Сазман, Джанет
| Джанет Сазман | |
| Janet Suzman | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1964 – наст. время |
Джанет Сазман (англ. Janet Suzman, род. 9 февраля 1939) — южноафриканская актриса и режиссёр.
Биография
Родилась будущая актриса в Йоханнесбурге в семье еврейских торговцев табачными изделиями[1]. Её дед был членом национального парламента ЮАР, а тётя, Хелен Сазман, борцом против апартеида[2]. В 1959 году, после окончания университета Витватерсранда, Сазман переехала в Лондон.
Актёрское образование она получила в Лондонской академии музыкального и драматического искусства, по окончании которой дебютировала на театральной сцене в 1962 году. Год спустя она вступила в Шекспировскую театральную компанию, благодаря чему в дальнейшем сыграла множество крупных ролей в пьесах этого драматурга. Помимо этого она часто исполняла другие заметные роли в классических произведениях Чехова, Горького, Расина, Брехта и Марло.
В 1960 – 1970-е годы Сазман периодически появлялась на британском телевидении в телеверсиях различных спектаклей. Её первая кинороль в фильме «Николай и Александра» в 1971 году принесла ей номинации на «Оскар», «Золотой глобус» и «BAFTA». В дальнейшем Сазман появилась в таких фильмах, как «Чёрная ветряная мельница» (1974), «Контракт рисовальщика» (1982), «Сухой белый сезон» (1989), «И корабль плывёт…» (1983) и «Монашки в бегах» (1990).
В настоящее время Сазман в основном играет на театральной сцене, выступая не только в Лондоне, но иногда и на родине в ЮАР.
Напишите отзыв о статье "Сазман, Джанет"
Примечания
Ссылки
- Джанет Сазман (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Это заготовка статьи об актёре или актрисе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Сазман, Джанет
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
