Садзы

Са́дзы (абх. Асаӡуа) — одна из этнографических групп абхазов, в грузинских исторических хрониках известны под именем «Джигеты».

Общие сведения

Абхазское племя садзов проживало на территории между Гагрой и Мацестой, на территории, называемой Малая Абхазия (или же Малая Абазия), отдельные поселения или семьи жили вплоть до реки Сочи и её окрестностей. До депортации в Турцию садзы проживали в таких деревнях Абхазии:

• Хоста (Хәаста) — иное название Хамыш (Хамышь), около 40 дворов.
• Адлер (Арыдлер) — иное название Аред-кыт (Арыд-кыҭа), количество дворов неизвестно.
• Мкелрипш (Мқьалрыҧшь) — около 40 дворов.
• Хышха (Хышәҳа) — 100 дворов.
• Багрипш (Баҕрыҧшь) — 60 дворов.
• Цандрипш (Цандрыҧшь) — 200 дворов.
• Гечрипш (Гьачрыҧшь) — количество дворов неизвестно.
• Гагрипш (Гагрыҧшь) — количество дворов неизвестно.
• общество Чу — 150 дворов.
• общество Цвыджа — 100 дворов.

В 1864 году все садзы были поголовно выселены в Османскую империю. Лишь несколько семейств сумело избежать эту трагическую участь (Мкелба, Капш, Псард и другие), их представители сейчас проживают в районе Гагры.

Садзы в Турции подразделяют себя на две группы: ахалцыс (ахалҵыс) и цвыджи (цәыџьы), эти две группы характеризуются наличием своих говоров. Своим самоназванием садзы в Турции называют «апсауа», то есть абхаз. Садзы-ахалцыс также делятся на такие группы как, хамышевцы, гагрцы, таапса и другие. Садзы говорят на так называемом садзо-абхазском языке (асаӡыҧсуа бызшәа), который от других диалектов абхазского отличается как большой долей заимствований из адыгского, так и наличием геминированных (удвоенных) согласных фонем. Консонантная система говора ахалцыс полностью совпадает с системой диалекта абжуйцев.

Ныне садзы проживают в провинции Сакарья, небольшие поселения есть также в провинции Биледжик.

Сведения XVI века

1533 год — Согласно Парижской (грузинской) хронике — Мамиа Дадиани и Мамиа Гуриели отправились воевать морем на судах в Джикети. Первоначально победа была на их стороне, на следующий день часть воинов предательски сбежали и джики их окружили и разбили, многих воинов и дворян убили, остальных пленили. Католикосу Малакиа удалось выкупить живых и мёртвых.

В 1570-е годы Георгий Дадиани «нанял войска абхазов, джиков и черкесов» против своего младшего брата Мамиа, который, пользуясь поддержкой своего зятя Георгия Гуриели, захватил княжеский трон.

Сведения XVII века

В 1623 году в Гочораульском сражении Леван Дадиани с одишско-абхазско-джикским войском нанёс поражение царю Георгию III. При этом нет речи о том, что Дадиани господствует над абхазами и джиками. Источник подчёркивает, что Леван Дадиани, «достигая успеха в делах, дружил с абхазами, джиками и сванами, чтоб оказывали ему помощь».

При переводе книги Эвлия Челеби «Книга путешествий» этноним Садша передан в академическом переводе как Садз, то есть устанавливается связь между этими двумя этнонимами, и в этом контексте можно говорить о том, что в ХVII веке этноним Садз упоминается в виде Садша.

Эвлия Челеби писал —

К северу, среди гор, находится Садша (Sadcha), страна, принадлежащая Сиди-Ахмед-паше; жители хорошо говорят как абхазским, так и черкесским языком; они, числом 7,000 храбрых мужей, причисляются к черкесам.

.

Сведения XVIII века

Составленная в 1745 году «География Грузии» Вахушта сообщала следующее: О Джикетии. За Абхазией, с западной стороны реки Каппетис-цкали, находится страна, которая со времени появления Багратионов (с 575 года) до сего года (1745 года) называется Джикетией; Жизнь (история) же Вахтанга Горгасала Джикетией называет страну, лежащую на северной стороне Кавказского хребта, до моря. Современная Джикетия граничит: с востока рекою Каппетис-цкали, с запада и юга Чёрным морем и с севера Кавказским хребтом. Страна эта одинакова с Абхазией своим плодородием, породой скота, порядками и обычаями народа; … . Первоначально и джики были христианами, но ныне тут христианство в забвении. Что же касается одежды, оружия и вооружения, то всё это у джиков и абхазцев такое же, как у черкесов.

Сведения XIX века

Политически Джигетия до последних дней своего существования (май 1864 года) являлось частью Черкесии, и состояла из княжеских владений родов Хамыш, Аред, Амаршан, Гечба, Цанба.

• Цан — община Цан (или Цан-куадж) проживала в нескольких аулах в ущельях рек Жоэквара и Хашипсы.
• Гяч — община Гяч (Гяч-куадж) проживала в нескольких аулах территория от р. Псоу до р. Мзымта.
• Арт — община Арт в двух аулах на Адлерском мысе.
• Маршан — община медовеевцы, куда входило три племени:

• общество Ахчипсоу (обитатели верховий р. Мзымта),
• общество Аибга (жители верховий р. Мзымта),
• общество Чужгуча (проживали на р. Цвижепсе).

