Сайгонский договор (1862)
Сайгонский договор, также вьетнамо-франко-испанский договор 1862 года — мирный договор, подписанный 5 июня 1862 года в Сайгоне. Завершил первый серьёзный военный этап (1858—1862) конфликта между Вьетнамом и Францией, которую также поддержала Испания.
Содержание
Договор фактически представлял собой первое кабальное соглашение, которое Франция смогла навязать правящей династии Вьетнама — Нгуенам. Согласно ему, Франция аннексировала три южные провинции Зядинь, Диньтыонг, Бьенхоа, остров Кондао, которые составили французскую колонию Кохинхина; получила контрибуции в размере 20 млн франков (4 миллиона мексиканских пиастров[1]), добилась права свободной торговли в портах Дананг, Балак, Куанган на реке Меконг, а также существенно расширила доступ католических миссионеров в страну[2]. Кроме прочего, Аннам уступил Франции свои права на Камбоджу. Франция тут же начала сооружать Сайгонский порт. Таким образом, Сайгонский договор создал максимально благоприятные условия для дальнейшего закабаления страны, так как новый виток франко-вьетнамской войны начался уже в 1867 году [3] Завершил его второй Сайгонский договор (1874) года. В условиях неопределённости верховной вьетнамской власти, основным народным методом борьбы с французами было партизанское движение.
Напишите отзыв о статье "Сайгонский договор (1862)"
Примечания
См. также
Отрывок, характеризующий Сайгонский договор (1862)
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
