Сазерленд, Томас

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Томас Сазерленд
Thomas Sutherland
Место рождения:

Абердин,

Место смерти:

Лондон,

Образование

не окончил теологический факультет Абердинского университета

Компания

Peninsular and Oriental Steam Navigation Company

Должность

представитель в Гонконге с 1853 года и на Дальнем Востоке с 1855 года, управляющий директор с 1872 года

Компания

Hong Kong and Whampoa Dock

Должность

основатель и глава с 1863 года

Компания

The Hongkong and Shanghai Banking Corporation

Должность

основатель и первый вице-президент с 1865 года

Сэр Томас Сазерленд (1834, Абердин — 1 января 1922, Лондон) — британский предприниматель и политик шотландского происхождения, рыцарь Большого Креста ордена Святого Михаила и Святого Георгия, основатель гонконгского банка The Hongkong and Shanghai Banking Corporation (сегодня он известен как британская финансовая группа HSBC), член Законодательного совета Гонконга, многолетний руководитель судоходной компании Peninsular and Oriental Steam Navigation, член совета директоров Суэцкого канала и член Палаты общин Великобритании[1][2].





Семья и начало карьеры

Томас Сазерленд родился в 1834 году в Абердине в небогатой, но знатной семье. Его отец Роберт Сазерленд много путешествовал и умер вскоре после рождения сына. Воспитанием мальчика занимался его дед Томас Уэбстер (отец матери Кристиан Уэбстер), владевший в Абердине мастерской по производству бочек и цехом по засолке рыбы. После окончания школы Томаса послали в Абердинский университет учиться на священнослужителя, но через год дед устроил его на практику в один из местных торговых домов[3][2].

Родной дядя Томаса жил в Америке, где занимался операциями на бирже и торговал недвижимостью. Когда Томасу исполнилось 17 лет, родственники намеревались отправить его помощником к дяде, но тот разорился, после чего юноша переехал в Лондон. По просьбе матери коммерсант Джеймс Аллен устроил Томаса младшим клерком в лондонский офис крупнейшей судоходной компании P&O. После двух лет успешной карьеры Сазерленда отправили сначала в Бомбей, а затем перевели в Гонконг[4].

Деятельность в Гонконге

В 1853 году Томас Сазерленд занял пост представителя P&O в Гонконге, а уже через два года он управлял всеми операциями компании в Китае и Японии. Сазерленд много путешествовал, встречался с разными людьми и активно лоббировал интересы P&O. Он собирал и анализировал информацию о конкурентах и потенциальных партнёрах, заводил нужные связи среди губернаторов, купцов и даже офицеров британского флота, при его участии было открыто регулярное сообщение между Гонконгом и Японией[5].

В 1863 году в результате объединения «доков Купера», располагавшихся в Хуанпу (Гуанчжоу), и «доков Лапрейка», построенных в 1857 году в гонконгском Абердине, была образована компания Hong Kong and Whampoa Dock, которую возглавил Сазерленд. Благодаря обширным связям среди политиков и военных Сазерленд получил прибыльный контракт на ремонт британских военных кораблей в этих доках, а вскоре превратился во влиятельного судостроительного магната Дальнего Востока[6][7].

Довольно быстро Томас Сазерленд выбился в число самых влиятельных и уважаемых предпринимателей британского Гонконга. В 1864 году губернатор колонии Геркулес Робинсон назначил его одним из трёх членов Законодательного совета Гонконга[8].

Весной 1865 году Сазерленд решил покончить с зависимостью компаний Гонконга от медлительных лондонских и индийских банков. Он провёл переговоры с руководителями всех крупнейших торговых домов колонии и в марте основал The Hongkong and Shanghai Banking Corporation (через месяц открылось шанхайское отделение банка). Сазерленд занял пост первого вице-президента HSBC и непосредственно руководил процессом становления банка (именно при нём отделения HSBC появились в крупнейших портах китайского побережья)[9][10][11].

Возвращение в Британию

В 1866 году Томас Сазерленд уехал в Шанхай, а в 1867 году вернулся в Лондон и продолжил карьеру в Peninsular and Oriental Steam Navigation Company. Он вошёл в совет директоров компании, где ему поручили проведение реформ и реорганизаций. В 1872 году Сазерленд стал управляющим директором P&O и фактически спас компанию от банкротства после открытия Суэцкого канала, когда буквально за несколько лет стоимость грузоперевозок между портами Европы и Азии упала в десять раз. Опираясь на доскональное знание азиатских рынков, он разработал и внедрил новую стратегию бизнеса, которая помогла P&O выжить в сложившихся условиях[12][13].

