Саенко, Иван Иванович

Иван Саенко
Общая информация
Полное имя	Иван Иванович Саенко
Родился	Масловка, Воронежская область, РСФСР, СССР
Гражданство
Рост	177 см
Вес	78 кг
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
2000—2001	Карлсруэ
Клубная карьера*
2001	Карлсруэ	2 (0)
2002	Факел (Воронеж)	13 (4)
2002—2005	Карлсруэ	90 (22)
2005—2008	Нюрнберг	101 (21)
2008—2010	Спартак (Москва)	31 (1)
Национальная сборная**
2003	Россия (олимп.)	1 (0)
2004—2005	Россия (мол.)	14 (7)
2006—2008	Россия	13 (0)
Международные медали
Чемпионаты Европы
Бронза	Австрия/Швейцария 2008
Государственные награды
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Ива́н Ива́нович Сае́нко (17 октября 1983, село Масловка, Воронежская область) — российский футболист, полузащитник. Бронзовый призёр чемпионата Европы 2008 года в составе сборной России.

Заслуженный мастер спорта России (2008).

Биография

Родом из футбольной семьи. Его первым тренером стал отец — Иван Васильевич Саенко, специализирующийся на женских командах. Брат — Эдуард Саенко — также является футбольным тренером и функционером. Есть также брат Михаил, его жена Марина — в прошлом также футболистка, известная по играм за воронежскую «Энергию» и женскую сборную России.

Клубная карьера

«Карлсруэ»

Саенко с детства тренировался под руководством отца. Однажды «Энергия» поехала на сборы в Германию, там отец отвёз Ивана на просмотр в «Штутгарт», где тот провёл несколько товарищеских игр с третьей командой клуба, однако получил травму паховой мышцы, и контракт с ним подписан не был. После восстановления, Саенко подписал контракт с другим немецким клубом, «Карлсруэ», чей координатор по работе с юниорами, Бергманн, увидел россиянина во время матчей в составе «Штутгарта». Саенко провёл в молодёжном составе «Карлсруэ» 10 игр, в которых забил 9 голов, а его клуб занял второе место в молодёжном первенстве Германии, а также дважды Иван сыграл в основном составе команды.

В начале 2002 года Саенко вернулся на родину: его брат Эдуард стал президентом воронежского «Факела». Он попросил Ивана помочь команде остаться в первой лиге, в которой Саенко провёл 13 матчей и забил 4 гола. Летом того же года он вернулся в «Карлсруэ», где осенью забил свой первый гол за основной состав, поразив ворота клуба «Майнц 05». В сезоне 2002/2003 Саенко стал твёрдым игроком основы команды, регулярно выходя на поле. По окончании сезона он подписал предварительный договор с «Майнцем», однако клуб позже отказался от трансфера игрока. В том же сезоне Саенко приглашал московский «Спартак», однако отец Ивана не захотел, чтобы сын переезжал играть в Россию. За «Карлсруэ» Саенко выступал до 2005 года, проведя 84 матча и забив 21 гол.

«Нюрнберг»

16 мая 2005 года Саенко на правах свободного агента перешёл в клуб первой Бундеслиги, «Нюрнберг», подписав контракт на 3 года, куда Иван перешёл во многом благодаря главному тренеру команды, Вольфгангу Вольфу, желавшему видеть Саенко у себя в составе на левом фланге нападения.

В 2007 году Саенко высказывался, что ему неинтересно играть в российских клубах:

«Мне неинтересно было бы играть в российском клубе. Да, там сейчас спонсоры, деньги лихие. На среднем уровне зарплаты в России даже выше, чем в Германии. Но здесь куда выше уровень развития футбола. Можно играть на заполненных стадионах, той же „Аллианц Арене“. Я хочу расти дальше. И в этом отношении Европа, конечно, намного лучше России. Для меня очень важна местная атмосфера увлеченности футболом. Здесь ты чувствуешь, что нужен другим, что можешь обрадовать целый город. И это очень приятно».

16 июня 2007 года Саенко вывел «Нюрнберг» на матч Кубка Германии с капитанской повязкой. В том же году Саенко стали вызывать в состав сборной России. По мнению главного тренера «Нюрнберга», Ханса Майера, это привело к тому, что Иван снизил требования к себе и стал хуже играть и тренироваться. Дошло до того, что клуб отказывал Саенко в возможности выезда в расположение сборной.

