Сага о Союзниках

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сага о Союзниках

Сага о Союзниках (исл. Bandamanna saga) — одна из"саг об исландцах", относящаяся к циклу саг северной четверти.





Сюжет

Действие саги происходит в середине 1050-х гг. Возникает распря между хёвдингом с севера Оддом и Оспаком, племянником Греттира. Оспак убил одного из домочадцев Одда, но судьи на альтинге отклонили иск последнего из-за процессуальных нарушений. Тогда тяжбу начал вести отец Одда Офейг. Он дал судьям взятку, и те объявили Оспака вне закона.

Против Одда объединились восемь хёвдингов, ставших заглавными героями саги. Они поставили себе целью добиться осуждения Одда и поделить его имущество. Среди Союзников были Хермунд с Крутояра (брат Гуннлауга Змеиный Язык), Железный Скегги, Геллир сын Торкеля, Эгиль сын Скули (правнук Эгиля сына Лысого Грима, Бьярни Бородач (внук Шип-Хельги). Они подали иск против Одда, обвинив его в даче взятки. Офейг подкупил двух Союзников - Эгиля и Геллира - и добился того, чтобы им доверили определить размер виры. Те назначили смехотворно маленький штраф. Вскоре Одд женился на дочери Геллира, а один из его врагов Хермунд скоропостижно умер.

Особенности

Основные события саги происходят на альтинге с участием персонажей из разных частей страны, поэтому непонятно, опирается ли текст на какие-либо местные предания. Время действия - эпоха после "века саг". Рассказчик выставляет всех героев в крайне неприглядном свете: это предельно циничные и алчные люди, думающие не о чести, а только о наживе. В ряде эпизодов автор открыто издевается над представлениями о законе и справедливости, нашедшими своё изображение в большинстве "саг об исландцах".

История текста

Существуют две редакции саги, дошедшие до нас в составе компиляций - "Подмаренничной Книги" (ок.1340 года) и "Конунговой Книги" (середина XV века). Согласно одному из мнений, существующих в науке, эти редакции были созданы параллельно на основе разных вариантов устной традиции[1]. Согласно другой гипотезе, никакой устной традиции не было, и сага была написана "с нуля" знатоком жанра и книжной культуры.

Мнения о дате написания тоже расходятся. Сторонники большей близости к протографу текста из "Конунговой Книги" предполагают, что сага могла быть записана рано: около 1180 года (Гвюдбранд Вигфуссон), около 1200 года (Финнур Йоунссон), в первой половине XIII века (Бьёрн М.Ульсен), до 1262 года (Гвюдни Йоунссон), в 1230 - 1280 гг. (Андреас Хойслер)[2]. Сторонники большей близости к протографу текста из "Подмаренничной Книги" считают, что сагу составили в конце XIII - начале XIV вв. (до 1340 года).

Напишите отзыв о статье "Сага о Союзниках"

Примечания

  1. А.В.Циммерлинг. Сага о Союзниках // Исландские саги. М., 2004. С. 340.
  2. См.: Там же. С. 341.

Издание на русском языке

  • Сага о Союзниках. Перевод А.В.Циммерлинга // Исландские саги. М., 2004. С. 212 - 244.

Отрывок, характеризующий Сага о Союзниках

Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.



Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.