В 1881 году Сазерленд занял пост председателя совета директоров P&O и возглавил борьбу европейских судовладельцев с администрацией Суэцкого канала, находившейся под значительным влиянием Франции. Как глава крупнейшего клиента канала, Сазерленд потребовал снизить тарифы и улучшить навигацию, из-за которой простаивали суда, а судовладельцы терпели огромные убытки. К информационной атаке на чиновников Сазерленд привлёк самую влиятельную британскую газету The Times. После того, как акции канала упали в цене, администрация стала сговорчивее и решила удовлетворить требования судовладельцев[14].

Специально для встречи с Сазерлендом в Лондон прибыл Фердинанд де Лессепс. После продолжительных переговоров судоходные компании добились приемлемых для себя условий эксплуатации Суэцкого канала, акции которого после мировой подорожали вдвое. Сазерленд вошёл в состав совета директоров канала, где представлял интересы объединения крупнейших британских пароходных компаний[15].

В 1884 году Сазерленд стал членом Палаты общин Великобритании от Гринока, где заседал с коротким перерывом до 1900 года (был членом Либеральной партии). Кроме того, он занимал различные государственные и коммерческие посты, например, входил в состав Королевской комиссии по решению финансовых вопросов между Соединённым Королевством и Ирландией и Комиссии по грузовым перевозкам, был директором London City and Midland Bank (в 1992 году был поглощён HSBC) и Bank of Australasia, председателем страхового общества Marine and General Assurance. В 1891 году Томас Сазерленд был удостоен рыцарского титула[15][16][17][2].

В 1912 году по состоянию здоровья Сазерленд покинул руководящий пост в судоходной компании P&O. Несмотря на почти полную потерю слуха, Сазерленд регулярно навещал своих друзей в Париже. В 1920 году умерла его супруга Элис Сазерленд (в девичестве Макнут), на которой Томас женился в 1880 году и от которой имел двоих сыновей (оба погибли на полях сражений — один в Южной Африке, второй во время Первой мировой войны). Сам Томас Сазерленд умер в Лондоне в 1922 году в возрасте 87 лет[15][2].

Память

В честь Томаса Сазерленда названа улица Сазерленд-стрит в гонконгском районе Сёнвань.

Напишите отзыв о статье "Сазерленд, Томас"

Примечания

  1. [archive.org/stream/debrettshouseo1886londuoft#page/146/mode/2up Members of Parliament] (англ.). Debrett's House of Commons.
  2. 1 2 3 4 [www.electricscotland.com/history/other/sutherland_thomas.htm The Scotsman who made the "P. & O." The Story of Sir Thomas Sutherland] (англ.). Centre for Scottish Studies at Simon Fraser University.
  3. Воронцова, 2015, с. 80.
  4. Воронцова, 2015, с. 81.
  5. Воронцова, 2015, с. 81-82.
  6. Воронцова, 2015, с. 82.
  7. Иванов, 1990, с. 66.
  8. Воронцова, 2015, с. 83.
  9. Воронцова, 2015, с. 82-83.
  10. Finel-Honigman, 2009, с. 116.
  11. [www.hsbc.com/about-hsbc/company-history/hsbc-history Establishment and early years] (англ.). HSBC Group.
  12. Воронцова, 2015, с. 84.
  13. [industrialhistoryhk.org/sirthomas-sutherland-chairman-hong-kong-whampoa-dockyard/ Sir Thomas Sutherland – first chairman of Hong Kong & Whampoa Dockyard] (англ.). The Industrial History of Hong Kong.
  14. Воронцова, 2015, с. 84-85.
  15. 1 2 3 Воронцова, 2015, с. 85.
  16. Craig (1), 1989, с. 548.
  17. Craig (2), 1989, с. 510.

Литература

  • Юлия Воронцова. Банкиры, которые изменили мир. — Москва: Манн, Иванов и Фербер, 2015. — ISBN 978-5-00057-313-6.
  • Иванов П. М. Гонконг. История и современность. — Москва: «Наука», Главная редакция восточной литературы, 1990. — ISBN 5-02-016958-7.
  • Fred W. S. Craig. British Parliamentary Election Results, 1832-1885. — Parliamentary Research Services, 1989. — ISBN 9780900178269.
  • Fred W. S. Craig. British Parliamentary Election Results, 1885-1918. — Parliamentary Research Services, 1989.
  • Irene Finel-Honigman. A Cultural History of Finance. — Routledge, 2009. — ISBN 978-1-135-23850-6.
  • Christopher Winn. I Never Knew That About the Scottish. — Random House, 2012. — ISBN 9781407028934.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Сазерленд, Томас

Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?