В мае 2008 года Саенко объявил, что по окончании сезона покинет «Нюрнберг». После сведений, что Иван покинет «Нюрнберг», им стали интересоваться три российских клуба, «Спартак» Москва и «Москва», казанский «Рубин», киевское «Динамо», а также немецкие «Герта», «Гамбург» и дортмундская «Боруссия».

«Спартак» (Москва)

9 августа 2008 года Саенко подписал четырёхлетний контракт со «Спартаком». Сумма трансфера составила 3 млн евро. Саенко сообщил, что симпатизировал «Спартаку» с детства и всегда хотел играть в этой команде. Иван впервые вышел на поле в составе «Спартака» 23 августа в матче против московского «Динамо», заменив на 82-й минуте встречи Владимира Быстрова. Свой первый мяч за клуб он забил 28 ноября в игре Кубка УЕФА против загребского «Динамо». Иван забил первый гол «Спартака» в Премьер-Лиге 2009 года в матче против «Зенита». 11 июля 2009 года, в матче с «Ростовом», Саенко получил травму коленного сустава, из-за которой выбыл из строя на месяц. Во время операции по поводу травмы, у Ивана было обнаружено повреждение передней крестообразной связки, из-за которой он досрочно завершил сезон.

В октябре Саенко начал выполнять беговые упражнения. В январе 2010 года полностью восстановился после повреждения. 18 апреля, в игре с «Сатурном», впервые после получения травмы, появился на поле в официальной игре, заменив на 81 минуте Александра Шешукова; игра завершилась вничью 0:0. Эта игра для 26-летнего Саенко оказалась последней в карьере. В августе «Спартак», купивший 4 новых футболистов, принял решение продать Ивана, клуб даже не включил полузащитника в заявку на матчи Лиги чемпионов; однако на игрока покупателей не нашлось. По некоторым данным, «красно-белые» выставили Саенко и его партнёра по команде, Мартина Йиранека, на трансфер из-за злоупотребления алкоголем во время сбора команды в Эстонии, но Йиранек опроверг эти слухи. После сбора футболист не выходил на поле. 12 января 2011 года руководство клуба расторгло контракт с Иваном.

Карьера в сборной

Был капитаном молодёжной сборной России в 2005 году. 11 октября 2006 года в Санкт-Петербурге дебютировал на международной арене, выйдя на замену в матче сборной России против сборной Эстонии. На Евро-2008 был единственным зарубежным игроком в составе сборной.

Дальнейшая жизнь

В интервью, которое дал в июле 2011 года бывший одноклубник Саенко Ибсон, он сообщил, что Иван решил завершить свою футбольную карьеру. В ноябре 2011 сам Саенко сообщил:

«У меня всё нормально. Сейчас ни за один из футбольных клубов не выступаю. Чувствую себя вполне хорошо. За свою карьеру я много где успел поиграть и вполне доволен этим. На самом деле всё, хватит. В ФНЛ я точно не собирался. Не знаю, откуда берутся такие разговоры, такого не было. Чем занимаюсь сейчас? Занимаюсь тем, что трачу честно заработанные деньги».

Весной 2015 года состоялся благотворительный любительский турнир по инициативе Центра здоровой молодёжи, с которым сотрудничает Саенко. Сам игрок выступил на турнире за команду ЦЗМ «Мечта», которая и победила на турнире.

Нападающий сборной России Александр Кержаков рассказал о роли Ивана Саенко по делу о пропавших у Кержакова 329 млн рублей, где Саенко стал свидетелем:

«Суть в том, что меня обманули. Иван Саенко меня познакомил с людьми, которые в итоге меня кинули на деньги. Рассказывали очень много интересного, я поверил. Человек меня знакомит с ними, говорит, что это близкие люди. Тот, кого я знаю несколько лет, мы с ним играли вместе. А потом получается, что эти люди кидают. Я узнал, что он не только меня одного футболиста качнул на неплохие суммы, ещё у меня очень много знакомых футболистов, не буду называть фамилий, но вы их тоже все знаете, кого он кинул на приличные деньги. А сейчас его не могут нигде найти»

