Событие	Дата	возраст
		Олафа	Эймунда	Ингигерды	Анунда	Ингвара
родился Олаф	980 год
родился Эймунд	990 год	10
Олаф стал королём	995 год	15	5
Олаф женился на Астрид (Estrid) и взял в наложницы Эдлу (Edla)	1000 год	20	10
родилась Ингигерда	1001 год	21	11
изгнание Эймунда	1005 год	25	15	4
родился Анунд	1009 год	29	19	8
Эймунд вернулся, женился, родил Ингвара	1010 год	30	20	9	1
Ингвар едет к Олафу	1019 год	39	29	18	10	9
Ингвар покидает Швецию	1025 год	45	35	24	16	15

• 1009 год — даты, полученные из других источников
• 1025 год — даты, рассчитанные с принятыми допущениями

При расчетах возможной хронологии событий в первой части саги были сделаны следующие допущения:

• Эймунд изгнан в 15 лет (в 15-20 лет юноша достигал зрелости и становился мужем)
• Эймунд странствовал на Руси 5 лет (если учесть, сколько длилась борьба Бурецлава и Ярислейфа, плюс грабительские рейды до поездки в Гардарик «несколько зим спустя»)
• Ингвар на 1 год младше Анунда (так как Ингвар почти ровесник Анунда)
• Анунд родился в 1009 году (Дата рождения Анунда установлена между 1008 и 1010 годом)
• Из саги нам известно, что Ингвар едет к Олафу когда ему исполнилось 9 лет.

Походы Ингвара и Свейна

В Гардарики Ингвар узнает, что на востоке этой страны протекают три реки. Самой большой считается средняя. На 30 кораблях Ингвар сплавляется вниз по реке. Во время одной из остановок путешественники увидели высокий дом, серебряный котел и великана. После этого они плыли много дней пока не увидели стоящий на земле полумесяц. Следующая встреча предстояла с драконом Якулем (др.-сканд. Jakúlus). Здесь впервые путешественники попадают в бухту (др.-сканд. höfn, род. п. - hafnar), т.е. достигают моря (haf - означает море)

Спустя много дней они приплыли к городу из белого мрамора под названием Цитополь, где они повстречали благородную языческую королеву по имени Силькисив (др.-сканд. Silkisif). Перезимовав, Ингвар двинулся дальше по реке. Дальше пришлось волочь корабли посуху.

Затем они повстречали знатного человека по имени Юльв (др.-сканд. Jólfr) из Гелиополя. Юльв объясняет, что река, на которой они находятся имеет источник Линдибелти (др.-сканд. Lindibelti), откуда вытекает и другая река, втекающая в Раудахав (др.-сканд. Rauðahaf - буквально Красное море). Позади Перезимовав, они продолжили путешествие. Вновь они увидели водопад и великана. Затем они наткнулись на 5 остров и рукава реки. Здесь они потеряли один корабль от греческого огня. Затем они встретили дракона, спящего на золоте. Это было в истоках реки.Затем они достигли горы Сиггеум (др.-сканд. Siggeum). Здесь Ингвар узнает, что викинги ранее уже доходили до сюда во главе с Харальдом, но погибли в Раудахаве.

После этого они вынуждены были повернуть обратно. Они проплыли порог Белгсоти (др.-сканд. Belgsóti), вновь встретили Юльва, который воевал со своим братом Солмундом (др.-сканд. Sölmundr). Викинги приняли участие в междоусобице (Сасиретская битва). Однако во время этой остановки многие воины погибли после близости с местными женщинами, заразившись неизвестной болезнью (сходная ситуация была во время одного из походов викингов на Кавказ). На обратном пути в земле Силькисив умер и Ингвар. После этого одни из сподвижников Ингвара вернулись в Гардарики, а другие в Миклагард (др.-сканд. Miklagarð).

Свейн решил повторить поход. Его целью была царица. На 2-й день пути он столкнулся с язычниками на лодках. Затем они приплыли к селению великана серебряного котла. Ниже по течению они увидели войско с боевыми слонами. Потом они вновь увидели полумесяц на земле и дракона Якуля. Затем они доплыли до царства Силькисив, на которой Свейн женился. Попутно страна была крещена.

