Сага о Кугеле

«Сага о Кугеле» (Cugel’s Saga) — название книги Джека Вэнса, опубликованной в 1983. События в книге разворачиваются непосредственно после описанных в «Глаза чужого мира» и происходят в той же вселенной, что и другие произведения автора из серии «Умирающая Земля».

Вновь будучи заброшенным демоном на берег моря, Кугель на этот раз избирает другой маршрут для возвращения в Альмери. Спасаясь от преследования монстров, Кугель укрывается в доме Тванго, где нанимается к нему на службу в качестве управляющего. С помощью рабочих Тванго занимается извлечением из расположенного рядом с его особняком болота чешуек Садларка — божества из Верхнего Мира, когда-то упавшего на землю и при этом погибшего. Чешуйки затем продаются через посредников в Альмери. Поработав некоторое время, Кугель мошенническим путём завладевает уже проданной и упакованной партией чешуек, чтобы затем выдать их за вновь найденные и продать еще раз. Однако его планы рушатся когда другие рабочие случайно обнаруживают его спрятанные чешуйки и, в свою очередь, крадут их. Кугель бежит со службы Тванго ни с чем, за исключением самой ценной изо всех чешуек Садларка — «Нагрудный взрывающий небеса фейерверк», которую он случайно выловил в болоте, и направляется в Саскервой.

Прибыв в город, Кугель устраивается на корабль «Галанте» червеводом, в обязанности которого входит забота об огромных червях, впрягающихся по бокам корабля и обеспечивающих его движение при отсутствии ветра, несмотря на полное отсутствие знаний о данной профессии. По прибытии на один из островов, Кугель подслушивает план капитана корабля избавиться от него и нанять другого червевода. На острове Кугелю удаются провести серию мошеннических действий, по результатам которых он завладевает «Галанте» с женой и дочерью торговца Сольдинка на борту, и значительной суммой денег. Отплыв от берега, Кугель путешествует по морю, возложив все обязанности на женщин, также назначая дочерей Сольдинка по очереди удовлетворять его сексуальные потребности по ночам. Однако предаваясь праздности, Кугель не заметил, что каждую ночь жена Сольдинка тайно поворачивала корабль назад. Через некоторое время их настигли капитан «Галанте» и Сольдинк. Бросив севший на мель корабль, женщин, и деньги, Кугель выпрыгнул на отмель и побежал прочь от берега, спасая свою жизнь.

Кугель прибывает в небольшое поселение, где остается переночевать у старика по имени Нисбет, который занимается строительством колонн. Местные мужчины проводят время в праздности на вершинах этих колонн, наслаждаясь угасающим солнцем, в то время как их жены работают и соревнуются в строительстве колонн для мужей. Кугель устраивается помощником Нисбета, и вскоре придумывает мошенничество, позволяющее ускорить выполнение заказов на строительство: они вынимают блоки камней из основания колонн, продают их как вновь изготовленные, и помещают наверх. Некоторое время дело процветает, но вскоре обман обнаруживается. Нисбет и Кугель разделяются и бегут от толпы разъяренных женщин.

Путешествуя по опасной местности, Кугель останавливается на ночь в особняке мага Фосельма, имеющего в округе дурную репутацию. Хитростью Кугель связывает волшебника, но тот легко освобождается и, как будто ничего не случилось, начинает играть роль приветливого хозяина, надеясь завладеть бесценной чешуйкой Садларка, которую он заметил у Кугеля. Используя свои волшебные башмаки, делающие любые предметы невесомыми на время и полученные им в период работы у Нисбета, Кугель ночью бежит из особняка к досаде Фосельма.

После целого ряда других приключений Кугель наконец прибывает в Альмери и встречается с Юкоуну, который и был волшебником, скупавшим чешуйки Садларка. В последовавшем затем противостоянии в особняке мага в Перголо, Юкоуну облекается в костюм из чешуек Садларка, на котором недостает только «Нагрудного взрывающего небеса фейерверка», дающего ему силу магии сверхсуществ из Верхнего Мира. Делая вид, что сдается, Кугель обманом заставляет Юкоуну приложить последнюю чешуйку ко лбу, и заключенная в ней сила поглощает мага. Кугель становится хозяином особняка Юкоуну и заключенных в нем сокровищ.

Отрывок, характеризующий Сага о Кугеле

– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.