Сайед Путра (раджа Перлиса)

	Туанку Сайед Путра ибни Ал-Мархум Сайед Хассан Джамалуллаил; англ. Tuanku Syed Harun Putra ibni Almarhum Syed Hassan Jamalullail<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Туанку Сайед Путра ибни Ал-Мархум Сайед Хассан Джамалуллаил</td></tr>
	6-й раджа Перлиса
4 декабря 1945 года — 16 апреля 2000 года
Предшественник:	Сайед Хамза Джамалуддин
Преемник:	Сайед Сиражуддин
	3-й Янг ди-Пертуан Агонг Малайзии
21 сентября 1960 года — 20 сентября 1965 года
Предшественник:	Хисамуддин Алам Шах
Преемник:	Исмаил Насируддин Шах
Вероисповедание:	ислам
Рождение:	25 ноября 1920; Арау, Перлис, Малайя
Смерть:	16 апреля 2000 (79 лет); Куала-Лумпур, Малайзия
Отец:	Сайед Хасан Джамалуллайл
Дети:	от первого брака: 5 сыновей и 5 дочерей от второго брака: 3 сына и одна дочь
Награды:

Сайед Путра (Туанку Сайед Путра ибни Ал-Мархум Сайед Хассан Джамалуллаил) (25 ноября 1920 — 16 апреля 2000) — малайзийский государственный деятель, 6-й раджа Перлиса (4 декабря 1945 — 16 апреля 2000), 3-й верховный король (Янг ди-Пертуан Агонг) Малайзии (21 сентября 1960 — 20 сентября 1965).

Ранняя карьера

Родился в 1920 году в Арау, столице раджаната Перлис (Британская Малайя). Он был сыном Сайеда Хасан бин Сайеда Махмуда Джамалуллайла (1897—1935), наследного принца Перлиса. Он получил образование в малайской школе Арау, а затем в свободной школе Пенанга (1937—1939). В возрасте 18 лет он поступил на административную службу в Перлис, став мировым судьей, а в 1940 году был переведен в Куала-Лумпур, где служил вторым магистратом в уголовном суде.

Споры на наследования трона Перлиса

Четвертый раджа Перлиса, Сайед Алви ибни Ал-Мархум Сайед Сафи Джамалуллайла (правил в 1905—1943 годах) был бездетным. Тем не менее, у него было несколько сводных братьев, которые имели претензии на титул наследника престола. Преемственность трона Перлис не была автоматической, наследник должен был быть подтвержден Государственным Советом, в который входили сам раджа и ряд ближайших сановников.

Дед по отцовской линии Сайеда Путры, Сайед Махмуд, был старшим сыном третьего раджи Перлиса Сайеда Саффи ибни Ал-Мархума Сайеда Алви Джамалуллайла (правил в 1887—1905 годах). Он был также сводным братом четвертого раджи Сайеда Алви. Он являлся наследным принцем (Раджа Муда) до 1912 года, когда он был осужден и заключен в тюрьму в Алор-Сетар, где пробыл до 1917 года. Два года спустя он умер. 6 декабря 1934 года сын Сайеда Махмуда, Сайед Хасан, был избран на государственном совета в качестве наследного принца Перлиса. Тем не менее, Сайед Хасан скончался 18 октября 1935 года.

30 апреля 1938 года государственный совет Перлиса избрал наследником престола Сайеда Путру (сына Сайеда Хасана). Этот выбор не был признан Сайед Хамзой, младшим сводным братом раджи Сайед Алви и вице-президентом Государственного совета. Тем не менее, при поддержке британских колониальных властей Сайед Путра был утвержден в звании наследного принца.

Японская оккупация

В начале Второй Мировой войны раджа Сайед Алви уехал в Куала-Кангсар (штат Перак). Он вернулся в Перлис на 28 декабря 1941 года, но был больным, поэтому государственными делами руководил его младший брат Сайед Хамза (1895—1958). Сайед Путра был в то время служил в судебной системе в Куала-Кумпуре и по рекомендации султана Селангора оставался там. В мае 1942 года Сайед Хамза уговорил раджу Сайеда Алви отозвать назначение Сайеда Путры наследником. Новым наследным принцем стал сам Сайед Хамза. Раджа Сайед Алви скончался в Арау 1 февраля 1943 года. Сайед Хамза, пользовавшийся поддержкой японских оккупационных властей, был провозглашен 5-м раджой Перлиса.

Сайед Путра и его семья оставались в Кланге до 15 мая 1942 года, когда он вернулся в раджанат Перлис. Он жил в хижине возле железнодорожной станции города Арау. Ранее он получал ежемесячное пособие в размере $ 90 в месяц пособие от раджи Сайеда Алви, но это прекратилось после смерти последнего. 29 марта 1945 года он уехал в Келантан, поселился в доме своей супруги Тенгку Будриах, где он продавал пирожные и другие товары для жизни.

