Салам, Саиб

Саиб Салам ‏صائب سلام‎,<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Саиб Салам (слева) и Камаль Джумблат (справа) (1958)</td></tr>
Премьер-министр Ливана
13 октября 1970 — 25 апреля 1973
Президент:	Сулейман Франжье
Предшественник:	Рашид Караме
Преемник:	Амин аль-Хафез
Премьер-министр Ливана
2 августа 1960 — 31 октября 1961
Президент:	Фуад Шехаб
Предшественник:	Ахмед Даук
Преемник:	Рашид Караме
Премьер-министр Ливана
1 мая 1953 — 16 августа 1953
Президент:	Камиль Шамун
Предшественник:	Халед Шихаб
Преемник:	Абдалла Яфи
Премьер-министр Ливана
14 сентября 1952 — 18 сентября 1952
Президент:	Бишара эль-Хури
Предшественник:	Назим Аккари
Преемник:	Абдалла Яфи
Рождение:	17 января 1905(1905-01-17) Бейрут, Османская империя
Смерть:	21 января 2000(2000-01-21) (95 лет) Бейрут, Ливан

Саиб Салам (араб. ‏صائب سلام‎,‎; 17 января 1905, Бейрут, Османская империя — 21 января 2000, Бейрут, Ливан) — ливанский государственный деятель, премьер-министр Ливана (1952, 1953, 1960—1961 и 1970—1973).

Биография

Родился в семье Салима Салама, главы влиятельного суннитского рода, отец будущего ливанского премьера принимал активное участие в политической жизни во времена нахождения страны в составе Османской империи и во время французского мандата Лиги Наций.

Впервые проявил себя в политике в 1941 г. во время активных протестов против французских и британских мандатов над Ливаном и Палестиной.

• 1943 г. — избран в Национальное собрание от Бейрута,
• 1946 г. — назначен министром внутренних дел,
• сентябрь 1952 г. — премьер-министр Ливана, вследствие волны демонстраций протеста и забастовок, связанных с политическим кризисом после убийства премьера Риада ас-Сольха, находился у власти всего четыре дня,
• май-август 1953 гг. — премьер-министр Ливана.

В 1956 г. был назначен министром нефти, на этом посту поддерживал идею создания совместного трансарабского трубопровода с Саудовской Аравией и Ираком. Поддержка со стороны президента Ливана Камиля Шамуна британо-французского и израильского вторжения в Египет во время Суэцкого кризиса заставило его принять участие в акциях протеста, в ходе одной из которых он был ранен. Находясь в больнице, он был помещен под арест, а после того как объявил пятидневную голодовку был отправлен в отставку. На парламентских выборах в 1957 г. политик вместе в рядом других видных представителей оппозиционных сил потерял место в парламенте. Они обвинили президента в подтасовке голосов и после пятимесячного восстания Шамун был вынужден подать в отставку в том числе под давлением американского эмиссара Роберта Мёрфи.

• 1960—1961 гг. — премьер-министр Ливана. Ушел в отставку из-за несогласия с решением президента Шехаба предоставить дополнительные полномочия полиции. Находился в оппозиции к Шехабу и его преемнику, Шарлю Элу, обвиняя их в стремлении превратить Ливан а «полицейское государство». На волне неприятия политики «шехабизма» в 1970 г. участвовал в формировании парламентской коалиции, при помощи которой Сулейман Франжье на выборах главы государства на один голос опередил кандидата от «шехабистов» Ильяса Саркиса,
• 1970—1973 гг. — премьер-министр Ливана. Ушел в отставку из-за несогласия с нежеланием президента Франжье отправить в отставку генерала Искандара Ганема, не сумевшего предотвратить вторжение Израиля.

Находясь в отставке, сохранил политическое влияние. После израильского вторжения 1982 г. был посредником в переговорах между посланниками США Филипом Хабибом и представителями ООП, в ходе которых организации была предоставлена возможность покинуть Ливан. После убийства Башира Жмайеля убедил депутатов-мусульман поддержать на пост президента его брата Амина.

В 1985 г. после двух покушений на его жизнь эмигрировал в швейцарскую Женеву. Причиной этих событий стали его заявления в ходе мирных конференций в Женеве и Лозанне (1984), вызвавшие возмущение у Сирии и мусульманских боевиков в Ливане. Оставаясь в эмиграции, он сыграл ключевую роль в переговорах, которые привели к заключению Таифского соглашения (1989) и в конечном итоге приведших к концу гражданской войны в Ливане.

В 1994 г. вернулся в Ливан.

В 1957—1982 гг. возглавлял Макассед, благотворительную организацию в области образования и здравоохранения.

Факты

• Саиб Салам был одним из долгожителей среди бывших глав государств и правительств мира в конце своей жизни.
• Саиб Салам является рекордсменом-долгожителем среди всех президентов и премьер-министров Ливана.

Источники

• www.nytimes.com/2000/01/23/world/saeb-salam-95-former-lebanese-prime-minister.html
• www.theguardian.com/news/2000/feb/01/guardianobituaries1

Литература

• Саиб Салам (Люди и события) // Новое время. — М., 1960. — № 34. — С. 21.

Отрывок, характеризующий Салам, Саиб

– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.