Реконструкция похода

Согласно Ларсону, отряд отправился из Киева по Днепру, вошел в Черное море, обогнул Крым, пересек Керченский пролив и дошел до Тмуторокани. Далее путь шел вдоль Кавказского побережья Черного моря до устья реки Риони, а затем вверх по ней. После волока в междуречье Риони и Куры путешественники проследовали вниз по Куре до места её слияния с Араксом, затем вниз по Араксу в Каспийское море и через него в залив Кара-Богаз - самую восточную, по мнению М. Ларссона, точку маршрута Ингвара. Оттуда отряд двинулся в обратный путь, возможно, вдоль южного берега Каспийского моря, вверх по Араксу и Куре, преодолел волок между Курой и Риони, достиг Кутаиси, вблизи которого произошла трагедия и бóльшая часть отряда погибла

Авторство

Большинство саг, изначально существовали лишь в устной традиции и были записаны только спустя 2-3 столетия. По этой причине, если нам и известно имя автора, то лишь того, что записал сагу на основе уже ходившей в народе версий этой истории. Имена же тех, кто первый стал рассказывать сагу, остается, в основном, не известно. Но в «Саге об Ингваре Путешественнике» средневековый переписчик называет имя зачинателя саги в приписке в конце текста, указав на очевидца событий исландаца Кетиля по прозвищу Гарда-Кетиль:

А Кетиль отправился в Исландию к своим родичам, и осел там, и первым рассказал об этом

В тексте этой же приписки есть указание и на то, кто, вероятно, первый записал или повелел записать сагу:

А мы слышали, как рассказывали эту сагу, и написали её на основе древних сказаний тех книг, которые монах Одд Мудрый велел сложить по рассказам мудрых людей, о которых он сам говорит в своем письме, посланном Йону Лофтссону и Гицуру Халлсону.

Упомянутого здесь Одда Мудрого, учеными принято ассоциировать с Оддом Сноррасоном. Однако, в научных кругах нет устоявшегося мнения относительно искренности средневекового переписчика в упоминании имени Одда. Наиболее последовательно версию об авторстве Одда Сноррасона отстаивал Дитрих Хофманн, а оппонировал ему Р. Зимек.

Д. Хофманн также выдвинул версию о существовании латинского оригинала саги, с которого и был сделан исландский перевод. Эту версию, опять же, разделяют не все исследователи.

Параллели с другими сагами

Теория одного Эймунда

Существует теория, согласно которой Эймунд из «Прядь об Эймунде» и Эймунд из «Саги об Ингваре Путешественнике» - это одно и то же лицо.

Сравним имеющиеся факты обеих саг:

	«Прядь об Эймунде»	«Сага об Ингваре Путешественнике»
Происхождение	Норманн. Сын норвежского конунга Хринга (Hringr konungr), праправнук Харальда Прекрасноволосого (Haraldr hárfagri). Родословная последовательно и напрямую возводится до Харальда. О матери данных нет.	Свей. Сын шведского хёвдинга Аки (Áki höfðingr). О других прародителях данных нет. Мать — дочь конунга Свитьода Эйрика Победоносного (Eiríkr inn sigrsæli).
Семья	Отец и брат изгнаны королём Норвегии Олафом II Толстым. Другой брат ослеплен им же, а после изгнан.	Отец убит Эйриком Победоносным (Eiríkr inn sigrsæli). Вместо братьев 8 хёвдингов, поддержавших Аки.
Причина странствий	Вернулся на родину после утверждения единовластия, и, не считая возможным ни биться с Олафом ни служить ему, уезжает.	Выросши при дворе Эйрика, и после прихода к власти его сына Олафа Шётконунга, попытался вернуть свои права, потерпел неудачи и был изгнан.
Об Ингегерде	Дочь короля Швеции Олафа Шётконунга. Увидев опасность, угрожающую Ярислейфу от Эймунда, пытается убить последнего.	Дочь короля Швеции Олафа Шётконунга. Увидев опасность, угрожающую Олафу от Эймунда, просит отца с ним примириться.
В Гардарики	Служит Ярислейфу и его жене Ингегерде против его брата Бурислафа. Убивает последнего. Переходит на службу к брату Ярислейфа Вартилафу.	Служит Ярислейфу и его жене Ингигерде против его брата Бурицлейфа. Бурицлейф пленен и ослеплен. Вартилаф не упомянут.
Окончание	Получает в управление земли в Гардарики. Умирает молодым от болезни. Детей после себя не оставляет.	Возвращается в Свитьод, возвращает свои земли, мириться с Олафом Шётконунгом. Оставляет наследника — Ингвара.