Возвращение британского владычества

Британская военная администрация под руководством лорда Луи Маунтбеттена отказалась признавать раджой Перлиса Сайеда Хамзу. 18 сентября 1945 года Сайед Хамза отрекся от престола. Он отправился в изгнание в Таиланд и умер в Арау 20 февраля 1958 года.

4 декабря 1945 года британские колониальные власти провозгласили Сайеда Путру 6-м раджой Перлиса. Он вернулся в Перлис из Келантана, через Паданг Бесар. Официальная коронация состоялась 12 марта 1949 года.

Малайский Союз

Раджа Сайед Путра возражает против создания Малайского союза на том основании, что его создание нарушило англо-перлисский договор 1930 года, давая правящую власть совету в Перлисе. Тем не менее, его протесты были отвергнуты англичанами. Впоследствии, как и все другие малайские правители, раджа Перлиса Сайед Путра, аннулировал договор о создании Малайского союза.

Правление

14 апреля 1960 года раджа Перлиса Сайед Путра был избран заместителем верховного короля (Янг ди-Пертуан Агонг) Малайзии, занимал эту должность до смерти султана Хисамуддина Алам Шаха 1 сентября 1960 года.

Раджа Сайед Путра был избран 3-м верховным королем (Янг ди-Пертуан Агонг) независимой Малайи, занимал свой пост с 21 сентября 1960 года. 4 января 1961 года он был официально коронован во дворце Истана Негара в Куала-Лумпуре. 16 сентября 1963 года после провозглашения Малайзийского Федерации, включающей Малайю, Сабах, Саравак и Сингапур, он стал Янг ди-Пертуан Агонг Малайзии. Его полномочия закончились 20 сентября 1965 года. Его сын, Туанку Сайед Сираджуддин, также был избран верховным королем (Янг ди-Пертуан Агонг) и занимал этот пост с 2001 по 2006 год после смерти действующего короля, Султана Салахаддина Абдул Азиза Шаха.

В сентябре 1963 года было создано независимое государство — Федерация Малайзия, в состав которой также вошли населённые малайцами Сингапур, Сабах и Саравак. Аль-Мархум Туанку Сайед Путра был известен как последний король Малайи, первый король Малайзии и единственный малайский правитель, в правление которого Сингапур входил в состав Малайской федерации.

В правление Сайеда Путры в Куала-Лумпуре были построены стадион Негара, Дом Парламента, музей Негара, Международный аэропорт Негара, мечеть Негара.

Позняя роль, смерть и похороны

Раджа Сайед Путра, будучи самым старшим из малайских правителей, давал советы более младшим правителям особенно во время конституционных кризисов в 1983 и 1993 годах. Он скончался в Национальном институте сердца, Куала-Лумпур, 16 апреля 2000 года. Сайед Путра был похоронен в королевском мавзолее в Арау, столице Перлиса.

Семейная жизнь

Туанку Сайед Путра был женат дважды:

7 марта 1941 года он женился первым браком на Тенгку Будриах Бинти Тенгку Исмаил (28 марта 1924 — 28 ноября 2008), уроженки провинции Паттани в Таиланде. Супруги имели пять сыновей и пять дочерей:

Туантку Сайед Сиражуддин (род. 17 мая 1943), 7-й раджа Перлиса (с 2000), 12-й король Малайзии (2001—2006)
Сайед Бадаруддин (род. 1 января 1945)
Сайед Амир Зайнал-Абидин (род. 11 января 1950)
Сайед Разлан (род. 21 января 1951)
Сайед Зайнал-Анвар (род. 20 февраля 1952)
Шарифа Сальва (род. 27 февраля 1942)
Шарифа Джалайна (род. 3 марта 1946)
Шарифа Азван (род. 14 апреля 1947)
Шарифа Джунетта (род. 17 июня 1948)
Шарифа Эндах (род. 19 июля 1953)

18 июля 1952 года он вторично женился на Че Пуан Мариам (урожденная Риам Пессайянавин, 1924—1986), от которой у него было три сына и одна дочь. Она была тайской мусульманкой и мисс Сиама в 1939 году.

Сайед Зайнал-Рашид (род. 18 апреля 1953)
Сайед Азни (род. 29 мая 1954)
Сайед Бадлишах (род. 7 июля 1958)
Шарифа Меланиэ (род. 30 января 1968)

Напишите отзыв о статье "Сайед Путра (раджа Перлиса)"

Ссылки

[www.royalark.net/Malaysia/perlis.htm Раджи Перлиса]

Отрывок, характеризующий Сайед Путра (раджа Перлиса)

Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.

Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.