Факты

• Является глубоко верующим православным христианином, пел в хоре русского храма в Баден-Бадене:

«Главное, без фанатизма. Везде. В тренировочном процессе надо знать, когда сделать паузу. Так же в вере. Это понятно, что все мы грешники. Но у меня есть и мирская жизнь, в которой я пытаюсь чего-то добиться. Иногда могу себе позволить и дискотеку, и веселье. Но везде надо знать меру. И там, и здесь. Когда есть свободное время, съезжу в церковь в купели искупаться. Но я не монах, не отшельник. Везде остаюсь человеком, иначе бы пропал интерес к жизни. Вера помогает в жизни. А спорт — неотъемлемая часть моей жизни. Поэтому здесь всё взаимосвязано. У меня вся семья верующая и спортивная».

• Любимое блюдо — сало.
• Любимый город — Москва.

Статистика выступлений

Клубная карьера

Клуб	Сезон	Лига		Кубки		Еврокубки		Другие		Итого
		Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы
Карлсруэ	2001/02	2	0	0	0	0	0	0	0	2	0
	Итого	2	0	0	0	0	0	0	0	2	0
Факел	2002	13	4	0	0	0	0	0	0	13	4
	Итого	13	4	0	0	0	0	0	0	13	4
Карлсруэ	2002/03	29	6	1	0	0	0	0	0	30	6
	2003/04	29	10	2	0	0	0	0	0	31	10
	2004/05	26	5	3	1	0	0	0	0	29	6
	Итого	84	21	6	1	0	0	0	0	90	22
Нюрнберг	2005/06	25	8	2	0	0	0	0	0	27	8
	2006/07	32	9	6	1	0	0	0	0	38	10
	2007/08	26	1	2	0	7	2	1	0	36	3
	Итого	83	18	10	1	7	2	1	0	101	21
Спартак	2008	8	0	1	0	6	1	0	0	15	1
	2009	13	1	1	0	0	0	0	0	14	1
	2010	10	0	0	0	0	0	0	0	10	0
	Итого	31	1	2	0	6	1	0	0	38	2
Всего за карьеру		213	44	18	2	13	3	1	0	244	49

(откорректировано по состоянию на 1 августа 2010)

Матчи за сборную России

Матчи Саенко за сборную России  

№	Дата	Оппонент	Счёт	Голы Саенко	Соревнование
1	11 октября 2006	Эстония	2:0	-	Отборочные матчи ЧЕ-2008
2	7 февраля 2007	Нидерланды	1:4	-	Товарищеский матч
3	24 марта 2007	Эстония	2:0	-	Отборочные матчи ЧЕ-2008
4	6 июня 2007	Хорватия	0:0	-	Отборочные матчи ЧЕ-2008
5	22 августа 2007	Польша	2:2	-	Товарищеский матч
6	23 мая 2008	Казахстан	6:0	-	Товарищеский матч
7	28 мая 2008	Сербия	2:1	-	Товарищеский матч
8	14 июня 2008	Греция	1:0	-	Финальные матчи ЧЕ-2008
9	18 июня 2008	Швеция	2:0	-	Финальные матчи ЧЕ-2008
10	21 июня 2008	Нидерланды	3:1	-	Финальные матчи ЧЕ-2008
11	26 июня 2008	Испания	0:3	-	Финальные матчи ЧЕ-2008
12	10 сентября 2008	Уэльс	2:1	-	Отборочные матчи ЧМ-2010
13	15 октября 2008	Финляндия	3:0	-	Отборочные матчи ЧМ-2010

Итого: 13 матчей / 0 голов; 9 побед, 2 ничьих, 2 поражения.

Достижения

Командные

«Нюрнберг»

• Обладатель Кубка Германии: 2006/07

«Спартак» (Москва)

• Серебряный призёр Чемпионата России: 2009

Сборная России

• Бронзовый призёр чемпионата Европы 2008

Ссылки

• [www.rusteam.permian.ru/players/saenko.html Профиль на сайте «Сборная России по футболу»]
• [legioner.kulichki.com/index.php?id=11&lang=ru&player=11 Профиль на сайте legioner.kulichki.com]

Отрывок, характеризующий Саенко, Иван Иванович

Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.


После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.