Почти кажется мало вероятным, что два Эймунда, родившись в разных местах, имели бы столь одинаковую судьбу, служили одним и тем же людям, в одном и том же месте и в одно и то же время. Вряд ли их карьера могла бы быть одинакова успешной до мельчайших подробностей, и остаться не подмеченной обоими сочинителями саг.

Плюс в обеих сагах есть второстепенный персонаж — Кетиль, по прозвищу Гарда-Кетиль (Garða-Ketill), названный в «Сага об Ингваре Путешественнике» исландцем (в «Прядь об Эймунде» исландцем назван Бьёрн (Björn)). Мало вероятно, что это одно и то же лицо, так как саги относит деятельность Кетиля к разным периодам времени. А ещё, согласно «Саге об Ингваре», Кетиль, приехав в Исландию, первый рассказал её своим соплеменникам.

Значит это одно и то же лицо?

Теория вставки

Казалось бы, персонаж один. Правда схожесть начала их жизни представить не сложно, когда в двух соседних странах в одно и то же время происходили сходные политические процессы — централизация власти.

Зато есть существенные отличия в биографиях Эймундов в этих сагах:

	«Прядь об Эймунде»	«Сага об Ингваре Путешественнике»
а.	Остается в Гардарике.	Возвращение в Свитьод.
б.	Не оставляет потомство.	Имеет сына Ингвара.
в.	Не возвращается на родину.	Сын Эймунда и сын Олафа примиряют своих отцов.

Причем «Сага об Ингваре Путешественнике» подробно в деталях описывает то, что происходило с Эймундом до изгнания и то, как сыновья мирили своих отцов по возвращении Эймунда на родину. А вот время пребывания его в Гардарики изложено в нескольких предложениях, без каких бы то ни было подробностей.

Наоборот, «Прядь об Эймунде» детально освещает период пребывания Эймунда в Гардарики и его службы конунгам Ярислейфу и Вартилафу. Начало и конец жизни Эймунда в саге затронуты в скользь, без подробностей.

Надо так же учесть то, что такими как мы знаем обе саги они были написаны с устных пересказов в XIII—XIV веках, то есть II—III века спустя, изложенных в них событий. При этом «Прядь об Эймунде» вероятно является сокращением более раннего текста, так же записанного с устной традиции.

В «Саге об Ингваре» есть прямое упоминание автора о имевшемся уже в его время споре о происхождении Ингвара , то есть что Эймунд мог быть не его отец.

Скорее всего, в «Саге об Ингваре Путешественнике» жизнь Эймунда в изгнании была не известна и, так как существенного влияния на задумку саги и на дальнейшии события это оказать не могло, сказ был дополнен известным автору рассказом. Как мы видим из истории Кетиля, саги свободно путешествовали по Скандинавии, и могли быть рассказаны шведам, например, исландцем, то можно предположить знакомство автора «Саги об Ингваре» с «Прядью об Эймунде». А из-за передачи саг в устной традиции, национальность героя, равно как и некоторые нюансы, могли быть искажены временем или намеренно, чтобы польстить шведским слушателям.

Все выше сказанное наталкивает на мысль, что вероятно Эймунд из «Пряди об Эймунде» и Эймунд из «Саги об Ингваре Путешественнике» разные люди.

Литература

• [norse.ulver.com/src/forn/yngvar/ Оригинал одного из списков]
• [ulfdalir.ru/sources/42/1220/1829 Русский перевод саги]
• [www.oe.eclipse.co.uk/nom/Yngvar.htm English text]
• [www.snerpa.is/net/forn/yngvar.htm Оригинал древнего текста]
• [ulfdalir.ru/literature/1893 Сага об Ингваре Путешественнике (перевод и комментарий Г. В. Глазыриной)]. — М.: Восточная литература, 2002 (серия «Древнейшие источники по истории Восточной литературы»)
• Logan, Donald F. (1992). The Vikings in History 2nd ed. Routledge. ISBN 0-415-08396-6

Отрывок, характеризующий Сага об Ингваре Путешественнике

В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.


Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.


Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.