Все эти горные общества объединялись названием адыгского (черкесского) происхождения — мдажьуи (варианты — мудавей, мдавей, медозюй), медовеевцы (русский).

По окончании Кавказской войны с Россией в 1864 году все садзы (джигеты) были выселены в Османскую империю.

Малые общины

Были известны и более мелкие джигетские общины (субэтнические группы, племена) Цвиджа и община Хамыш.

Также были известны ещё два горных джигетских общества: Чужи на реке Худапсы (Кудепста) и Чуа по реке Мца (Мацеста), в среде которых было распространено самоназвание «абадзе». На побережье от Хосты до Сочи включительно (как и в горах) джигеты жили смешанно с убыхами. Среди приморских джигетских обществ, называвшихся чаще всего по фамилии князя или дворянина, известны такие как Арт (Арткуадж) на реке Худапсы; Аред, Арт близ устья Мзымты на мысе Адлер (от турецкого (Артлылар); Геч (Кеч, Кяч), Геч-куадж (правый берег реки Псоу, вблизи устья); Цан (на реке Хашупсе); Баг, в долине реки Бегерепста, недалеко от Гагры, Багрипш был последним джигетским селением на границе с Абхазией.

Садзские фамилии

В скобках указаны фамилии в абхазской транслитерации.

Анкваб (Анҟәаб), Абгадж (Абӷаџь), Аредба (Арыдба), Аринба (Арынба), Тванба (Тәанба), Абдаа (Абдаа), Агрба (Агрба), Башныхуа (Башныҳәа), Капш (Қаҧшь), Квача (Қәача), Лапш (Лаҧшь), Мышхадж (Мышәҳаџь), Палба (Ҧалба), Хинтуба (Хынҭәба), Цанба (Цанба), Шама (Шама), Шваве (Шәаҩа), Шмейба (Шәмеиба), Швиндаа (Шәындаа), Айкусба (Аиқәсба), Айлисирба (Аилисирба), Ашхараа (Ашьхараа), Агуа (Агәыуа), Кукундза (Қәықәынӡа), Пытажаа (Пытажьаа), Отырба (Уаҭырба), Цахаа (Ҵахаа), Чанба (Ҷанба), Чу (Чыу), Чпыхуа (Ҽҧыхәа), Шаше (Шәаша), Шармат (Шармаҭ), Абаш (Абашь), Адзин (Аӡын), Арба (Арыба), Аримба (Арымба), Гантоуа (Ӷьантоуа), Кудждза (Кәыџӡа), Лазар (Лазар), Мушхаджба (Мышәҳаџьба), Оздан (Уаздан), Хамит (Ҳамыҭ), Шукба (Шәыҟәба), Лыппаш (Лыппашь), Агухоу (Агәыхоу), Акудба (Акәыдба), Андарбуа (Андарбыуа), Арап-Ипа (Араҧ-иҧа), Ашхвацаа (Ашәхәаҵаа), Бычаа (Быҷаа), Геч (Гьеч), Гваган (Гәагьан), Гвоса (Гәоса), Хапат (Ҳапаҭ), Зухба (Зыхәба), Дзадза (Ӡаӡа), Калцба (Калцба), Чимта (Ҿымҭа), Лахус (Лаҳәс), Чыпыг (Ҷыҧыгь), Хухухва (Ҳәыҳәҳәа), Шушураа (Шәышәыраа), Куху (Кәыхәы), Лах-Ипа (Лахә-Иҧа),Ладж-Ипа( Лаџ-Иҧа- Чызыма) Рахут (Раҳәҭ), Садзба (Саӡба), Шхануква (Шьҳаныҟәа), Тагвасоуа (Таӷәсоуа), Тапагуа (Ҭапаӷәа), Урус (Урыс), Хоча (Хоҷа), Айку (Аиқә), Гвас (Гәас), Калатаа (Калаҭаа), Лацба (Лацба), Псхуа (Ҧсҳәыуа), Мкелба (Мқьалба), Пандари (Ҧандари), Хапш (Хаҧщь), Хватыш (Ҳәатышь), Жампыл (Жьампыл), Дохум (Дохәм), Атрушба (Аҭрышба), Самейхуа (Самеиҳәа), Айнугба (Аиныгәба), Кайтан (Ҟаитан), Ашуа (Ашәыуа), Хур-Ипа (Хәыр-Иҧа), Андба (Андыба), Ашунд (Ашәынд).

Литература

• Алексеева Е. П. О происхождении абазин и расселения их в средние века. // Проблемы этнической истории народов Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1980.
• Анчабадзе З. В. Из истории средневековой Абхазии. Сухуми, 1959.
• Анчабадзе Ю. Д. Абаза. (К этно-культурной истории народов Северо-Западного Кавказа). КЭС, 1984, т. 8.
• Анчабадзе Ю. Д., Волкова Н. Г. Этническая история Северного Кавказа XVI—XIX вв. // Материалы к серии «Народы и культуры». Выпуск XXVIII. «Народы Кавказа». М., 1993. Книга 1.
• Волкова Н. Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа. М., 1973.
• Чирикба В.А. Садзский диалект абхазского языка и его говоры. // Ш.Д. Инал-ипа. Садзы. Историко-этнографические очерки. Издание второе. Сухум, 2014, с. 274-374.

См. также

• Ахчипса

Отрывок, характеризующий Садзы

– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]